Вообще, его чувства были весьма противоречивы. Ведь он знал другого Майкрофта. Того, из далекого можно сказать детства. Где ему всегда было место в жизни брата. И он хотел, безумно хотел именно тех отношений. С поправкой на взрослую жизнь, в которой каким-то для него самого непостижимым образом Майкрофт привлекает его. Иррациональное влечение. И даже неправильное. Но оно было и есть. Шерлок где-то даже обреченно понимал, что это единственный человек, с которым он смог бы быть. Во всех смыслах. Он не желал отношений вовсе не потому, что они были абсолютно не нужны. Те, что предлагались, действительно не вызывали никакого желания. Обыденность, помноженная на глупость и похоть. Увы, Шерлок понимал, что с Майкрофтом могло бы все быть по-другому. На самом деле он устал быть один.

В его жизни был Джон. Но это совершенно другое. Джон и сейчас нужен. Но сможет ли он простить эти два года? Вопрос. Шерлок твердо намеревался вернуться в ту жизнь, которую оставил два года назад. И вернуть в нее Джона, если тот сам не захочет в нее вернуться. За два года он в полной мере ощутил, что такое беспросветное одиночество. И больше не хотел его.

А Майкрофт за эти два года совершенно не изменился. По крайней мере, по отношению к нему. Интересно, если бы Шерлок ему не понадобился, он хотя бы пальцем пошевелил, чтобы что-то предпринять для его спасения?

И даже несмотря на это Шерлок рад был видеть его. И сейчас, наблюдая за ним, с горечью осознавал, что в его отношении к Майкрофту мало что изменилось. Он ненавидел его всей душой… и хотел. Нет, не лечь с ним в постель. Хотя и этого тоже. Но больше всего он хотел того Майкрофта, которым он был когда-то для него. Самым близким человеком на свете.

Почему тот перечеркнул эту близость, их отношения любви и доверия, для Шерлока оставалось загадкой. Почему чем старше он становился, тем сильнее вызывал раздражение брата и его отчуждение. Может из-за того, что был тоже умен? Не очень похоже на Майкрофта. Ему, конечно, присуще тщеславие, но достойных соперников он ценит. Если уж рассматривать Шерлока как соперника.

К черту тебя, Майкрофт. Шерлок прикрыл глаза, чувствуя, как боль наконец-то потихоньку уходит. Начали действовать обезболивающие и, вероятно, снотворное, которое вколол брат, как только они оказались на борту самолета. И лучшее, что было бы сейчас сделать, это не сопротивляться желанию уснуть. Он и так не спал почти трое суток. Тем более во сне не будут чувствоваться постоянно ноющие раны. А о дальнейшей жизни можно будет подумать потом. В конце концов, он возвращается домой, в Лондон. В свой настоящий дом. И там все будет совсем иначе, чем в этой двухлетней добровольной ссылке, сводящей с ума именно ощущением одиночества.

Это была последняя связная мысль детектива. А дальше его сознание отключилось, и он погрузился в сон.

Майкрофт сидел в кресле самолета и не мог сосредоточиться на своих мыслях. Хотя было бы надо. В Лондоне готовился крупный теракт, Шерлока удалось вытащить пусть и нездоровым, но все-таки почти невредимым, и нужно было бы проверить почту и присланные ему новые документы по делу. Вот только он не мог, возвращаясь все время мыслями именно к Шерлоку, лежащему напротив на диване и болезненно поджимающему губы от любого движения.

Конечно, ему больно. Спина вся в синяках и ссадинах, а правый бок вообще разорван, словно ему хотели загнать крюк под ребра.

И этот вид Шерлока не только не дает сосредоточиться на делах, а даже просто отвести от него взгляд. Именно поэтому Майкрофт закрыл глаза. Шерлок не любит, когда на него так смотрят.

Майкрофт корил себя за то, что не сразу отправился в Сербию. Нужно было моментально отправляться туда, как только Шерлок не вышел на связь, а не ждать положенные сутки. Ведь он чувствовал, что что-то случилось. И все равно последовал разработанным и утвержденным инструкциям. Последний раз! Когда дело касается брата. Хотя, после этого он вряд ли отпустит его на подобные дела. Даже если придется запереть его в камере.

