— Я уже должен быть мертвым, но тело владельца Талисмана необыкновенно живуче. Мои глаза выжжены, но я все же могу вас видеть. Подойдите ближе: я хочу доверить вам тайну. Я должен сделать завещание, у меня осталось мало времени. Подойдите ко мне, чтобы я мог поведать вам, что нужно сделать для спасения мира.

Они испуганно подчинились. У обоих пот выступил на лбу.

— Чисто случайно человек раннего средневековья обнаружил Талисман — маленький предмет, подчиняющийся мысли и дающий своему владельцу возможность путешествовать во времени и даже сквозь его границы. Потом этот человек попал к семи другим владельцам Талисманов — для создания аппарата, обладающего силой грандиозной мощности, этот прибор он назвал Генератором Вероятностей. Он вступил в союз с семью остальными, одним из которых был я. Мы все вместе использовали власть Генератора Вероятностей, чтобы создать всевозможные миры, изменить течение времени и сохранить самый лучший мир, убедившись в уничтожении остальных миров.

Клоули и Торн склонились над столом и уставились на выделяющийся ярким пятном лоб на обугленном лице.

— Но однажды я был вынужден убедиться, что якобы уничтоженные миры все же существуют. А я слишком хорошо представлял, что может произойти в этих других мирах, если они изобретут подобные приборы и будут обладать соответствующими знаниями. Вы должны при любых обстоятельствах предотвратить такое развитие мысли и Вселенной, какое старался предотвратить и я. А главное — вы должны постараться отыскать Генератор Вероятностей и его настоящего владельца, который будет неземным существом. Это существо создало Генератор и каким-то образом потеряло первый Талисман. Только неземное существо в силах решить созданные нами проблемы. Для поисков Генератора Вероятностей вам обязательно потребуется Талисман. Терс, только что уничтоживший мое тело, забрал мой Талисман, который я выкрал. Мой первый Талисман у меня украл Торн — Торн нашего мира, который, по-моему, действовал под импульсом законного владельца Генератора Вероятностей, не исключено даже, совершенно бессознательно. Это законные владельцы постоянно пытаются вновь и вновь овладеть утерянным Генератором. Торн нашего мира сейчас бесконечно далеко — намного дальше, чем вы в состоянии вообразить. Но ты… — при этих словах его черный палец коснулся Торна, и тот не уклонился от этого прикосновения. — … Ты можешь… с ним… связаться… сквозь мир общих мыслей…

Шепот теперь был едва слышен.

— Талисман, что у него, заряжен. Нужно только одно слово… ключевая мысль, чтобы освободить его силу. Ты должен… передать… ключевую мысль. Эта мысль… это «Три… различных… мира…»

Шепот стих, и голова Октава бессильно упала на грудь.

Клоули, подставив под лоб ладонь, осторожно опустил голову Октава на стол, потом, медленно подняв глаза, уставился на другого Торна.

Высокий Небесный Зал Опалового Креста изменился так сильно, что вряд ли можно было определить, как он выглядел всего три дня назад. Лишь карта Земли и карта Вселенной все еще занимали большую часть помещения. На карте Земли светилось множество маленьких огоньков: они указывали расположение космопортов, оборонные объекты, военные штабы. На звездной карте тоже сияло большое количество огоньков, главным образом вблизи сектора Марса, представляя фактическое расположение космического флота.

Оборонные мероприятия Земли не шли ни в какое сравнение с могучей силой гипотетического марсианского флота, вторгающегося с Марса на Землю. Это, казалось, была армада, против которой сопротивление бесполезно.

Остальные стены Небесного Зала были заполнены всевозможной аппаратурой: экранами, субтронными счетными машинами и различными приборами, с помощью которых легко обозревать Вселенную с центрального стола. Ответственность за деятельность одного из секторов с соответствующими устройствами возлагалась на штаб-квартиру, устроенную в здании Опалового Креста. Иные сектора осуществляли связь с другими наблюдательными и контрольными пунктами постоянно.

