Гермиона Малфой.

— Ужас, — пробурчала Гермиона, натягивая старую футболку Анабель, и вышла на балкон.

Переместившись во времени, Гермиона и Драко оказались посреди пустого шоссе. В ее карманах была горстка сиклей и удлинитель ушей, у Малфоя — банкнота в тысячу мексиканских песо и салфетка с адресом какой-то официантки. И если Драко был одет по-летнему, то Гермиона в зимнем пальто смотрелась дико. После Анабель одолжила ей необходимую одежду и деньги, но надевать чужие вещи Гермионе не нравилось, что было говорить о Малфое, который сначала наотрез отказывался надеть магловские обноски, а особенно ужасные штаны из странной синей ткани.

В страшном сне Гермионе не могло присниться, что она станет носить эту фамилию. Но судьбе было угодно постоянно сталкивать их лбами, как бы они оба ни старались отдалиться друг от друга.

Ночной ветер принес в знойный воздух прохладу. Гермиона поежилась и хотела взять простыню, чтобы укрыться, но передумала и схватила со стула рубашку Драко. И пусть закутаться в его рубашку казалось слишком интимно, но Гермиона не могла отказать себе в минутной слабости.

Сейчас Драко был единственным во всем мире, кому она могла довериться. И никуда не уйти, не сбежать к родителям или к Гарри, не спрятаться в объятиях матери. Гермиона злилась на судьбу, на себя. Ее постоянное недовольство, злость, грусть, обида выливались в бесконечные ссоры с Малфоем. Они цепляли друг друга по любому поводу. Злость Малфоя была не менее едкой, чем ее собственная.

Их последняя ссора четыре часа назад была особенно болезненной. Полночи Гермиона повторяла про себя ссору с Малфоем и пыталась придумать достойные ответы на его нелепые аргументы и дошла до того, что почти приняла его доводы.

Он сказал, что она влюбилась в образ, созданный в ее голове. Она отрицала его слова, пытаясь за яростными словами спрятаться от боли в его глазах. После судорожных раздумий в духоте темной комнаты Гермиона была готова признать его правоту. Грим был загадкой, будоражащей воображение, личной тайной, хранимой в глубинах сердца. В его образе соединились опасность, приключения, тайна, которые безумно влекли Гермиону к нему. Но влюбилась она не в образ, а в человека, скрывавшегося за капюшоном: остроумного, ироничного, сильного, преданного.

Этих качеств не было у Малфоя, которого она знала с одиннадцати лет. Или она ошиблась?

*

Будильник надрывался на прикроватном столике. Пытаясь нащупать кнопку выключения, Гермиона случайно смахнула его на пол. Раздался прощальный аккорд, и наступила благословленная тишина.

— Черт! — произнесла Гермиона, выглянув из-под одеяла.

Разбитый циферблат часов показывал одиннадцать утра. Церемония начиналась в четыре вечера, но последние приготовления к торжеству обещали растянуться до самого бракосочетания.

Нашарив под подушкой волшебную палочку, Гермиона починила часы и кое-как сползла с постели. Она смогла уснуть только к четырем утра благодаря снотворному старой миссис Дженкинс.

К искреннему удивлению Гермионы, в доме было тихо и непривычно пусто. Лишь сквозняк гулял по коридорам роскошного особняка, легко колыхая занавески. На террасе в кресле-качалке дремала миссис Дженкинс. Заслышав шаги Гермионы, старуха проснулась.

— Миссис Дженкинс, а где все? — присев в соседнее кресло, спросила Гермиона.

— А ты еще не знаешь, деточка? Свадьбу перенесли!

— Как? Почему?

— Такое несчастье! Говорила я Хью, что не надо следовать глупой традиции, и вот, пожалуйста. Тем более, в том гнезде порока.

— Объясните мне нормально, что произошло?

— Убийство! — старуха понизила голос и наклонилась к Гермионе. — Прямо во время мальчишника убили двух стриптизерш! Это им божья кара за грехи. Но девочки были молодые, могли еще возвратиться на путь истинный.

— Убийцу нашли?

— Нет! Задержали всех, кто был на мальчишнике, и теперь держат в тюрьме. Половина гостей задержаны полицией, Анабель и родители Хью поехали в участок. Весь город на ушах. Убийство — настоящая сенсация!

