- Неа, - перебил Трез. - Мы вовсе не горим желанием объяснять это.
Быстрый взгляд в сторону его брата - и Трез задумался, не прибьют ли его на месте.
Но айЭм всего лишь покачал головой.
- Долгая история, - пробормотал добрый повар. - Идем, Трез, давай отвезем тебя
домой.
- Я могу дематериализоваться.
- Ага, но сделаешь ли это - вот в чем вопрос.
- У тебя нет на это времени, - сказал Трез, когда парень уже направился к БМВ
Треза.
Который, да-да, был той же модели, что и у брата. Они получили скидку на покупке
этих деток, так что кто их осудит.
И ох черт подери, айЭм каким-то образом вспомнил принести чертов ключ. Как
будто он все это спланировал, возможно, даже заодно с Хэкс.
Мысленная заметка: Забрать у него брелок. А если не получится, купить новую
гребаную машину.
- Ну же, - сказал айЭм. - Пошли.
Когда эти двое уставились на него так, будто посреди его лба вырос рог, Трез
подумал, не дематериализоваться ли ему, лишив тем самым айЭма шоферской работы, а
Хэкс оставив с ее теориями о ментальном здравии и "сетке", чем бы это ни было. Но что-
то в глубине его души согласилось с ними. Как бы ненавистно ни было это признавать.
Так что да, как хороший маленький идиот, которым он и являлся, Трез уселся на
пассажирское сиденье впереди и даже пристегнул ремень - а айЭм не стал тратить бензин
впустую, вывозя их на Нордвэй и стремительно направляясь за город.
- Ты ходил к ней домой, не так ли.
https://vk.com/vmrosland
Хоть голова Треза и начинала пульсировать, он включил Сириус ХМ. Kid Ink читал
свой трек Nasty, и Трез закрыл глаза, думая о том поцелуе. Он выжил из своего гребаного
ума? Не прошло и трех месяцев со смерти его шеллан, а он мутит с какой-то незнакомкой?
Это-то его и беспокоило, из-за этого он ушел из клуба. Нахождение рядом с этими
людьми, целующимися в засос прямо перед ним и трахающимися в приватных уборных,
построенных именно для этого, делало случившееся с Терезой ярким как вывеска в Лас-
Вегасе - и вина свернулась в его животе как пищевое отравление.
Он чувствовал тошноту и вздутие, слабость и головокружение.
айЭм приглушил радио.
- Ходил?
Отвернувшись, Трез наблюдал за медленно ползущими по дороге машинами - мимо
которых они с братом проносились так, будто эти фиговины были припаркованы на
обочине.
- Ага. Ходил. Она живет на свалке. Это небезопасно. Ты ведь возьмешь ее на
работу, верно?
- Нет, хрена с два я ее найму.
Трез перевел взгляд с полночного трафика на многоквартирные дома, тесно
столпившиеся у шоссе по мере того, как город сменял городские районы на пригородные.
В бесчисленных окнах он видел людей, ходящих из комнаты в комнату, сидящих на
диванах или читающих в постелях.
Прямо сейчас он поменялся бы местами с любым из них, хоть они и были людьми.
- Не лишай ее возможности из-за меня, - Трез потер глаза и поморгал, чтобы
прояснить зрение. Проклятье, ночное вождение всегда давалось ему тяжело. - Это
несправедливо.
Боже, он поверить не мог, что поцеловал другую женщину. Когда он был с Терезой,
когда она прижималась к его телу и смотрела в его глаза, легко было убедить себя в том,
что она - это воскресшая Селена. Но со временем и расстоянием пришла логика: она была
всего лишь незнакомкой, выглядевшей как женщина, которую он потерял.
Дерьмо. Он коснулся своими губами другой женщины.
Трез посмотрел на брата в попытке сбежать от мыслей о содеянном.
- Я серьезно, айЭм. Если она хороший сотрудник, то дай ей работу. Ей нужно
выбраться из этого ужасного места, в котором она живет - а я ее не побеспокою. Я не
вернусь туда.
- Ну что ж, я также не хочу, чтобы ты перестал приходить в мой ресторан из-за нее.
