- Ты!

Я улыбнулся так, что думал - рот порву:

- Приятель, вот увидел тут тебя и решил извиниться за тот раз. Вино будешь? – и поспешно набулькал снова. Эреб с ним, своя рожа дороже!

Думаете, он отказался? На установление дружеских связей ушло полкувшина. По времени это было недолго. Когда он размяк, я мог безопасно приступать к расспросам.

- Гарпал, как ты того кривоногого в таверне, а? Мне бы так!

Погонщик довольно крякает, разглядывая свои волосатые руки – каждая с мою ляжку величиной.

- А с чего он к тебе пристал, этот гунн?

Справедливости ради, это Гарпал пристал к гунну. Но сейчас это неважно.

- Гунн?

- Ну, да! Ты не заметил, что плоскомордый был гунном? Он на тебя, а ты его ка-ак!..

Вот эта тема Гарпала увлекает больше:

- У-у, я его…

Да, он всегда такой красноречивый!

- Подлая гуннская рожа! У него ещё ноги такие кривые, он, верно, катится, а не ходит.

Изо всех сил пытаюсь вспомнить ещё хоть какие-то приметы лазутчика, чтобы пробудить заскорузлую память Гарпала. Ничего на ум не приходит. Гунн был осторожен и внимателен. Не случись ему ненароком толкнуть это мясо, даже Визарий бы ничего не заметил.

- Слушай, а ты бы смог сказать легату, что видел того плоскомордого в таверне перед набегом?

Смотрит на меня тяжелым бычьим взглядом.

- Гарпал! Ты смог бы узнать его?

- Ум-м… кого?

- Ну, гунна – плоскорожего, кривоногого страшилу! Сделай это для меня, а? Мы же с тобой вместе дрались!

Надеюсь, он не вспомнит, с кем именно!

- Ага… - говорит Гарпал. Неужели просветление. – А ты кто?

Так, приехали. Начинаем снова. Хозяин, ещё кувшин!

Когда всё закончится, Визарий полмесяца будет поить уже меня. И хорошим вином, заметьте. В благодарность за спасение.

И снова я что-то упустил. Какой-то решающий миг, когда рассудок покинул погонщика. Он внезапно заревел бугаём и ударил кулаком по столу:

- А-а-а! Убью!!!

Свидетель хренов, разрази его Юпитер!

Я успел увернуться, и первое, что сокрушил Гарпал, был опустевший кувшин. Второе – челюсть соседа слева. Не считайте меня трусом: впервые я сбежал без малейших угрызений совести. Если он меня расплющит, моего задумчивого друга ждут большие неприятности.

*

Это была очень долгая ночь. За свою жизнь не припомню дольше. Я несколько раз из конца в конец прошёл улицу, где мы обнаружили степняка. Не было надежды найти тело, но может, мне встретятся те ребятки, что его зарезали? Не знаю, как стал бы я их убеждать.

В самый глухой час ночи начал ломиться в ворота имперского лагеря. До сих пор загадка, почему меня впустили. Угрюмый центурион с фурункулом на щеке молча выслушал сбивчивые уверения, что мне надо говорить с легатом, а потом сам провёл меня в принципий. Кажется, я видел этого воина вечером у пожарища, когда забрали Визария. Он меня точно видел.

Легат не спал. Светильник горел тускло, и я видел лишь спину в блестящем пластинчатом доспехе. Квириний стоял у окна и смотрел в темноту – туда, где замер испуганный город. Увидев меня, он не удивился:

- Зачем ты здесь, Лугий?

- Ты знаешь, зачем, легат.

Он снова отвернулся к окну:

- Знаю.

Слово упало тяжело, как топор.

- И ты знаешь Визария. Он честен до тошноты.

Квириний всё же ответил, хоть неохотно:

- Он всегда поступает согласно своим убеждениям. И если он вдруг решил, что стремления гуннов справедливы… Галл, ты плохо изучил его. Непобедимое Солнце, да он может быть таким хитроумным и изощрённым, что нам, простым солдатам, никогда не разгадать!

