ей, по их договоренности, предстояло стать хозяйкой и Первой дамой ЕГО бала. Однако
оказалось, что страхи напрасны. Мария Федоровна не только сама уже была в столице, но
и уговорила приехать с ней Великого князя Сергея Александровича с супругой.
Брат, хоть и пытался сперва отговориться, манкируя нежеланием встречаться с Ники,
но перед натиском «крошки Минни», способной с пол оборота превратиться в «Гневную»,
московский генерал-губернатор не устоял. Это была приятная новость, так как поддержка
Сергея в неизбежном большом разговоре с царем была чрезвычайно важна. Авторитет его
в глазах племянника был весьма высок, да, вдобавок, их жены – сестры.
Следующая новость тоже порадовала: Николай прибудет на бал без своей супруги:
Александра Федоровна приболела. Но, поскольку Государь обещал дяде разделить с ним
его триумф, сам он приедет обязательно. И значит, увернуться от серьезного разговора у
него вряд ли получится. Единственно, нужно предупредить церемониймейстера, о том, что
Император попросил учесть изменение в росписи пар к полонезу: в первой надлежит
встать Алексею Александровичу с Марией Федоровной, а сам Николай с его сестрой
Ольгой встанут вторыми.
Узнав о такой диспозиции, генерал-адмирал удивленно хмыкнул: неожиданно, но,
черт побери, весьма приятно! Bien danse à qui la fortune chante!8 Подарок в самом деле был
царский. И что это – как не признание заслуг первого моряка России? И своей перед ним
вины? Вечер обещал быть незабываемым…
А время летело. Не как птица даже, а как снаряд из скорострельной пушки. Едва
успев принять ванну и слегка перекусить - «снять пробу» закускам от Кюба, что будут
поданы нынче вечером, облачившись в подобающий моменту мундир со всеми регалиями,
Алексей Алексеевич поспешил к дверям: доложили, что приехала хозяйка бала.
То, что Государыня вдовствующая Императрица явно пребывает не в духе, он понял
сразу, как только вышел навстречу августейшей гостье из малого, собственного, подъезда
дворца. Минни покидала карету или возок не спеша, по-царственному величественно и
сдержанно, но неизменно любезно, раскланиваясь с встречающими. Сегодня все было не
так. Резкие движения, плохо сдерживаемая агрессивная грация, колкие быстрые взгляды,
тонко сжатые губы, едва заметный кивок в ответ на поклон. Ему явилась Гневная…
«Что-то опять стряслось, не иначе», - тоскливо екнуло в сердце у Великого князя. А
хмурый, сосредоточенный вид прибывших вместе с Марией Федоровной Сергея и Эллы,
только укрепил его в недобрых ожиданиях.
- Алексей, дорогой мой, веди же нас скорее! Нам нужно обсудить один деликатный
момент не теряя ни минуты. И - только мы вчетвером.
- Прошу Вас, Ваше величество. Сергей, Эллочка, пойдемте! Я безумно счастлив вас
всех видеть, мои дорогие. Но… что-то случилось? Неприятности?
- Не без этого, дорогой братец, не без этого, - генерал-губернатор Первопрестольной
на мгновенье сделал откровенно брезгливую мину, - все сам сейчас увидишь…
8 Хорошо танцует тот, кому удача поет! франц.
20
Поднявшись по застеленным ковровой дорожкой мраморным ступеням широкой
лестницы, вдоль стоящих на ее площадках скульптур, кадок с роскошными пальмами и
замерших, подобно изваяниям с винтовками «на караул», матросов гвардейского экипажа,
хозяин и его гости, прошли знаменную и библиотеку и, миновав короткий коридорчик,
оказались в рабочем кабинете генерал-адмирала…
Отделанные светлыми, идеально подогнанными друг к другу дубовыми панелями
стены. Переплетение массивных балок-бимсов под потолком. Камин из инкерманского
камня, выдержанный в формах кормовой проекции корпуса парусного линкора эпохи
Грейга и Рюйтера. Массивный стол, кресла, шкафы с картами и справочниками. Все здесь
напоминало адмиральский салон красавца трехдечника, флагмана флота ушедшей эпохи
великих морских сражений. Лишь пропорции помещения были немного иными. Но гостям
было явно не до созерцания гармонии интерьеров от гениального Месмахера.
