– Не понимаем, – промычал Миша, который вначале говорил, а потом думал.

– Что не понимаете? – переспросила Жульетта.

– Ничего не понятно, – уперся гамадрил, – можно поподробней?

– Что именно ты хочешь узнать поподробней, Миш? – В лице Жульетты через крем заколосились ростки гнева.

– Просто поподробней хочу узнать, и все.

Пряча улыбку за серьезной миной, Миша искал поддержки в Ване. Ему нравилось всех раздражать. Он, Миша, восходящая звезда ASAP и может себе позволить!

Ваня, конечно, пришел ему на помощь:

– Действительно, немного общий портрет целевой аудитории.

– Хорошо, я вышлю социологические выкладки. Вам тоже не понятно? – Жульетта наконец повернулась к Герману с Димой.

– Мне понятно, – сказал Дима.

– Давайте уже, домой пора, – взорвался старший копирайтер, показывая на часы. – Почти шесть. Я все это уже слышал.

– Куда? – возникла Трушкина. – У нас же завтра в двенадцать презентация клиенту. Мы сегодня до упора.

– Вы, может, и до упора. А я домой. Дома подумаю.

– Браво, Герман Антонович. – Ваня выставил два плоских, как весла, больших пальца. – За это мы вас и уважаем.

Герман неторопливо смерил горбуна взглядом, а потом отчетливо произнес:

– Заткнись.

После этого он пошел в сторону столика в углу переговорной, как бы налить чаю, но вдруг слегка пошатнулся и взял левее, к двери.

«Думаете, вы успешные? – сказал напоследок Бывалый, выпуская из рук Дона Мигеля и растирая его по паркету каблуком. – У вас мозг арендовали. Спустя пятнадцать лет очнетесь, посмотрите вокруг и спросите, кто я и что это было».

Выйдя на воздух, старший копирайтер некоторое время стоял, вцепившись в металлический поручень, на высоком гранитном крыльце у пересечения двух улиц. Со стороны это выглядело как капитан на мостике, принимающий решение, куда плыть. На самом же деле Герман ни о чем не думал. Он просто хотел сбежать.

Что происходит? Он касался висков, мял ногтями и собирал в пучок складки на лбу, дергал себя за волоски на бровях, пытаясь хоть как-то отвлечься от одной разрушительной мысли, которая заключалась в том, что его тело, обнаружив точку сборки внутри себя и испытывая от этого еще более развинчивающий его страх, как выяснилось, полностью зависело от работы сердца, которым, в свою очередь, руководил мозг, поэтому Герман и чувствовал, что висит на тонкой прерывающейся нити, точнее, даже не висит, а дрейфует куда-то в невесомости. Это было то же, что и днем, в лифте, только сильней, и теперь – в переполненном вагоне. На сей раз Третьяковский – 74-го года рождения, вес 89 килограммов, рост 178 сантиметров – уже абсолютно явственно испытывал головокоружение и близость обморока, то есть симптомы, о которых прочитал накануне.

Раньше ничего подобного с ним не случалось, наоборот, он ведь всегда так любил метро. Поток людей, ползущих мимо бесконечной лентой, погруженных в свои заботы, обычно рассеивал и отвлекал его. По дороге на работу или с работы можно было наблюдать того или иного представителя underclass, working class, middle class, приезжего, рэпера, эмо, сотрудника НИИ, православного, IT-шника – сколько же их было, красочных, таких разных! – можно было смотреть на них, как сидящий на берегу реки смотрит на блики в погожий день.

Передвигаясь в толпе, Герман всегда помнил, что у него есть цель, например ему надо пересечь станцию и сесть в поезд, идущий до Выставочной. Он никогда надолго не встречался ни с кем взглядом, потому что это грозило столкновением, и ни разу серьезно не думал, что вся эта карусель может остановиться лично для него, хотя, бывало, встречал в час пик колтуны из импровизированных близких вокруг так неуместно отходящего в мир иной где-то возле эскалатора человека.

