Йонге проследовать за ним не смог – ноги подгибались. В качестве альтернативы он избрал психологическую атаку и зарядил длинный монолог, риторически обращаясь к дохлым синтетикам, вододышащим прохвостам, синежопым мудакам, великим охотникам и, на всякий случай, персонально к звезде Вольфа-Райе. Сайнжа кивал невпопад и деловито ощупывал умансоо, продергивая каждый сустав. Отдавший концы чип полностью лишил их всякой возможности общения.

Десять минут спустя, переодетый в скафандр Рудольф спустился из шлюза – бледный и едва не осунувшийся. И велел первому пилоту на борт не ходить во избежание душевных травм. Вручил второй скафандр и сел настраивать на коленке визор для восстановления взаимопонимания между всеми обитателями футляра. А следом из шлюза вылетела первая тварь.

Очередная летучая мерзота шлепнулась наземь и заверещала, колотя раздвоенным хвостом. Инсалар схватил полуящера-полулетуна, пасть раскрылась, и от паразита осталось только несколько плавников. Инсалар тщательно стер чешую с хитиновых челюстей, сложил руки на животе и гулко заурчал.

– Извините, – прорезался перевод. – Очень вкусно.

Йонге покосился на потрескавшийся планшет, висевший на шее монстра в качестве переводчика. Перевел взгляд на гигантскую костяную корону. И тут же вспомнил, как чуть не обоссался, когда приколоченный к стенке лифта Аннели начал в буквальном смысле расползаться на части. Стеклопластик лифта тоже пополз, и в тот момент Йонге решил, что, по крайней мере, их смерть будет достаточно громкой, чтобы вымотать нервы Хармати, Юте и всем остальным, впутавшимся в гиблое дело о перевозке модифицированной рыбы.

“Здра-авствуйте-е, – проскрипел тогда альяс прямо внутри его головы. – Извини-ите, что так до-олго”.

– Вот, – Рудольф протянул визор.

Йонге немедленно нацепил его, Сайнжа демонстративно опустил маску, постучал по виску когтем и заворчал.

“Можешь говорить вслух, умансоо, – побежал текст по визору. – Я пойму”.

– Прекрасно! – Йонге вскинул руки. – Как?

“Что – как?”

– Это!

Двойной вопль прозвучал одновременно, но указывали напарники на разное. Йонге ткнул в корабль, Рудольф – в инсалар. Тот стыдливо отдернул руку от недоеденного крылышка.

– Зовите меня Глэдос, – скрипнул он.

– Да чихать мне, – Рудольф погладил ствол. – Хоть Глэдос, хоть Юпитер. Ты выглядишь, как чертова королева-мать альясов!

– Очень быстрая мутация, – вновь скрипнул инсалар.

По совести, на классического альяса он не больно-то походил: мускулистые конечности, меньше хрящей, больше толстой шкуры, местами все еще с чешуей. Но Йонге снова и снова возвращался взглядом к короне. Он допускал, что инсалар рассматривал доставшийся ему генетический материал исключительно с прикладной точки зрения, но все инстинкты вопили от ужаса. А уже сверху гудело возмущение. Йонге даже догадывался, почему Рудольф не хочет пускать его на борт и цепляется за оружие, успокаивая нервы.

В угольно-черной ветвистой короне цветными искрами переливалась едва не половина управляющих кристаллов из мозгохранилища “Фелиции”.

“Рхудо-о’ф, это поработали мои клеточные сокровища, – наконец подал голос Сайнжа. – Будь благодарен, умансоо”.

– За что? – Рудольф едва не подпрыгнул. Осколки светильников под ботинками скафандра яростно заскрипели. – Это ты нас сюда затащил! Это ты мой корабль изуродовал!

– Наш! – не стерпел Йонге. – И на нем вы развели монстров! У вас рыба теперь летает!

Выхватив из кармана упаковку, Рудольф яростно встряхнул ее, но вместо ожидаемой туковой палочки высыпалась шелуха. Рудольф в ярости смял обертку и швырнул себе под ноги.

– Как мы-то теперь летать будем?!

“Живыми”, – спокойно сказал Сайнжа.

Механик побагровел и надулся, словно рыбий пузырь. Йонге тоже почувствовал, что неумолимо краснеет. Инсалар попробовал съежиться, но габариты не позволяли. Вольф-Райе вращалась за стенками футляра. В самом футляре царила почти противоестественная тишина.

Йонге вздохнул и привалился плечом к яуту.

