- Твои внутренности выходят наружу.

- Младенец... - пробормотала она. - Младенец...

- Осквернение природы вопреки воле Девы Летописецы.

Женщина замолкла и обмякла, как будто процесс исторжения закончился, и Харм

ждал последнего пароксизма, при котором душа покинет ее тело. Вот только она

продолжала дышать, и смотреть ему в глаза... и существовать. Что это за коварство?

Мысль о том, что она не отправится в Дхунд, казалась оскорбительной.

- Это твое творение, - набросился он на женщину.

- Откуда ты знаешь, что это не твое семя...

Харм поставил ботинок на ее горло и надавил, обрывая поток слов. Прилив гнева

вынудил его тело воина искать смертоносных действий, и лишь тот факт, что это

случай мог быть наказанием за сотворенное ранее, не дал ему сломать ее шею.

Она должна заплатить, резко подумал он. Да, вина лежала на ней, и женщина

должна искупить причиненное ему разочарование.

Зашипев, он обнажил клыки.

- Я позволю тебе жить, чтобы ты могла воспитать это чудовище, и тебя видели

с ним. Это твое проклятье за то, что прокляла меня - он вечно будет на твоей шее,

амулет вечных мук, и если я узнаю, что это существо умерло, я выслежу тебя и покрошу

на куски. Затем я убью твою сестру, все ее потомство и твоих родителей.

- Что ты такое говоришь!

Харм наклонился, на его лице и в голове пульсировал знакомый поток.

- Ты слышала мое слово. Ты знаешь мою волю. Рискни бросить мне вызов.

Когда она съежилась от страха, он отступил и осмотрел безобразную сцену

родов, жалкую женщину, этот ужасающий результат - и он рубанул рукой по воздуху,

отсекая их от своей хроники. Завывала метель, огонь угасал, и он взялся за свою шубу из

овчины.

- Ты испортила моего сына, - сказал он, набрасывая тяжелые меха на плечи. - Твое

наказание - растить этот ужас как провозглашение своего провала.

- Ты не Король, - слабо возразила она, - чтобы приказывать что-либо.

- Это дружеская услуга моим товарищам, - он ткнул пальцем в направлении

вопящего новорожденного. - С этим на твоем бедре никто больше не ляжет с тобой и не

будет также страдать.

- Ты не можешь принудить меня к этому!

- О, но я могу и сделаю это.

Она от природы была испорченной, непокорной женщиной, и именно это

изначально привлекло его - ему пришлось по-своему показать ей ошибочность ее пути, и

какое-то время обучение было весьма интригующим. Воистину, был лишь один случай,

когда она пыталась доминировать над ним… Однажды, и никогда более.

- Не испытывай меня, женщина. Ты делала это прежде и помнишь результат.

Когда она побледнела, он кивнул.

- Да. Это.

Он едва не убил ее той ночью, когда показал, что, несмотря на то, что он мог

ложиться с кем угодно, когда угодно и где угодно, ей никогда не разрешалось ложиться с

другим мужчиной, пока она хоть косвенно ассоциировалась с ним. Это случилось вскоре

после того, как она решила, что ее единственный шанс связаться с ним - это обеспечить

ему желанного сына, и в то же время он начал подумывать о наследстве.

К сожалению, она провалилась в своих попытках.

- Я ненавижу тебя, - простонала она.

Харм улыбнулся.

https://vk.com/vmrosland

- Это чувство взаимно. И я еще раз повторяю, тебе лучше убедиться, что это

существо выживет. Если я узнаю, что ты его убила, я изыму его смерть из твоей плоти

и всей твоей кровной линии.

С этими словами он дважды сплюнул на землю у ее ног, один раз за нее, и один раз

за младенца. Затем он зашагал прочь, пока она звала его, а заброшенный младенец вопил

на морозе.

Снаружи бушевала метель, завихрения снега ослепляли его лишь для того, чтобы

отступить как стая птиц, разлетающаяся и обнажающая местность. В долине внизу

горы взрастали из берегов озерной котловины, снежные заносы на замерзшей воде

напоминали волны, которые бывали здесь в теплые месяцы. Все было темным,

равнодушным и безжизненным, но он отказывался видеть в этом предзнаменование.

Рука так и просилась в бой, враждебность оседлала внутреннего боевого коня, но

он сказал себе не беспокоиться из-за этого исхода.

Он найдет другую утробу.

Где-то там существовала женщина, которая даст ему наследие, которого он

заслуживал и в котором нуждался. И он найдет ее и оплодотворит своим семенем.

У него будет достойный сын. И никак иначе.

5

Приблизившись к пасти священной пещеры Братства, Тор прокрался в сырое

помещение, и как только он очутился внутри, запах земли и отдаленного источника

пламени защекотал его носовые пазухи. Глаза мгновенно приспособились, и зашагав

дальше, он приглушил шаги своих говнодавов. Он не хотел быть услышанным, хотя его

присутствие вскоре станет очевидным.

Врата находились глубоко внутри и были сделаны из железных решеток, толстых

как предплечье воина, высоких как деревья, в них была впаяна стальная решетка,

предотвращающая дематериализацию. По обеим сторонам шипели и подрагивали факелы,

и за ними он видел начало величественного коридора, который вел еще глубже в землю.

Остановившись у огромного барьера, Тор вытащил медный ключ, не испытывая ни

малейшего сожаления за то, что украл его из ящика украшенного орнаментом стола Рофа.

Потом он извинится за кражу.

И за все то, что собирался сделать дальше.

Отперев механизм, он отворил колоссальный вес, вошел внутрь и вновь запер врата

за собой. Зашагав дальше, он следовал естественным путем, который был расширен

долотом и грубой силой, а затем оборудован деревянными полками. На различных планках

сотни, сотни и сотни банок обеспечивали игру света и теней.

Сосуды были всевозможных форм и размеров, происходили из разных эр от

древних до современных, но внутри каждого из них находилось одно и то же: сердце

лессера. С самого начала войны с Обществом Лессенинг, давным-давно в Старом Свете,

Братство отмечало убийства своих врагов, забирая сосуды жертв и принося сюда, чтобы

добавить к коллекции.

Отчасти - трофеи, отчасти - знак "Да пошел ты" Омеге, и это было наследие. Это

была гордость. Это была надежда.

И возможно, ничего более. На улицах Колдвелла и за их пределами лессеров

осталось так мало, что они, должно быть, приближались к концу.

Тор не ощущал радости от этого достижения. Но это, наверное, в связи с

сегодняшней кошмарной годовщиной.

Тяжело было чувствовать что-либо, кроме потери его Велси, в день, который был

бы днем ее рождения.

https://vk.com/vmrosland

Завернув за небольшой поворот, Тор остановился. Впереди разворачивалась сцена

как будто из фильма, непонятно только из какого - "Индиана Джонс", "Анатомия Грей" или

"Матрица". Посреди всех этих старых каменных стен, пылающих факелов и разномастных

пыльных сосудов дебри пищащего и мигающего медицинского оборудования решали

проблемы тела на каталке. А рядом с узником? Двое массивных мужчин-вампиров, с ног

до головы покрытых черной кожей и черным оружием.

Бутч и Ви в Братстве были все равно что Труляля и Траляля, бывший коп из отдела