Трез сосредоточился на дороге впереди, но от фар со встречной полосы шоссе его
голова поплыла. Снова потирая глаза, он почувствовал, как живот сделал кульбит.
- Эй, сделай мне одолжение?
айЭм бросил на него взгляд.
- Да, что угодно. Что тебе нужно?
- Сверни на обочину.
- Что...
- Прямо сейчас, мать твою.
айЭм выкрутил руль и съехал на обочину, и прежде чем машина остановилась, Трез
распахнул дверь - и датчик закрытия двери действительно позаботился о том, чтобы
колеса надежно остановились.
Как и сказала та женщина.
Наклоняясь как можно дальше, Трез выблевал все, что оставалось в его желудке - а
там была одна лишь желчь. Содрогаясь в рвотных позывах, рыгая и чувствуя приближение
очередной волны, он выругался, осознавая, что точки перед глазами собираются в ауру.
Мигрень. Тупая, гребаная мигрень.
- Головная боль? - спросил айЭм, когда мимо них прогрохотала фура.
https://vk.com/vmrosland
Это небезопасно, подумал Трез, когда холод просочился в салон БМВ. Им стоило
свернуть на выезд...
Он ответил на вопрос брата новым приступом рвоты, а затем обмяк на сиденье. По
непонятной причине он посмотрел на свои белые слаксы и заметил пятна, оставшиеся
после того, как он потерял сознание и рухнул на землю.
Вот почему не стоит носить белое.
- Чем я могу помочь? - спросил айЭм.
- Ничем, - он захлопнул дверь. - Поехали. Я попытаюсь сдержать это - но можно
выключить обогреватель?
Он почти ничего не помнил из дороги до особняка, все это время посвятив
наблюдению за аурой, развивавшейся из небольшого скопления искорок в центре поля его
зрения, расправлявшей крылья и вылетавшей за пределы его зрения. Но в следующий
момент он понял, что брат помогает ему выбраться из машины и как инвалида
сопровождает к парадному входу в особняк. Как только они оказались внутри, в холле с
его разноцветными колоннами, золотой лепниной и гребаными хрустальными
канделябрами, это вызвало у него новый приступ тошноты.
- Кажется, я сейчас...
Фритц, доджен-дворецкий, как раз вовремя подсунул ему бумажный пакет.
Бумажный пакет. Больничный, ярко-зеленый бумажный пакет для страдающих от
укачивания.
Согнувшись пополам и удерживая круглое отверстие у рта, Трез подумал о трех
вещах: 1) кто, черт подери, расхаживает с блевпакетами наготове; 2) какую еще хрень этот
мужчина таскает в своем костюме пингвина; 3) и почему это должно быть желчно-
зеленого цвета?
Если уж заставляешь людей блевать чем-то, зачем делать эту хрень цвета
горохового супа?
Можно же сделать ее веселенького желтого цвета. Или милого белоснежно-белого.
Хотя учитывая то, в каком состоянии находились его штаны...
Когда Трез наконец-то выпрямился, эта пресловутая-наковальня-стоящая-на-
половине-его-головы начала вдалбливаться в череп, и связные мысли стали вытесняться
замысловатой странностью, всегда приходившей с мигренью.
- Поможешь подняться? - пробормотал он, не обращаясь ни к кому конкретно.
Неудивительно, что айЭм взял дело в свои руки и проводил его в новую комнату, в
которой он жил с тех пор, как Рейдж, Мэри и Битти заняли покои на третьем этаже.
Через комнату. На кровать. Лечь на спину.
Как обычно, горизонтальное положение принесло с собой лишь незначительное
облегчение, недолгий момент, когда его живот успокоился, а голова взяла передышку - но
потом все стало во сто крат хуже.
По крайней мере, айЭм точно знал, что ему нужно. Туфли Треза оказались сняты
одна за другой, но брат знал, что носки нужно оставить, потому что во время головной
боли в конечностях Треза ухудшалась циркуляция крови, и он замерзал. Следующим исчез
ремень, слаксы тоже оказались сняты, а потом его окутало одеяло. Пиджак остался на нем,
как и рубашка. Снятие этих предметов одежды потребовало бы слишком многих действий