– Ладно, извини. Слишком много неприятностей за один раз.

– Новейший корабль, – с тоской сказал Рудольф. – Ой, я умру с вами. Бедная моя крошка… Э!

Йонге кинул в него осколком. Рудольф перестал пялиться на ствол и обернулся. Йонге сделал предупреждающее лицо. Яут сердито постукивал трубкой по колену. Рудольф оскалился, выпятил челюсть, а затем шумно вздохнул.

– У меня профессиональная травма, – твердо сказал он. – Объективно я готов признать, что мы спасены ценой корабля. Субъективно я хочу кого-нибудь убить. Например, вот это.

Он указал на половинку синтетика, аккуратно положенную инсалар на пол. Ядреная лимфатика расплывалась густой полупрозрачной лужей.

Йонге вытянул ногу и с наслаждением ткнул носком ботинка в искореженный бок.

– Слышь ты, кусок пластика, – он пнул еще раз. – Я, чтоб ты знал, самый стабильный пилот в этом хреновом Орионовом поясе. А вот не знал ты, мудака кусок, что по вашу душу все равно военные бы явились! Лично адмирал! Знаешь такую? А я знаю!

Сайнжа похлопал его по плечу, и Йонге умолк. Аннели не ответил – то ли все-таки помер, то ли сработала программа консервации.

– В мир иной он отойдет, считая, что ты нуждаешься в моей поддержке, – почти ехидно сказал Рудольф.

– Я его оттуда достану, – сквозь зубы пообещал Йонге. – Сайнжа!

В шлюзе зашуршало, и Йонге нервно вытянул шею. Яут приподнял трубку. Мгновением позже из люка вывалился жаки.

– Ну хотя бы он не мутировал, – мрачно сказал Йонге.

Оглянувшись, жаки энергично взмахнул подиями, подобрал полы балахона и поспешил к экипажу. Защитники мелкой припрыжкой бежали за ним.

За стеной ячейки космический мрак беззвучно расцветился белой вспышкой. Йонге обернулся так резко, что стрельнуло в шею. И увидел ослепительный белый борт, украшенный эмблемой человеческого блока. Жаки припустил бегом, подобрав длинные полы. На ходу он курлыкал, но так неразборчиво, что визор отмалчивался.

“Похвальная скорость”, – одобрительно кивнул яут.

– Чья? – Рудольф сжал кибу покрепче. – Это ты о людях? Или о жаки?

“Умансоо. Мы взывали к вашим войскам”.

Йонге опять встал, но ноги предсказуемо не выдержали, и он плюхнулся обратно.

– Когда вызвали? Этот кусок синтетического говна сказал, что в ячейке стоят подавители!

Сайнжа молча ткнул пальцем в инсалар. Йонге помассировал переносицу и снова потрогал шею. Без глейтера ему казалось, будто он наполовину оглох. С другой стороны, так он не мог полностью погрузиться в страдания Фелиции, и это было даже неплохо. Инсалар заскрежетал.

– Говори, – Йонге уставил на него палец. – Что вы придумали? Мать твою, что у тебя в башке?

Инсалар поднял длинную суставчатую руку и осторожно постучал по гигантской конструкции, оттягивающей голову. Словно сам толком не знал, как с ней обходиться.

– Это усилитель сигнала, – сказал он. – Синаптическая связь на частоте квазар-восемьдесят.

Жаки запрыгнул на последний разделитель, взмахнул руками и ринулся вниз. Балахон раскинулся крыльями, жаки ловко приземлился на полусогнутых и тут же выхватил из складок планшет. Тот вспыхнул всеми цветами радуги, неистово генерируя множественные документы.

– Они ассимилировали даже спутник, – с неестественным восторгом резюмировал механик.

– Простите… - начал инсалар.

Йонге потер виски, и Глэдос со стуком захлопнул челюсти. Жаки продышался и закурлыкал.

– Это необходимо подписать!

Перевод неожиданно отдался в ушах дублирующим эхом, и Йонге недоуменно постучал по визору.

– Жакийский проще, – поймал его взгляд напарник. – Так что он тебе его льет в уши.

– Подписывайте, подписывайте! – торопил синерылый.

– Что и зачем? – с подозрением спросил Йонге.

Жаки растерянно посмотрел на него, потом понимающе кивнул и подозвал защитников. Подии всей троицы соединились. Копии замельтешили, жонглируя сразу тремя языками; прошения, иски и претензии пронеслись в безумном хороводе.