“М-ма-а!”

В чужом крике, полном отчаяния и боли, ему послышалось, что издыхающая тварь все-таки перекусила его напарника пополам.

В собственной маске бултыхалась кровь, и становилось ее все больше.

– Руди?

Тишина, тишина, тишина.

Тварь больше не дергалась. Но они по-прежнему падали. Йонге бултыхнул ногами, ударил свободной рукой по поясу – и ничего не произошло. Падение ускорялось.

Восемьдесят метров. Восемьдесят два. Восемьдесят четыре.

Йонге закрыл глаза. В багровой пульсации, наполнявшей голову, еле заметно, прерываясь, дрожала тонкая ниточка синхронизации, соединяющая с поверхностью.

Бесполезная, не передающая ни команды искину, ни внятные слова.

Он набрал воздуха в грудь. Ребра заскрипели. Резко выдохнул.

Девяносто один.

“Са-айнжа-а!”

*

Рядом колыхался зеленый веер.

Сквозь красные разводы и оранжевые сполохи Йонге не мог рассмотреть, что это за веер и почему он так настойчиво маячит в поле зрения. Зачем нагоняет столько холода.

Справа мигали цифры. Йонге долго-долго смотрел на них. Наконец в настойчивом мигании начала прослеживаться логика. Одна цифра, еще одна и еще одна. Складывающиеся в число.

Сто двенадцать.

Они больше не двигались.

Веер превратился в инсалар. Казалось, на периферии мелькают еще несколько, но голова не поворачивалась. Шею стянуло тугой болью. Не двигались плечи, еле-еле хватало сил, чтобы дышать. Ноги словно отрезало по пояс.

Инсалар исчез, нырнув под застывшую тушу. Мгновение спустя вновь выскользнул и приблизился вплотную. Йонге попробовал вытянуть руку. Пространство задрожало. По стеклу поползла каша из символов.

“Unpack… Extr… Object —> Up … ?”

То ли мерещившиеся, то ли взаправдашние слова Йонге не понимал.

Инсалар свел руки и резко раздвинул, словно разрывал что-то. Ткнул вниз.

– Нет! – гелиоксовый писк Йонге и сам не слышал. – Нельзя открывать пасть!

Вопросительные кривые заполнили маску. Йонге с трудом чиркнул себя по локтю и сделал волнообразное движение рукой.

– Он умрет от кровопотери!

Инсалар не могли его услышать, но Йонге все равно говорил. Не мог молчать, хотя и надо было придержать расход. Потому что в толще пластика, кроме застывших цифр метража, стояли еще две: гелиокс – 1,2%.

Инсалар скользнул к нему, почти ложась тощими ребрами на корпус монстра. Потянулся и мягко обхватил Йонге за голову. Уткнул хоботок прямо в маску. Сквозь тошноту и резь Йонге почувствовал вибрацию и изо всех сил разлепил смыкающиеся глаза.

“ Esc —> evo.reload —> pullreq 1.01. Тогда – до свиданья!”

Текст вновь расплылся в кривые. Мутное отчаяние еще не успело превратиться в ненависть, как инсалар отдернул голову и повернул боком. Перед лицом Йонге оказалась длинная морда и закрытый пленочкой глаз.

Глаз выпучился, выкатился и лопнул.

Йонге даже не смог отшатнуться. Давление и боль держали крепко, словно зубы твари, впившиеся в ребра. Инсалар задергался. По шкуре пошли волны судорог, а затем все тело начало разбухать, покрываясь неровными буграми. Зеленый хвост взметнулся, загибая инсалар в кольцо, и почти коснулся хоботка на запрокинутой голове. Руки судорожно загребали воду, а брюхо становилось все больше и больше, натягиваясь сизой пленкой.

Инсалар стремительно истончался, превращался в пустую шкурку.

Брюхо треснуло, и инсалар начал разваливаться. Кровь мгновенно расплылась в клубы. Настолько плотные, будто рядом оказался черный курильщик.

А оттуда выскочила рыба.

Одна, вторая, третья… Йонге сбился на десятке. Были они совсем маленькие, с ладонь величиной, и состояли из пастей. Каждая рыба – живые челюсти, усаженные бесконечными рядами зубов.