Он не видел Шерлока два года. И эти два года дали ясно понять, что значит быть без него. Тоска. Самая настоящая тоска по тому, от чувств к которому он постоянно пытался избавиться.

Майкрофт отдавал себе отчет, что на самом деле с ним происходит. Война между ним и Шерлоком носила характер постоянных сражений, и лишь иногда они переходили на осадное положение, выжидая, когда кто-то из них сдастся из-за закончившихся разумных аргументов. Чаще это был Шерлок. Но сдавался он с таким видом, что Майкрофт всегда чувствовал себя не только побежденным, но и взятым в плен. Эта война, развязанная еще в годы юности, имела одну единственную цель: заглушить свои чувства к брату. Вовсе не братские, совершенно аморальные и абсолютно неправильные. Почему они вообще возникли, даже сейчас для Майкрофта это было тайной, которую хранило его сознание. Может потому, что Шерлок никогда не видел границ в их общении? Но все равно, даже при этом как можно было посмотреть на него иначе, как на брата? Ведь Майкрофт еще давно, очень давно ощутил эту тягу. Шерлок тогда был совсем подростком. Это испугало. И сейчас бы пугало, не узнай он полтора года назад о том, что родства как такового между ними нет. Уж кровного точно. Он усыновленный ребенок.

Знать бы об этом раньше! Наверное, не было бы всего того, что происходило между ним и Шерлоком. Постоянного противостояния, его внутренней борьбы и обиды младшего брата на старшего за изменившееся отношение. А как он мог не изменить это отношение, если хотел его до безумия? Если уехав учиться, каждый день боролся с желанием бросить все и вернуться в Лондон? К нему, черт возьми! И как, понимая, что это желание противоестественно и попросту преступно, возводил стены между ними, подавляя каждый раз порывы разрушить их к чертовой матери! Если бы он только знал! Если бы мог хотя бы предположить, что не является родным ребенком своих родителей! Их можно считать идеальными, никогда Майкрофт не чувствовал себя нелюбимым или обделенным хоть чем-то. Но лучше бы было наоборот! Может тогда бы он усомнился в их родстве и проверил свою родословную? Ведь это не приходило ему в голову на протяжении всей жизни. Хотя его досье хранилось в правительственных архивах. Точнее, проверить те немногие данные, которые находились под особым грифом секретности. Да что уж, попросту компромат на него, который он и так знал.

Поинтересоваться бы ему тем самым компроматом раньше! Скольких бы хлопот он избежал. И неправильных действий по отношению к Шерлоку. И, может быть, получить то, чего он хочет всю свою жизнь: любить его, а не бороться со своими чувствами. Ведь когда-то Шерлок сделал попытку сближения. Которую Майкрофт отверг, даже не задумываясь. Потому что если бы задумался, то не смог бы отказаться. Последствий он боялся. Знать бы тогда всю правду о себе. Ни за что бы он не оттолкнул Шерлока! И, возможно, сейчас все было совсем не так.

А сейчас при том отношении Шерлока к нему, которое тот не устает выказывать, лучше вообще молчать об этом. Он хоть и взрослый, но некоторые вещи воспринимает на уровне подростка. И вряд ли захочет изменить это свое восприятие. Его обиды никогда не забудутся.

Остается надеяться, что получится хотя бы наладить отношения. О чувствах в данный момент лучше просто не думать. Иначе можно сойти с ума, находясь с ним рядом. А ум сейчас должен быть ясным и четким. Ведь Лондону грозит реальная опасность, и от него, Майкрофта, очень многое зависит.

Самолет попал в зону турбулентности, и его затрясло. Шерлок неудобно вывернул руку, ища опору, и болезненно застонал.

Майкрофт тут же поднялся и присел на диван.

- Тихо, тихо, - прошептал, осторожно обхватив Шерлока за плечи и прижимая к себе, чтобы хоть немного уменьшить тряску. – Спи…

Покрывало, которым был укрыт Шерлок, немного сползло вниз, обнажая израненную спину. Тряска прекратилась, но Майкрофт не встал и не ушел в свое кресло. Он так и сидел, обнимая Шерлока, опустив голову и прикрыв глаза. Невыносимо было смотреть на это худое, бледное тело, покрытое болезненными следами пыток.