Не мог с ним не согласиться. Порой Визарий становится непостижимым. Но я всё же уверен в нём. Он спас мне жизнь.

Квиринию тоже. Я стоял рядом с ним и видел, что он сожалеет.

- Мы были друзьями, Лугий, это так. Но он всё же понесёт наказание.

- А если он невиновен?

Легат положил руку мне на плечо:

- Ты простой воин, галл. Ты не знаешь, как тяжело вести за собой людей. Посмотри туда, на этот город! Люди напуганы. Они жаждут защиты. Им просто необходимо знать, что возмездие приходит неотвратимо.

Визарий никогда не говорил о возмездии. Он предпочитал слово «справедливость». Неужели теперь справедливость требует ЭТОГО?

- Подумай, Лугий, он ведь не спорил.

Рука легата всё ещё лежала на моём плече. Я подумал, сможем ли мы быть друзьями, если Визария…

- Как с ним поступят? По законам Империи преступника можно отправить в каменоломни.

Визарий выжил на арене, неужели тут выхода не найдёт? Да и я не буду сиднем сидеть – вытащу!

Но Квириний качнул головой:

- Боюсь, что для НИХ этого мало. Этим город не успокоить. Поэтому завтра я казню его. И так, чтобы видели все.

Надежды не осталось. Есть, значит, мгновения, когда не может спасти ни благодарность, ни дружба. Ни справедливость. И если бы Меч Истины…

Меч Истины! Я внезапно понял, как должен поступить.

- Если тебе нужно свершить правосудие публично, доверь это мне. Я вызову Визария и убью его!

Наплевать, что я не посвящён! Легат об этом не знает. Да это и неважно, по большому счёту. Меч Истины будет сражаться, защищая невиновного. Себя самого. И убьёт меня. И останется жив, потому что правда на его стороне. Я отчего-то понимал, что так будет правильно. Как будто всю жизнь шёл к этому мигу. Я, Лугий, прекати-поле, бродяга и забулдыга, человек без веры и закона. Я могу послужить справедливости, потому что и в самом деле нет ничего важнее! Люди должны знать, что она бывает.

Мне хотелось казаться спокойным…

- По нашим правилам, обвиняемый должен знать, что я его вызову. Позволь мне увидеться с Визарием. Клянусь, что скажу ему только это.

Я нес безбожную чепуху. Если Квириний знал хоть что-то о Мечах, он распознал бы это в два счёта. Но он не заподозрил обмана.

Не знаю, для чего мне так нужно было это сделать. Визарий и без того убьёт меня и не вспотеет. Но я просто хотел удостовериться, что он в порядке. Что он будет спать остаток ночи, готовясь к поединку, а не раздумывать, измеряя шагами свою клетку. Надеюсь, руки ему развязали.

Всё было так, как я предвидел. Он не спал, измеряя шагами клетку. У клетки скучал один часовой. За моей спиной был лишь Квириний Грат. Прутья клетки в руку толщиной, но ключ от замка… А потом я увидел лицо Визария и понял, что он этого не сделает. И мне не позволит.

Визарий, у тебя в голове ведро мозгов, хотя порой ты поступаешь так, словно там ведро помоев! Ты должен понять, что я задумал, потому что я скажу совершенно иначе!

- Эй, долговязый! Готовься к смерти! Завтра я брошу тебе вызов по Правде Мечей.

Сначала закричали его глаза. А потом он сам, и яростно тряхнул прутья решётки:

- Не делай этого, Лугий! Я же убью тебя, дурак несчастный!

Вот именно, дружище! Рад, что ты это понял.

Квириний Грат стоял позади и непонятно глядел на нас…

*

И почему я решил, что он будет спать в эту ночь? После того, что я ему сказал. Психовать он будет – ещё больше, чем раньше. Дурень, как есть! И я тоже хорош. Пять месяцев провёл в каком-то полусне, и теперь лишь проснулся. И как хорошо понимаю Визария сейчас, когда нам уже ничего не осталось.