В настоящий момент отдельные места осуществляющих контроль в секторах были не заняты. Никого не беспокоили выключенные вычислительные машины и другие приборы. Длинные ряды экранов были серыми и безжизненными. Создавалось впечатление, что они выставлены в каком-то музее.

Лица сидящих за центральным столом мужчин пепельно-серого цвета, растерянные Это члены Всемирного Комитета.

Председатель Шилдинг мрачно уставился в одну точку. Конджерли и Темпельмар вели себя весьма пассивно. Клоули тоже казался апатичным, но по нему было видно: достаточно малейшего толчка, чтобы встряхнуть его. Рядом с ним сидел Файрмур; у него на лбу блестели капли пота.

Шилдинг стоял прямо у стола, объясняя остальным членам Всемирного Комитета, почему обслуживающий персонал отдельных приборов и устройств удален из зала.

Голос его звучал холодно и рассудительно.

— Когда, — продолжал он, — астрономические снимки недвусмысленно показали, что в окрестностях Марса нет никаких приготовлений к наступательным мероприятиям — даже ни малейшего признака присутствия вражеского космического флота, — я не имел права медлить. Под свою личную ответственность я отменил все мероприятия, необходимые для обороны, и приказал немедленно прекратить все действия, связанные с приведением в боевую готовность средств обороны. Это критическое событие произошло полчаса назад.

Неожиданно на стене зала засветился один из экранов. Словно в открытом окне, на фоне экрана показалось лицо молодого светловолосого мужчины. Видимо, он растерялся, увидев многочисленные приборы в зале без обслуживающего персонала. Он, посмотрев по сторонам, включил свой усилитель.

— Сообщение из физического штаба: в непосредственной близости от данного места замечены дискретные темпоральные изменения. Возможные причины пока установить нельзя…

— Вы получили приказ о немедленном прекращении всех оборонительных мероприятий? — перебив его, резко спросил Шилдинг.

— Да, но я думал…

— Мне очень жаль, — проворчал Шилдинг, — но этот приказ касается и вашей службы.

— Ага, — пробормотал молодой человек и, помедлив, кивнул и исчез с экрана.

Казалось, в зале никто не придал значения короткому диалогу. Конджерли и Темпельмар казались еще безучастнее, чем прежде. Шилдинг снова повернулся к собравшимся.

— Более того, мы после расследования приходим к выводу, кто мог быть инициатором и дезинформатором этого преступления, жертвой которого уже пали более сотни человек. В основном люди погибли в ходе подготовки всевозможных оборонительных сооружений в результате несчастных случаев.

При этих словах лицо Файрмура смертельно побледнело.

— Несомненно, был поддержан соответствующий слух об участии космической экспедиции против нас. Другого объяснения нет. В первую очередь давайте займемся виновниками подобного слуха. Я с сожалением должен констатировать, что подозреваются только два определенных человека. По признаниям трех сообщников…

— Сообщение с третьего центрального пункта. — Опять засветился один из экранов на столе, на этот раз усилитель звука был уже включен. — Станция-4 только что прорвалась ко мне с важным сообщением. Речь идет о неизвестной опасности, которая каким-то образом влияет на наши приборы.

— Мы не хотим никаких сообщений! — вне себя от ярости заорал Шилдинг. — Лучше обратитесь к вашему непосредственному руководству, если вам нужны какие-то указания.

— Понял вас, — кратко ответил человек, и экран снова стал серым.

— Вы сами видите, господа, — горестно продолжал Шилдинг, — как трудно остановить подобный слух. Наперекор всем нашим стараниям несчастные случаи не прекратятся и дальше, пока люди снова не придут в себя.

Он огляделся по сторонам, сделав паузу.

— Клоули и Файрмур! Что вы можете сказать в свое оправдание? Не хотите ли вы признать, что показания даны вашими подчиненными, желавшими оказать вам услугу? На всякий случай я хотел бы поставить вас в известность, что у нас есть свидетельства еще двух членов Комитета, имена которых пока должны оставаться в тайне…