- Алексей, а ты догадываешься, что завтра нас всех ожидает? По твоему взгляду вижу
– не знаешь… Сергей, покажи же ему, скорее! - возбужденная Мария Федоровна не стала
тратить времени на банальность обычных любезностей.
Сергей Александрович молча протянул генерал-адмиралу несколько отпечатанных на
«Ундервуде» листков писчей бумаги. Алексей Александрович углубился в чтение. Пока он
читал, никто из присутствующих не проронил ни слова. Наконец, он закончил…
- Уже завтра? - хрипло выдавил из себя хозяин дворца.
- Завтра, - мрачно ответствовал брат, - Ну, что скажешь?
- Тиражи газетчики уже печатают?
- Уже. Полагаю, что к вечеру все будет готово.
- Да… Немецкий или финский вопросы на этом фоне – безделица. А что в Москве?
- И в Москве печатают. Мы ЭТО получили только сегодня. Уже здесь. Если бы хоть
на день пораньше… Я попытался все там остановить, по телеграфу. Ты не поверишь, его
«черные» пригрозили Трепову арестом. Они там пасут все типографии.
- Значит и здесь. Значит, ЭТО произойдет…- Алексей Александрович тихо вздохнул
и чуть заметно ссутулился, - похоже, наш тихоня Ники все-таки всех переиграл…
- Алексей! Не смей так говорить. Что за пошлые и унылые глупости! Неужели ты
испугался? - Мария Федоровна была великолепна в своем праведном гневе, - Нам повезло,
что мы тут все вместе. Очень повезло! Мы знаем, что он задумал. И он скоро будет здесь.
И вместе с Аликс. Уверена, наша умница Элла найдет, что сказать сестре. Нет, мои
дорогие! Он не выйдет отсюда, пока не обещает нам прекратить всю эту гадость! Он не
посмеет перечить священной памяти его отца и вашего брата. Ибо это – безумие!
- Александра Федоровна не приедет. Сказалась больной.
- Да!? А может быть, это и к лучшему, Алексей. Значит, поговорим без обиняков. И
спрятаться ему будет не за кого. Но имейте в виду, мои дорогие, это наш единственный
шанс. Если не убедим его отказаться от этого безумства, с завтрашнего дня мы все будем
жить в другой стране. И нам останется пенять на самих себя, что не видели того, что Ники
вытворял у нас под носом. В Европе нас просто засмеют! – сверкнула очами Гневная.
- Надеюсь, мы все понимаем, что должны ему сказать? - так и не сняв со своего лица
каменно-отрешенной маски, осведомился Сергей Александрович, - Алексей, твой заход –
вся внешняя политика. Ты должен убедить его, что внутренняя нестабильность, которая за
этим Манифестом неизбежно воспоследует, может запросто разрушить все наши военные
успехи. Мир увидит, что Российский Император не может удержать в подчинении даже
собственный народ. Нам тут же навяжут новый Берлинский конгресс. И результаты его
будут унизительны. Как считаешь, на кого мы можем рассчитывать из посланников?
- Думаю, ты удивишься. Но – на француза, - усмехнулся генерал-адмирал, - Я с ним
говорил на тему зависимости нашего внутреннего покоя и немецкой торговой экспансии в
Россию. Он сознает, что любой выборный элемент предпочтет качественную германскую
дешевку. Про весь прочий плебс – и гадать не стоит. А за их капиталом придет и политес.
Так что мсье Бомпар будет ратовать за самодержавие. Деваться нашему республиканцу-
21
санкюлоту некуда. Noblesse oblige.9 Он здесь лучше многих понимает, что только сила
сторонников дружбы с Парижем в Семье является залогом нашего договора.
***
Николай с сестрами и свитой немного припозднился. И в самом деле: разве Государь
может опоздать на званый бал у любимого дяди, да еще почти на час? Нет! Государь
может только чуть-чуть задержаться. На часок. Но, никаких обид: неотложные семейные
хлопоты, важные государственные заботы…
