Хагрид, кажется, решил пропустить еще парочку-другую стаканчиков, потому что его все не было, а мы, обвешанные пакетами с книгами и всякой всячиной, погромыхивающими котлами, уже добрались до лавки с волшебными палочками.
Гермиона всю дорогу трещала без умолку, рассказывая о том, как обрадовалась, узнав, что оказалась волшебницей, как будет стараться и непременно сделается лучшей ученицей в школе!
-Ты, главное, таблицу умножения не забудь, - посоветовал я. - Тетя говорит, в Хогвартсе нет обычных предметов. Ни математики, ни физики с химией, ни там истории с английским... Одна сплошная магия.
-Правда? - недоверчиво спросила она.
-Хочешь, проверь? Поймай любого волшебника и спроси, - предложил я. - Спорим, они даже не поймут, о чем ты говоришь?
Гермиона задумалась и примолкла, видимо, пыталась представить, как можно жить без математики и прочих жизненно необходимых предметов...
Этот последний магазин был невзрачным. Облупившиеся золотые буквы над дверью гласили: "Олливандеры: Изготовители превосходных палочек с 382 года до н.э.". За пыльным стеклом витрины на выцветшей пурпурной подушечке лежала всего одна палочка. Одним словом, магазин не внушал своим видом особого доверия.
Когда мы вошли внутрь, где-то в глубине магазина звякнул колокольчик. В торговом зале было пусто и тихо, и все невольно примолкли.
Я посмотрел на штабеля узеньких коробочек и задумался о том, как же выбрать нужную палочку? Ну и решил проверить, как они выглядят, тем, другим своим чувством.
Отвлекусь ненадолго, чтобы пояснить: я так и не придумал, как это чувство именовать, потому что оно было чем-то средним между слухом и зрением, а еще туда добавлялось осязание и обоняние. В общем, получалось, что я ощущал эти вот нити как будто всем собой!
Еще я решил называть то, что ощущаю, не нитями, а струнами: они ведь как-то по-своему вибрировали, а звук, если я ничего не путаю — это волна, которая получается от таких вот колебаний. И еще я понял, что действовал неправильно: за эти струны не дергать надо, как за веревки, нужно на них играть (может, не зря говорят "играть на нервах"?). Если очень напрячься и как следует сосредоточиться, можно было понять, как звучит и выглядит всё это вот переплетение вокруг, но пока я не мог слушать мир подолгу, здорово уставал. Так или иначе, Дадли оказался почти что прав со своими сравнениями, разве что волшебство оказалось не просто музыкой, а... наверно, светомузыкой со всякими прочими эффектами!
Ну так вот, возвращаясь к палочкам... Это, скажу я вам, было здорово! Представляете большую коробку с хорошо отточеными карандашами? Если ее открыть с торца и заглянуть внутрь, видны будут только острые разноцветные кончики. Так и тут: в коробках прятались волшебные палочки, каждая наставила на меня свой кончик, и у каждой было свое звучание (я решил называть это так, чтобы не путаться).
Их струны напоминали струны волшебников, только потоньше... Я попытался коснуться нескольких, но получил по ушам таким жутким диссонансом, а по глазам - таким фейерверком красок, что аж головой затряс (само собой, никто, кроме меня, этого не слышал, но мне легче не стало). Мой неумело взятый аккорд постепенно угасал, нити-струны смолкали одна за другой, пока, наконец, я не понял, что звучит только одна нота, низкая, басовая, бархатная, темно-синяя, какая-то...
"Моя," - понял я и присмотрелся. Да, эта — струна принадлежала палочке, лежавшей чуть ли не в самом низу штабеля. Похоже, придется потрудиться, чтобы добраться до нее... Было еще несколько похожих, созвучных, я бы сказал, но эта нравилась мне больше всех! Жаль, я собственную струну видеть не могу: интересно, мы с этой палочкой звучим аккордом или в унисон? (Это опять-таки не я такой умный, просто после аналогий кузена почитал про основы музыкальной теории для начинающих — в библиотеке нашел и еще у Джейн кое-что выспросил. Очень познавательно оказалось!)
Тогда я решил посмотреть на струну Грейнджер и поискать подходящую ей палочку, и вроде бы даже увидел такую, но...
-Добрый день, - негромко произнёс незнакомый голос.
