И по возможности нужно постараться не впутывать в эту историю Шерлока. Очень хочется рассказать ему все, посоветоваться, найти общее решение, но тогда ведь придется рассказывать и про Мориарти. Как? Он ведь не поймет. А если и поймет, то уж точно не простит того, что Майкрофт скрыл от него, что тот жив. Сохранить ему жизнь не было полностью решением Майкрофта. Но он согласился на это сразу, как только поступило предложение. И скрыть этот факт от Шерлока тоже. Потому что… Да потому что Джеймс еще раньше предупредил, что его смерть ничего не решит. Они могут уничтожить всех его людей, но это не изменит абсолютно ничего. И оснований не верить ему совершенно не было. Все прекрасно знали, что это не пустая болтовня. Его оставили как источник информации. Правда, за все это время он не сказал ни слова. Только писал. Единственное слово: “Шерлок”. Майкрофт даже не знал, догадывается тот, что он жив.

Теперь стало понятно, о чем говорил Джеймс. Робин и Магнуссен. Да уж, его смерть действительно мало что изменила в этом мире. А Майкрофт очень надеялся, что Шерлоку удастся разобраться с этой головоломкой. Именно поэтому он не сказал, что Мориарти жив. Чтобы тот использовал свой мозг на все его возможности, не думая, что от Джеймса можно получить информацию. И Шерлок именно этого точно не простит. Посчитает, что Майкрофт его снова использовал. Да ведь по сути так и было.

Майкрофт вновь посмотрел на Шерлока, и его мысли переключились на него. А точнее, на анализ их жизни. Ведь Майкрофт давно хотел продолжить искать ошибки в ней. Ошибки, которые необходимо исправить. И за которые нужно будет попросить прощения у Шерлока. Ведь был случай, когда в их жизни могло все измениться. И даже тогда, когда Шерлок узнал об их неродстве.

Первый раз Шерлок начал принимать наркотики в двадцать три. Как он потом объяснил, просто попробовал. Для дела. Знать, какую же реакцию они вызывают в организме. Второй был просто от скуки. И это показалось ему довольно интересным. Это было чем-то новым для его мозга, на анализ и изучение чего уходило довольно много времени. А потом, тоже ради эксперимента, он вколол наркотик во время сложного расследования. Временная отрешенность от него, а потом чистый лист и совершенно новый взгляд на дело дали возможность раскрыть его буквально за несколько часов, хотя до этого Шерлок ходил словно в темноте, ища и не находя выхода. А потом это попросту стало зависимостью. И он это прекрасно понимал.

Когда Майкрофт обнаружил его в квартире, еще не на Бейкер-стрит, трясущегося от лихорадки и ждущего прихода какого-то там своего знакомого с дозой, у него даже не возникло никаких сомнений в том, что Шерлока нужно отправить в больницу на лечение. Тот сопротивлялся, говорил, что сам справится со всем, что понимает, что он делает, именно поэтому в состоянии прекратить. Майкрофт его не слушал. Пришлось прибегнуть к помощи своей охраны. Шерлока просто затолкали в машину, скрутив ему руки, и отвезли в больницу. Когда через два дня он был в состоянии общаться, Майкрофт пришел к нему. Он хотел, как обычно, поговорить с ним, используя внушения и разумные доводы, пытаться достучаться до его мозга, вовсе не глупого, скорее даже гениального, но Шерлок просто посмотрел на него таким взглядом, от которого все слова застряли в горле. И стало плевать на все нравоучения. Захотелось обнять, прижать к себе и умолять не убивать себя. Что было бы, если бы Майкрофт тогда не выдержал и сделал это? Ведь Шерлок не знал еще о том, что они не родные братья. Почему-то сейчас Майкрофту казалось, что он бы не оттолкнул его. Потому что то, что он прочитал в его взгляде, было самой настоящей мольбой о помощи, о доверии, о желании, чтобы Майкрофт снова был рядом.

И как же ему самому тогда хотелось наплевать на все нормы морали! Да, именно тогда он мог бы вновь стать ближе к Шерлоку. Но испугался. Испугался, что переступит черту сам, и что Шерлок сделает то же самое. Потому что именно сейчас он был настолько уязвим и настолько нуждался в нем, что, не задумываясь о последствиях, шагнул бы в эту пропасть.