Пометавшись, рыбы перестроились в стайку и ринулись вниз. Обогнули тварь, скрылись под брюхом, и Йонге инстинктивно сжал пальцы, цепляясь за изжаренное нечто внутри огромной головы.

От удара снизу тварь повело в сторону. Ему казалось, он слышит, как несчетное количество крохотных циркулярных пил вгрызается в прочную шкуру. Черного в воде стало так много, что Йонге окончательно потерял представление, где он находится. Только сейчас вспомнив про собственный рассекатель, он непослушными пальцами вытащил его из петли и ткнул в прочную шкуру. Лезвие едва-едва погрузилось самым кончиком.

Монстр был идеален.

Выращенный подводный убийца распадался на куски. В черном то и дело возникали просветы. В них мелькали рыбы, деловито прорезающие глубокие ущелья в горе сдохшего мяса. Йонге увидел, как могучий хвост отделился от корпуса и кувыркнулся, уходя вниз, махнув плавником напоследок.

Рыбы закружились у головы, на ходу впиваясь в оголяющуюся челюсть.

И наконец, сквозь ошметки, жилы, клочья шкуры, бесконечную кровь и грязь Йонге разглядел еще более черный силуэт. Второго такого не могло быть на всей Гезеген, во всем, чтобы его альяс сожрал, чертовом мире.

Сто одиннадцать метров. Гелиокс – 0,8%.

Йонге захрипел и вцепился в катушку. Метраж на маске крутанулся в обратную сторону.

Струйки боли расползались под кожей. Йонге почти не чувствовал тяжести – катушка заработала, согласившись тащить три, а то и четыре его собственных веса вдобавок к расчетному. Паническое подмигивание различных показателей он упрямо игнорировал. Микроискин отчаянно показывал, что скорость подъема выше предельно максимальной и уже дошла до двадцати метров в минуту.

Сквозь дикий шум в ушах Йонге обрывочно порадовался, что не читал все правила всплытий и погружений. Наверняка там была описана масса последствий. Наверняка Рудольф считал, что лучший экипаж не может попасть в западню на стометровой глубине. Не предполагал, что его попробуют сожрать.

Всей Гезеген на них было плевать, но искусственный монстр умел только охотиться, и они сами к нему явились.

Йонге твердил себе, что может, может, даже на нуле, на минусе – все равно вытянет и вытащит на поверхность. Даже если собственные кости треснут. Главное, не переставать прислушиваться к синхронизации. К тонкой трепещущей нитке, на которой слышно дыхание напарника. Редкое, неглубокое, сжатое в тиски.

Шестьдесят метров.

И дыхания больше не слышно.

Йонге почти всхлипнул.

Сквозь ужас пробилось яркое, почти болезненное воспоминание. Он зашарил по поясу и спустя мучительно долгие, растянувшиеся в вечность мгновения все-таки наткнулся на запасной баллончик.

Он еще мог справиться, у него было пять литров крови, заряженной гелиоксом.

Рыбы все кружились, наскакивая на полуобглоданную башку. Йонге выдернул руку, и башка тут же пошла вниз. Куда быстрее, чем должна тонуть по всем законам. Опять вручную передернув катушку, Йонге почти рухнул следом, и оказался на пути у жуткого трофея. Живот пронзила мучительная боль.

И Сайнжа так и не отозвался.

Дотянувшись до черного силуэта, неподвижно висящего в костяной ловушке, Йонге почти не глядя выдернул стандартный баллончик, и тут же воткнул в приемник запасной. Что-то на глейтере вздрогнуло, заставив Йонге судорожно перекоситься и сглотнуть.

Он пошарил по поясу напарника, нащупал катушку, и пальцы скользнули по разбитому контроллеру. Отпустив, Йонге нащупал уже свою и решительно сменил вектор. Вскинул руки, уперся в оголенную челюсть и почувствовал, как движется вверх.

Рыбы не унимались. Они давно должны были обожраться до смерти, но оскаленные зубы по-прежнему мелькали рядом, и рыбы уже грызли кость, стачивая лишний вес грамм за граммом.

Йонге и сам бы с удовольствием сбросил две тонны боли, обхвативших все тело раскаленной скорлупой. Он уже не был уверен, что дышит. Возможно, за него работала адская химия, которую исторгал из себя костюм.