Я от неожиданности чуть не подпрыгнул — этот старик появился будто из ниоткуда, а выглядел... Ну, примерно как безумный изобретатель из кино: длинные седые волосы, большие светящиеся глаза (ей-ей, не вру!), загадочное выражение лица и неизменная мантия.
-Здравствуйте, - вразнобой отозвалась наша компания, но заинтересовался старик только мной.
-О да, -сказал он. - Да, да. Я так и думал, что скоро вас увижу. У вас глаза вашей матери. Кажется, только вчера она сама покупала здесь свою первую палочку. Десять с четвертью дюймов, гибкая, из ивы. Прекрасная палочка для наведения чар.
Он подошел ближе, а я отступил назад. Не люблю я, когда надо мной нависают.
-А вот ваш отец предпочёл палочку из красного дерева. Одиннадцать дюймов, гнущаяся, - продолжил торговец. - Немного более мощная и замечательно подходящая для трансфигурации. Впрочем, я сказал, что ваш отец предпочел её… Разумеется, на самом деле это палочка выбирает волшебника.
Старик сделал еще шаг, а мне отступать было уже некуда, пришлось стоять на месте.
-А вот куда…
Длинным пальцем старик дотронулся до шрама у меня на лбу.
-Мне горько говорить о том, что я продал палочку, сделавшую это, - мягко произнёс он. - Тринадцать с половиной дюймов. Тис. Мощная палочка, очень мощная, но в плохих руках… Что ж, если бы я знал, что эта палочка выйдет в мир для того, чтобы…
Он покачал головой, вздохнул и вынул длинный портняжный метр.
-Ну-с, посмотрим... Какой рукой вы держите палочку?
Я начал понимать, что палочка явно неотделима от волшебника, и мне это не очень понравилось. Ну, скажем, если я забыл дома любимую ручку, я могу взять запасную или попросить у кого-нибудь и писать ей, а если забуду палочку?
-Я правша, - ответил я, умолчав о том, что по морде кому-нибудь могу дать и левой.
-Вытяните руку. Отлично. - Он обмерил меня сверху донизу, а занимаясь этим, говорил: — Внутри каждой палочки Олливандеров — сердцевина из мощной магической субстанции. Мы используем волос единорога, перья из хвоста феникса и сердечную жилу дракона. У Олливандеров не бывает двух одинаковых палочек, как не бывает двух совершенно одинаковых единорогов, драконов или фениксов. И, разумеется, вы никогда не добьетесь хороших результатов с палочкой другого волшебника!
"Вот это интересно, нужно будет проверить", - тут же подумал я, а вслух спросил:
-Скажите, мистер Олливандер, а зачем вы меня измеряете? Вы же не мантии шьете!
-Для того, чтобы подобрать вам наиболее подходящую палочку, молодой человек, - серьезно ответил тот.
-А как мои размеры влияют на выбор? - удивился я. - Не по длине же вы палочку подбираете? Вы сами сказали, что у моей мамы была десятидюймовая с четвертью, а у папы — в одиннадцать дюймов. А у того... которого называть нельзя — в тринадцать... Если вы палочки подбираете под рост, длину рук и все такое... Тот человек был настолько больше папы, что ли?
-Кстати, это неплохо подмечено, - добавил вдруг мистер Грейнджер. - Неужели есть способ оценить, какая палочка наиболее хорошо подойдет волшебнику, когда он станет взрослым? Сейчас-то дети еще растут! Думаю, - тут он взглянул на меня, - через год Гарри станет минимум на полголовы выше, пропорции тела изменятся... Ему что, придется менять палочку?
-Нет, - ответил Олливандер, поджав губы, но в подробности вдаваться не стал. - Ну-с, достаточно! Попробуйте-ка вот эту... Бук и сердечная жила дракона. Девять дюймов. Весьма упругая. Просто возьмите и взмахните.
Я взял палочку и помахал ею, но старик тут же выхватил её у меня.
—Клён и перо феникса. Семь дюймов. Очень гибкая. Попробуйте!
Я ее даже поднять не успел, как он ее отобрал.
-Нет-нет, вот, чёрное дерево и волос единорога, восемь с половиной дюймов, пружинистая. Давайте, давайте, пробуйте.
Я попробовал еще раз. И еще. И еще... Гермиона смотрела, приоткрыв рот, и чуть ли не приплясывала от нетерпения. Вот я дурак! Надо было по-джентльменски пропустить ее вперед! Ну, задним умом все крепки...
