Вместе с девушками Энтри прошла в небольшую комнату, в самом центре которой, коптя клубами ароматного дыма, горел очаг. Пляшущие по стенам блики пламени выхватывали из темноты кусочки изображений, покрывающих стены от пола до потолка. Старейшины уже собрались — шестеро сидели вдоль дальней стены помещения прямо на полу, закутавшись в большие цветастые покрывала так, что открытой оставалась только одна голова. И действительно были древними стариками — высохшие, с белыми бородами, покрытые морщинами и сгорбившиеся под тяжестью прожитых лет и болезней. До этого что-то неспешно обсуждавшие старейшины замолчали, как только вошли посетители, и обратили на них усталые покрасневшие глаза. В напряженной тишине под испытующими взглядами все почувствовали себя неловко. Даже Волчок, никогда не лезшая за словом в карман, настороженно молчала, исподлобья глядя на этих странных старцев. Энтри, отступив на шаг назад, как подобает воину племени, застыла в почтительном поклоне.
— Вы можете говорить, — наконец, один из стариков вытащил из-под своих одеяний сухую руку, похожую на кость, обтянутую кожей, и позволительно махнул, — Энтри распрямилась, но осталась позади. — Только садитесь, нет нужды стоять, когда вас не просят.
На стандартном языке он говорил гораздо лучше Энтри, но, видимо, был единственным из них, кто вообще мог на нем общаться, потому что через секунду сухим и тихим голосом перевел остальным свою фразу на местное наречие, после чего они тоже согласно закивали головами.
— Нам сказали, что вы были в лагере людей, что работают в землях болот, добывая газы, — сказал тот же старейшина, прокашлявшись и снова внимательно посмотрев на девушек. — Вы видели Тень, какую выпустили неразумные, что не знали ее опасности. Мы хотим знать, что вы видели и как смогли спастись. Мы должны понять, есть ли в вас Тень или нет ее.
— И каким образом вы собираетесь это понять? — поинтересовалась Волчок с вызовом. — Просканировать нас собираетесь?
— Есть и более тонкие способы понять, что происходит в голове человека, знает ли он об этом или нет, — кивнул головой старейшина. — Вы же просто сейчас должны расслабиться, открыть свой разум и не сопротивляться тому, что почувствуете. Людям вроде вас это может показаться странным и необычным, но вы должны поверить нам, как мы сейчас верим вам, — туманно пояснил старец, а Энтри, сидевшая за спинами девушек, только кивнула в ответ на бегло брошенный взгляд, показав, что все нормально. Рейвен перекинулась взглядами со своей напарницей, которая выглядела так, словно готова вскочить в любую секунду и начать драку, и тоже согласно кивнула, на всякий случай взяв ее за руку. Наемница вздрогнула от прикосновения, но глубоко вздохнула и прикрыла глаза, стараясь расслабиться, все равно крепко сжимая ладонь подруги.
Один из старейшин опустил покрывало, закрывавшее его голову, открыв большой раздутый череп, настолько тяжелый, что шея искривилась, и голова почти лежала на плече. Покрытая волдырями кожа даже не закрывала ее целиком, оставляя оголенные куски кровоточащих мышц, раздувавшихся при каждом вздохе. Он повернулся и уставился на них пустыми затянутыми бельмами глазами, девушки могли поклясться, что мутант смотрел прямо на них, хотя и не мог видеть.
Они одновременно почувствовали, как нечто чуждое коснулось их сознания, аккуратно и осторожно, словно проверяя, отвернувшись назад, словно испугалось, как только девушки рефлекторно попытались защититься. И снова секунду спустя еще раз осторожно прикоснулось к их мыслям, но в этот раз они уже старались не сопротивляться, как им было сказано. На то, что чувствовали в лагере, это не было похоже, если та воля была черной и злой, разрывающей мысли в клочья и наполняющей собой все сознание, подминая под себя чувства и эмоции, то эта ментальная связь больше напоминала осторожное касание исследовательского щупа. Она проходила между мысленными связями, стараясь ничего не нарушить, но аккуратно проверяя и касаясь каждой тонкой ниточки, из которой состояло сознание, словно пыталась что-то отыскать.
