- Скромность – украшение дам. А в нашем деле куда важнее «быстрота, глазомер и

натиск». Не так ли применил к практике несравненный Суворов формулу знаменитого

римлянина - «Пришел, увидел, победил»? – Тирпиц аккуратно извлек бутылку из зажима

держателя, - Значит, Всеволод, если я правильно понял, мы остановились на «Дэниэлсе»?

- Да. Но только со льдом, и никаких шипучек.

- Принимается. Пошли к угловому столику, там нам будет удобнее…

19 Филипп Фредерик Александр, князь цу Эйленбург и Хертефельд, граф фон Зандельс, родился 12-го

февраля 1847-го года в Кенигсберге (Восточная Пруссия). В браке с А. Зандельс имел 8 детей. Бисексуал.

После 6-и лет военной службы он изучал юриспруденцию, но, в итоге, стал карьерным дипломатом,

влиятельным сановником и личным другом кайзера Вильгельма II. С 1893-го по 1902-й год занимал пост

посла ГИ в Вене, один из важнейших в служебной иерархии МИДа. Когда в конце 1902-го года разразился

скандал вокруг гомосексуализма Ф. Круппа, в поле зрения следствия попал один из братьев Ф. Эйленбурга.

Под подозрением был и он сам, но ценой увольнения с госслужбы, ему удалось избежать изобличения.

Всю первую половину царствования Вильгельма II Эйленбург был его советчиком, конкурируя по

влиянию на курс германской внешней политики с Фридрихом фон Гольштейном. Их сближала лишь

русофобия. При этом корни ее были различны: Гольштейн искал равноправного сотрудничества с Англией, а

Эйленбург тяготел к Австро-Венгрии. В итоге, равно страдали истинные государственные интересы

Германии. Кстати, Бернгард фон Бюлов был назначен канцлером по протекции Ф. Эйленбурга…

Гром над головой фаворита грянул, когда не без его «дружеского» участия, кайзер уволил из МИДа

Фрица Гольштейна. Мстительный барон, заручившись поддержкой группы влиятельных противников

Эйленбурга в придворной камарилье, в число которых входил Кронпринц, подбросил компромат на князя

газетчику М. Гардену, раскрутившему в своем журнале т.н. «Либенбергский гомосексуальный скандал».

В имении Эйленбурга в Либенберге регулярно собирался кружок друзей хозяина, кроме светского досуга

практиковавший и гомосексуальные утехи, что являлось в ГИ, с одной стороны уголовно-наказуемым

деянием, с другой - традиционным и давним казарменным пороком части офицерства прусской гвардии.

В нашей истории публичный скандал в окружении кайзера, бросавший тень на репутацию некоторых

родственников Вильгельма, да и на его собственную, разразился в 1907-ом году. Итогом его стал разрыв

отношений Императора с Эйленбургом. Рисковать короной во имя дружбы Вильгельм не осмелился.

77

***

Мартовская ночь, спрятав за облаками звезды, смотрелась непроглядным мраком в

окна кайзеровского экспресса, бегущего на восток по бескрайним просторам центральной

России. И только россыпи золотистых огоньков, то и дело вспыхивавших или где-то вдали,

или чуть ближе, подсказывали путешественникам, что эта таинственная, укрытая

метровыми снегами бесконечность, – вовсе не холодная безлюдная пустыня…

- И все-таки, Всеволод, сколь же непостижимо огромна ваша страна, - Тирпиц

проводил взглядом уплывающий от них свет окошек очередной деревеньки, меркнущий в

таинственной, бархатной темноте за стеклом, - Как вообще можно эффективно управлять

такой исполинской махиной из одного центра? Да, вдобавок, и расположеного не в самой

середине, а почти на самом ее краю. Просто уму непостижимо.