Теперь он боялся не выдержать до следующей остановки. Прямо перед ним стояла, покачиваясь в сомнамбулическом сне, полная женщина. Герман хорошо различал фактуру ее плотной, похожей на тесто кожи, темневшей у внутренних углов полузакрытых глаз, воткнутые в щеку проволоки черных толстых волос двух типов – вьющихся и прямых, – мощные скулы, приоткрытый рот, из которого на секунду показался язык, чтобы облизнуть венозного цвета губы. Капельки пота, выступившие на крыльях ее носа с чуть более заметными фиолетовыми порами, рифмовались с надписью Calvin Kliein Jeans, выполненной мелкими блестками на низко надвинутой шапке, и с искрящимся в жестком верхнем свете синтетическим мехом сиреневого пальто той же, как и она вся, землистой, зрелой гаммы. Все эти разрозненные внешние признаки теперь плотно сцеплялись между собой, не пропуская Германа.

В 19:37 все того же тяжелого дня старший копирайтер вошел в свою новую двухкомнатную квартиру с тусклым квадратом окна по центру, не украшенным ни веткой, ни проводом, ни занавеской.

Они с Катей взяли ипотеку, когда дом еще не был построен, – совместное решение, на которое, главным образом, повлияла 3D модель на сайте строительной компании. «Жители ЖК “Измайловская роща” почувствуют покой и единение с природой, которые подчас так нужны горожанам, уставшим от суеты». Герману понравилось, что сайта не коснулась рука рекламиста, все здесь было просто и в лоб: фоторафии котлована, наклонный шрифт без претензий, совковый логотип – низкое качество дизайна в данном случае сработало как правильное позиционирование.

Пару месяцев назад супруги Третьяковские въехали в квартиру на 27-м этаже, вещи так и не были распакованы, пахло краской.

Подчиняясь какому-то мазохистскому чувству, Герман не стал включать свет. Как был, в потертых Camper и ярко-вишневых джинсах, ринулся к громоздившимся в углу коробкам и вцепился в первую из них.

Изолента не поддавалась. Пришлось дрожащими руками отдирать толстый картон, зацепив пальцем створку. Вскоре дрожь передалась всему телу. Не помня себя, со стоном Герман рвал картон, одну за другой выдирал из коробки и бросал на пол ненужные книги. Чего здесь только не было!

«Уроки медитации. Практический дзен-буддизм»,

«Симфонии Густава Малера. Погружение в классику»,

«Так говорил Заратустра. Фридрих Ницше»,

«Фауст» Гете,

«Основы сценарного ремесла»,

«Как бросить курить»,

«Улисс» Джеймса Джойса,

«Язык жестов» Алана Пиза,

Марсель Пруст «В сторону Свана»,

«Словарь кутюрье»,

«Инструкция по пользованию хлебопечкой»,

«Карта звездного неба»,

«Зарождение и распространение европеоидных рас. Цефальный индекс»,

«Как создать капсулу бессмертия в домашних условиях. Даосские рецепты»,

«Виски, вина и бурбон»,

«Библия для детей»,

«Лучшие фильмы XX века»,

«Социология. Пособие для начинающих»,

«Бизнес в стиле фанк. Капитал пляшет под дудку таланта»…

Эта книга была еще запечатана в конверт онлайн-магазина. Герман повертел посылку в руках, вспоминая, как обдумывал идею сайта, с помощью которого мог бы свалить свою работу на талантливый русский народ. Чего ему стоило отвлечься на пару минут от своих стирок, рыбалок, гаражей и придумать за деньги слоган, скрипт или бодикопи. Увы, стартап провалился – к тому моменту, когда заказ дошел, идею украли, больше того, она успела доказать свою несостоятельность: народ сразу сообразил, что на нем пытаются заработать, дело нечисто, нас на мякине не проведешь, да и, кроме того, не было у народа времени заниматься такой ерундой.

В следующей коробке была сложена одежда: уютный писательский кардиган на больших пуговицах с намеком на ретро. Его очень любила Катя. Затем порванные панковские джинсы молодежного бренда Pull&Bear, белый свитер мериносовой шерсти UNIQLO и черная флисовая толстовка GAP с капюшоном. Голубые джинсы Levi’s, гавайская рубашка, сто лет назад подаренная мамой, мечтавшей, что он когда-нибудь зачерпнет жизни полными горстями и станет-таки счастливым человеком, «геологический» свитер с воротником крупной вязки, рабочие штаны с карманами на ляжках, бархатный пиджак MEXX и гармонировавшая с ним салатовая сорочка. На самом дне – узкое винтажное пальто из кримплена какой-то малоизвестной американской фирмы, воротник из искусственной каракульчи с налетом богемного артистизма.