Теперь тошноту приходится давить уже мне. Нет, я такое видел. В лесу. Но это зрелище в доме греческого ювелира, посреди Константинополя…

Филандр лежит на полу в луже собственной крови. С разорванным горлом и изгрызенным лицом. Судя по запаху, лежит почти сутки. Значит, его убили, едва только мы ушли.

- Собака? – очень тихо спрашивает Визарий.

Потом качает головой, и мы оба склоняемся над следом. Очень отчётливым кровавым следом гораздо крупнее собачьего. Этот след никуда не ведёт. То есть, продолжения нет. Вообще. За порогом мозаики пола чисты.

- Расспросили слуг? Кто убирал здесь?

Юноша качает головой:

- Я не велел трогать, пока вы не придёте.

- А привратник?

- Никто не входил в ворота. Если он говорит правду.

- Если он говорит правду, - машинально повторяет Меч Истины.

Крупная муха, жужжа, опускается на кровавое месиво. Визарий брезгливо сгоняет её и склоняется над телом. Я вывожу парня прочь из комнаты:

- Приведи жреца или кого там у вас принято. Нужно готовиться к погребению.

Августин беспомощно кивает. У него теперь есть дело, он на время отвлечётся от страшной сцены за этой дверью. А я возвращаюсь к Визарию. Он уже окончил осмотр, вытирает руки тряпкой, очень долго.

- Германец?

- Это слишком странно, Лугий. Человеческие следы должны были остаться. Но их нет. Только волчьи лапы.

- Значит, оборотень. Носит же он волчью шкуру.

- Оборотень в Константинополе?

- Христиане отменили других богов, но наш Бог не перестал существовать от этого!

- Я никогда не встречал оборотней, Лугий, - говорит мой друг.

Я, положим, тоже. И что из того?

*

- Это всё из-за медальона, - уверенно говорит Августин.

Мы сидим у бассейна в атриуме. Приглашённый человек внутри дома обмывает и умащивает тело. Рабы попрятались.

- Твой отец умолчал о многом. Расскажи нам, пожалуйста, - тихо просит мой друг. У него дар внушать людям доверие. Но сейчас мальчишка жаждет довериться сам. Он протягивает нам клочок пергамента:

- Я зарисовал это по памяти. Вчера.

На клочке изображение волчьей головы, вписанное в разомкнутый круг. Клыки в хищном оскале, морда сморщена. Свирепые черты подчёркнуты настолько, что изображение выглядит отвратительным.

- А змея? - спрашивает Визарий. – Она не должна хватать зубами хвост? Символ бесконечности.

- Я тоже так подумал, - откликается Августин. – Поэтому замкнул круг. Но он заявил, что это неправильно.

Только теперь я понял, что волнистое обрамление круга – это стилизованное изображение змеи.

- Символ разорванного времени? – задумчиво говорит мой друг. – Я встречал племена, которые верят, что наступит конец мира, когда восстанут волк и змея. Но эти люди живут далеко на севере. Очень далеко.

- Конец мира? – спрашивает Августин, и его голос внезапно дрожит. – Я видел…

Он замолкает столь же внезапно.

- Что ты видел?

Парень упирается в нас круглыми глазами цвета спелых орехов. На чистом лице смятение:

- Отец не хотел, чтобы об этом знали. Он боится, что мои видения… не от Бога.

Я слыхал, что у христиан так бывает. Они объявили порождением Сатаны то, что другие сочли бы Даром.

- Я вижу иногда. Не помню, с каких пор. Оно бывает нечасто. Но я увидел, как умрёт мама… За месяц до того, как это случилось.

Визарий кладет ему руку на плечо:

- И что ты видел на этот раз?

- Сам не знаю. Я взял эту вещь в руки и попал в отвратительный ледяной туман. Из тумана выплывала большая лодка… очень страшная… рваный парус, носовое украшение из костей. Это была мёртвая лодка, вы понимаете?

Визарий кивнул и сказал незнакомое слово:

- Нагльфар, - потом поднял глаза. – Было что-то ещё?

Юноша кивает испуганно:

- Было.

- Что именно?

- Город. Я видел горящий город. И мертвецов на улицах. Они пожирали живых.

- Ты знаешь, что это за город?

Парень обводит нас больными глазами и говорит тихо, но уверенно:

- Я думаю, что это был Рим.

Да, разыгралось воображение у парня! Рим стоит больше тысячи лет, и никогда не бывал взят. Даже нашим галлам не удалось прорваться за стены Капитолия, а уж очень старались.

Но Визарий снова произносит непонятное:

- Гибель богов!

- Как ты сказал?

Он не слушает.

- А чем ты оскорбил германца? Филандр говорил - он был страшно недоволен.

- Не помню толком. В такие минуты я плохо соображаю. Но отец потом мне сказал. Я произнёс: «Остановись, волк! Рухнет мир – не одного тебя под обломками похоронит!»

- Волк, - повторяет Визарий. – И змей…

Я вижу, что ему страшно.

Парень тоже это видит. Он вцепляется в рукав Меча Истины, как утопающий:

- Скажи мне, что всё это значит? За что убили отца?

Визарий стряхивает с себя морок и тянется к воде, чтобы умыться.

- Этот германец из племени свебов, чья родина у ледяного моря на севере. Я там бывал.

Где ты не бывал, интересно мне знать?

- У этого народа есть поверье, что когда-то волк Фенрир, скованный богами на заре времён, порвёт свои цепи. И восстанет мировой змей, вечно хватающий свой хвост в океане, опоясывающем землю. Приплывёт Нагльфар – корабль, сделанный из ногтей мертвецов, а на нём тёмное воинство Исподнего мира. В тот час поднимутся боги, и начнётся Последняя битва, после которой рухнет мир.

- А потом - второе пришествие Христа? – с надеждой спрашивает малец.

Визарий качает головой:

- Свебы не верят в Христа.

Августин поднимается и начинает ходить по краю бассейна, пальцами ероша кудрявые волосы.

- Человек, который в это верит, убил папу. И там волчьи следы. И я сам видел падение Рима, - он поднимает голову. – Нам надо туда, вы понимаете? Надо в Рим! – его голос звенит. – Мы скажем Императору…

Но я прерываю его:

- И что могут СКАЗАТЬ ИМПЕРАТОРУ сопливый ромей, бродячий галл и бывший гладиатор неизвестного роду-племени?

- Беглый гладиатор, - внезапно со значением произносит Визарий. Ого! Никогда он об этом не говорил.

Мальчишка смотрит на нас в смятении и тихо спрашивает:

- А что мы можем?

- Выследить убийцу. Покарать его, - говорит мой друг.

- И это поможет остановить Гибель богов?

Мы оба жмем плечами.

*

Больше двух месяцев мы шли по его следу. Этот след взял я, хотя казалось, что он совсем остыл. Мы обшарили весь Константинополь. Визарий потратил кучу денег этого мальчишки Августина, чтобы разговорить стражу на всех шести городских воротах. Бесполезно! Чужак в волчьей шкуре словно в воду канул. Наш корабль давно ушёл, но Визарий не вспоминал об этом. Мы жили теперь в доме ювелира, и я видел, как мой друг тяготится, встречаясь взглядом с его сыном. Паренёк смотрел на нас преданными глазами.

А потом я присел потолковать с рабочими, возводящими новую стену. День был ещё жарче, чем обычно, я вымотался, как собака, а у них была вода. И вот эти ребята вполне бескорыстно рассказали мне о волосатом незнакомце в волчьей куртке, что проходил через ворота Серебряного озера несколько дней назад.