А Шерлок попросил его о помощи. Словами. Опустив взгляд, очень тихо прошептал: «Майкрофт… Помоги. Пожалуйста». И потянулся к нему. Наверное, чтобы обнять. Или чтобы почувствовать его объятия. А Майкрофт понимал, что если сейчас сделает это, то уже не остановится. И боялся, что и Шерлок его не остановит. Поэтому он просто стоял напротив и согласно кивал головой, заверяя, что обязательно поможет, что не бросит его, что будет приходить и ни за что не оставит его здесь одного, но пока что нужно, чтобы Шерлок побыл в больнице…

По сути, он вновь его отталкивал. И понимание этого заставляло ненавидеть себя все больше. А Шерлок покорно соглашался со всем. Майкрофт понимал, что это согласие и покорность – попытка Шерлока вновь сблизиться с ним. Сделать так, как он хочет. Пойти на это. Чтобы попытаться снова быть вместе. Только вот у них были разные понятия этого слова. И Майкрофт снова и снова устанавливал между ними дистанцию. Он приходил, в какой-то мере заботился, но не давал того, чего хотел от него Шерлок. Себя. И опять потому, что понятия этой отдачи у них были абсолютно разные. И еще потому, что Майкрофт точно знал, что наплюй сейчас на эту дистанцию, он не остановится только на братских чувствах к Шерлоку. На своей братской любви и заботе. Потому что давно уже испытывает к нему совсем иные чувства. Извращенные и неправильные, но самые сильные из всех, которые он когда-либо испытывал в своей жизни.

Если вдруг Шерлок оттолкнул бы его, включив свой разум, это разрушило даже то, что было у них сейчас. Не слишком хорошие, но хоть какие-то отношения. Но вот только Майкрофт еще больше боялся, что Шерлок как раз отключит разум. И бросится с головой в то, что он предложит ему. То, чего ни в коем случае не должно быть между ними. Ведь они же братья.

И Майкрофт отказался от всего, что предлагал Шерлок. Это было… Словами сложно описать, как это было больно. Он вновь отталкивал Шерлока, отрывая при этом часть себя. Раня его, он ранил себя, и как ему казалось, гораздо сильнее.

Впервые в своей жизни он напился так, что ничего не помнил потом, тогда, когда забрал Шерлока из клиники и привез в его квартиру. И намеренно не остался с ним. Сказал, что надеется, что больше этого не повторится, выгрузил привезенную с собой еду в холодильник, положил на стол деньги и, сославшись на занятость, уехал, оставив Шерлока одного.

Майкрофт и тогда ненавидел себя за это, да и сейчас продолжает ненавидеть. И свою безвольность и слабость. Да, он признает, что все, что касается Шерлока, является его слабостью, потому что неизменно связано с его чувствами к нему. С чувствами, с которыми он не в состоянии справиться. А в итоге страдал и страдает от этого Шерлок.

Если бы Майкрофт мог, он бы точно попытался справиться с ними. Но он точно знал, что не получится. Что в итоге они вырвутся наружу и приведут к катастрофе в любом случае. Только вот это не оправдание его поступкам. Не оправдание тому, что он делал с Шерлоком. Не оправдание тому, что делает сейчас с ним.

- Прости меня, - Майкрофт наклонился и коснулся губами его виска. – Пожалуйста, прости… - погладил по спутавшимся прядкам на макушке.

Шерлок не реагировал. Майкрофт тяжко вздохнул и вновь уселся на стул, погружаясь мыслями в прошлое.

После выписки из клиники и ухода Майкрофта от него Шерлок снова замкнулся в себе. Точнее, он вновь стал таким, каким был до этого. Словно чужим. Он каждую неделю сдавал анализы, безропотно давал себя осмотреть, даже прошел курс восстанавливающей терапии. Но все это было сделано настолько абсолютно безразлично, словно он делал одолжение. Возможно, он его и делал.

А потом умерла бабушка. И они все были на похоронах. И Шерлок общался с Майкрофтом вполне нормально. Не сказать что дружелюбно, но и не со своей обычной дерзостью и показом того, что он ему надоел со своими нравоучениями и контролем. И Майкрофт уже подумал, что между ними может установиться общение. Только общение. Он вновь хотел попытаться наладить отношения. Вновь давая себе клятву, что если это получится, то чувства к Шерлоку он запрячет так глубоко, как это только возможно. Он даже всерьез подумывал обзавестись семьей.