- Была бы отработанная система с оперативной обратной связью, Альфред. Причем

обязательно с объективной и правдивой. И к этому еще - тут самое сложное, пожалуй, -

грамотные исполнители на местах. Плюс надежные коммуникации. Тогда размер не будет

иметь принципиального значения…

Кстати, о размере. Знаешь, сколько нужно было времени всего полвека назад, чтобы

добраться из Петербурга до Хабаровска сухим путем? Почти полгода. А сколько нужно

крейсеру, вышедшему из Кронштадта, на переход до Владивостока? По-хорошему – два-

три месяца. Мы сейчас на этот же путь затратим две недели. А телеграмма долетит за

минуты, считая время ее набивки и приема. И не далек тот день, когда для этого уже не

будут нужны провода. Так что технический прогресс – рулит. И расстояния физически

становятся иными. Сам посуди: через пару-тройку лет ты сможешь отправлять людей и

грузы в Циндао, зная, что через 18 суток они будут в Китае.

- Я понимаю. Но все-таки, эта бесконечность за окном… она меня завораживает. Не

так давно я общался с некоторыми немецкими колонистами из Саратова. Мне тогда

показалось, что они как-то иначе, не как мы в Германии, воспринимают Мир. Фатерлянд,

Европу. И знаешь, я, наверное, только сейчас начинаю понимать, в чем дело. Должно быть,

чувствовать себя частицей чего-то поистине огромного, это нечто совершенно особое.

Конечно, они помнят свою историческую родину, но она для них что-то, хоть и любимое,

дорогое, но очень далекое и маленькое, как бабушкина деревенька. И их особо не

впечатляет, что в этой «деревеньке» творят великие зодчие и инженеры, плавится

крупповская сталь, совершают открытия знаменитые ученые мужи, а наш торговый флот

соединяет континенты под флагом мирового прогресса - «Сделано в Германии»…

- А здесь, друг мой, целый Мир… Россия – если хочешь знать мое мнение – это

вообще не страна. Не Империя. И не Держава даже. Это нечто большее. Мы, русские, да и

все, живущие здесь, сами этого до конца не понимаем. Это постижимо только на уровне

чувств. Потому, наверное, у нас и не относятся уничижительно ни к иноверцам, ни к

инородцам. Да, Россия – это Мир. И Мир этот всех вменяемых приемлет в свое лоно. И

всем здесь находится и место, и дело, и дом. И родившимся здесь, и пришедшим из

дальнего далека. И в этом мы, пожалуй, по мировосприятию ближе к китайцам, чем к

англичанам, например. Вот тут, мой дорогой, размер как раз и имеет значение.

- И все-таки, при всей фантастической мощи России, и физической, и ментальной, ты

утверждаешь, что вы могли проиграть эту войну японцам?

- На раз-два. И если бы мы не поломали их планов с покусковым уничтожением

наших сил на суше и на море, и не порушили усилия их пособников по дестабилизации

внутренней ситуации в стране, то за полтора-два года они нас измотали бы и вынудили

подписать невыгодный для России мир. Кстати, почитай книжку нашего молодого гения -

Михаила Александровича, где он дает обобщенные выводы по кампании. И особенно –

про фактор «больших расстояний». Он прав: в случае этой войны, наша «огромность»

работала против нас самих.

Я пролистал ее в рукописи, а тебе перешлю машинописный вариант. Когда-то еще

типографски напечатают.

78

- Спасибо. Буду благодарен. Кстати. Про «поломали». Это ты очень точно сказал:

поломали. Причем – правильно поломали! Запомнится этот хруст крепко не только

япошкам. Хозяева этих узкоглазых в Лондоне и Вашингтоне тоже все правильно поняли, -

оживился Тирпиц, - И вот что. Официальные наши дела и первые общие посиделки в

первый день, тогда, возле Твери, это все – очень замечательно. Но я лично тебя еще не

поздравлял с теми выдающимися победами, которыми русский флот и вся Российская

империя может гордиться сегодня, исключительно благодаря тебе, Всеволод.

С этими словами немец быстро поднялся и подошел к вместительному бюро в

дальнем конце салонной части его апартаментов. Вернулся он к столу с небольшим, но

явно увесистым ящичком из полированного черного дерева с внутренним замочком, ключ

от которого также был в руке хозяина.

- В знак моей дружбы и глубокого уважения к твоему таланту моряка и флотоводца,

прими, пожалуйста, этот маленький подарок, мой дорогой…