Рейвен тщетно пыталась успокоиться, пока ее словно раздевали, углубляясь все дальше и касаясь тайных мыслей, воспоминаний и страхов, спрятанных глубоко в сознании, но никак не могла избавиться от ощущения, что у нее в голове кто-то чужой и лишний. Сейчас она действительно почувствовала собственную душу, в существование которой еще надо было поверить, но вот когда она заболела от чужих прикосновений, Рейвен поняла, что именно это и есть ее самое сокровенное и важное, что только может быть у человека.
— Все! Хватит! — Волчок взорвалась первой, не выдержав такого обращения с собственным сознанием. — Хватит ковыряться в мой голове! Там нет ничего такого! Хватит!
— Хорошо, — только сейчас старейшина, говоривший с ними, приоткрыл глаза, посмотрев на девушек, и в его красных зрачках было заметно что-то вроде удивления, — вы действительно были честны с нами. Ваша готовность тому подтверждение, но… — в этот момент он остановился и опять прикрыл глаза, словно прислушавшись к чему-то, что девушки услышать не могли. Мутант с разбухшей головой, оказавшийся телепатом, опять закрыл голову покрывалом, прервав контакт с девушками, но теперь, видимо, настроившись на остальных старейшин, рассказывал им то, что успел узнать. Выслушав его, говоривший кивнул и опять открыл глаза, сухим голосом продолжив : — В вас есть много боли, страха и тяжести грехов, но в вас нет Тени, которая могла быть опасной людям. Только вы не говорили, что Тень касалась вас. Нет, не вас, а одной из вас, — уточнил он, быстро поправив свою неточность и с ожиданием посмотрев на Волчка.
— Что? — наемница напряглась, а Рейвен услышала раздавшийся позади них чуть слышный звук вынимаемого из ножен кинжала. Обернувшись, она пересеклась взглядом с Энтри, убравшей руку за спину и уже готовой к прыжку. Заметив, что на нее смотрят, лучница даже взгляд отводить не стала, только моргнула глазами. Значит, позади них она села специально, готовая отреагировать в любой момент, если почувствует опасность, угрожающую старейшинам.
— Тень коснулась тебя, — уточнил еще раз старик, показав на наемницу костлявым пальцем, — те, кого коснулась Тень, не могут уже быть прежними, но ты все еще остаешься человеком, поэтому мы считаем, что в тебе нет опасности.
Девушки, услышав эти слова, облегченно вздохнули, особенно Энтри, убравшая нож обратно и только теперь чуть заметно улыбнувшаяся в ответ на внимательный взгляд Рейвен, вынужденной следить еще и за ней.
— А теперь вы расскажите, что знаете, — кивнул головой старейшина. — Мы увидели немного, но хотим услышать ваши слова, поэтому говорите подробно все, что знаете. Быть может, мы что-то не заметили в самом начале.
Рейвен, бросив еще один внимательный взгляд на Энтри, первой начала рассказ с того момента, как их наняла корпорация, и рассказчиком оказалась гораздо лучшим, чем Волчок. Наемница говорила мало и по большей части просто вставляла отдельные моменты, уточняя рассказ своей напарницы. Старейшины слушали внимательно, но по не менявшемуся выражению их лиц нельзя было понять, насколько им это важно и интересно ли вообще. Только иногда кто-то с помощью их единственного переводчика задавал один или два вопроса, порой совершенно не касавшихся темы, но почему-то для них важных. Приходилось напрягать свои воспоминания, вытаскивая из памяти отдельные детали или моменты, но порой просто отрицательно качая головой, так и не вспомнив или просто не зная необходимый ответ.
Однако когда дело дошло до рассказов о самом лагере, старейшины оживились, переспрашивая порой чуть ли не после каждого предложения, расспрашивая об увиденных существах и царившем в лагере мраке, в котором явно присутствовала чужая бестелесная, но невероятно сильная воля. Когда Рейвен рассказывала про эпизод, во время которого тьма чуть не поглотила наемницу, они согласно закивали головой, сообщив, что все совпадает с тем, что они вами увидели в памяти Волчка. А когда она расписывала звучавшие в голове голоса, старейшина прервал ее жестом руки.