— По мне — это настоящая трагедия, — флегматично сказала Гермиона и налила в чашку остывший кофе.

Вполуха слушая болтовню старой миссис Дженкинс, Гермиона хмуро размышляла о творившейся вокруг жизни ее и Малфоя неразберихе. Они сбежали от преследователей, расстрелявших толпу маглов в Пуэрто-Анхеле, в прошлое, но и здесь с их прибытием впервые за четырнадцать лет произошло убийство. В совпадения Гермиона не верила давно и сейчас больше всего желала услышать, что убийства были совершены по банальной бытовой причине. От размышлений ее оторвал голос миссис Дженкинс.

— Она здесь!

На террасе появилась Анабель. Без привычной улыбки ее лицо будто постарело на пару лет.

— Гермиона, меня попросили привезти тебя в участок.

— Меня? — удивилась Гермиона. Мгновенная догадка заставила ее вскочить на ноги. — Что с Драко?

— Потом, — уклончиво произнесла Анабель, кивая в сторону миссис Дженкинс. — Пепе стоит возле парадного входа.

Забравшись в старенький автомобиль, ласково нареченный хозяйкой «Пепе», Гермиона с неожиданной уверенностью поняла, что предчувствие, преследовавшее ее все дни в солнечном Техасе, оформилось в настоящий страх.

— Что с Драко?

— Он исчез.

— Но он не может трансгрессировать. Ты же помнишь его состояние после скачка во времени.

— Все, кто находился вчера в том баре, сейчас дают показания в участке, кроме Драко. Охранники не видели, чтобы он уходил. По их словам, он зашел в уборную и оттуда не вернулся. Шериф выдвинул версию, что он — убийца и сбежал, чтобы не сесть в тюрьму.

— Что за бред? Он не убийца, — последнее слово Гермиона произнесла неуверенно, что не укрылось от Анабель. — Зачем ему убивать двух стриптизерш?

— Одну официантку, — поправила Анабель. — Я видела труп, на нем есть слабый отпечаток магии. Скорее всего, ножевое заклинание. А кроме меня и вас здесь нет магов.

— Его вина не доказана, — твердо сказала Гермиона. — И, когда он найдется, Малфой даст всем необходимые показания.

— Я не сомневаюсь, — устало произнесла Анабель и резко нажала на тормоза.

Заскрипев шинами, Пепе остановился. Анабель с безумным выражением лица выскочила из автомобиля. Протоптавшись на месте, она вернулась в машину. Они двинулись дальше.

— Прости, но я соврала — мы здесь не единственные маги.

— Но…

— Держи, — Анабель протянула ей пудру. — Здесь специальный порошок. Допросная комната занята, поэтому шериф, скорее всего, будет допрашивать тебя в своем кабинете. Когда вы останетесь наедине, распыли порошок перед его лицом, но сама не вдыхай.

— В чем его действие?

— Он расслабляет и делает покладистым. Шериф согласится с любым твоим утверждением, и если ты попросишь, чтобы твой паспорт не проверяли и не слали запрос в Министерство иностранных дел, он не станет.

— Это безопасно?

— Я, конечно, не могу запретить тебе применять заклинания, но данный порошок безопаснее магического изменения сознания. Поверь, до того, как меня выгнали из академии, я успела защитить работу по влиянию магических блокировок на сознание.

— Твои родственники постарались?

— С завидным рвением, — невесело подтвердила Анабель, помолчав, она спросила: — Ты хорошо знаешь Драко?

— Достаточно, — ответила Гермиона, — для того чтобы с твердой уверенностью заявлять, что он бы не стал портить твою свадьбу убийством. Малфой бывает придурком, но он не убийца.

— Хочется верить. Мы приехали.

Вентилятор слабо гонял знойный воздух по комнате. Шериф отсутствовал, и Гермиону оставили ждать его в кабинете. Стул был жесткий и неудобный, одежда липла к телу, а от жары в висках стучали маленькие молоточки. Шериф явился через двадцать минут, уставший и разозленный.

— Вы Гермиона Малфой?

Гермиона поморщилась, вытерев тыльной стороной ладони щеку. Не далее как два дня назад они ужинали за одним столом и даже обсуждали внешнюю политику США, а теперь он рявкал ей в лицо, разбрызгивая в воздух капли слюны.