- Ну как? - с надеждой спросил Снегирев.
М1 и М2 стояли рядом и тоже следили за Косовским. "Будто и они переживают", - подумал старший вахтенный офицер, но, спохватившись, понял, что роботы просто ожидают дальнейших указаний.
- Он жив. Переломы ребер, перелом свода черепа. Разрывы внутренних органов, но он все же жив, - сообщил Косовский и приказал роботам:
- Подготовить капсулу к отлету!
Вся команда "Мира" выстроилась полукругом в центральном узле корабля. Все триста сорок семь человек. Отдельно стояли офицеры под командой Косовского и специалисты во главе с Мюрреем. Посреди огромного зала были установлены два гроба из алюминия, покрытые красно-зелеными знаменами Цивилизации. Чуть позади гробов располагалось небольшое возвышение, используемое во время общих собраний экипажа в качестве трибуны. Центральный узел располагался непосредственно под Главным Пультом Управления и был самой защищенной частью "Мира". В случае повреждения периферических частей корабля центральный узел был способен к полностью автономному функционированию и передвижению, в том числе и с преодолением сверхсветового барьера.
Прежде, чес взойти на трибуну, Шестун обвел взглядом экипаж. Лица всех без исключения космонавтов были устремлены в его сторону и на этих лицах помимо искренней и глубокой скорби был четко различим немой вопрос: "Что будет дальше?!"
Командир решил быть искренним до конца:
- Братья и сестры! Товарищи! Мы - разведчики и нам не привыкать ко всякого рода испытаниям и тяготам. Каждый из вас, отправляясь в эту экспедицию, знал, на что идет и чем рискует. Цивилизация, благодаря труду многих поколений, добилась невиданных успехов в освоении ближнего и дальнего Космоса. Мы научились преодолевать пространство и время. Но любой разведчик должен помнить о том, что Космос - большое творение и он никогда не откроет людям все свои тайны. Думать иначе - значит жить в плену иллюзий. Разведчики всегда первыми сталкиваются с чем-то новым и неизведанным. После прохождения через Паутину Циолковского мы потеряли связь с внешним миром и остальными кораблями флотилии. Мы не знаем, почему это произошло, горькая правда состоит в том, что мы, видимо, оказались в нашей Вселенной в ее глубоком прошлом, задолго до рождения Солнечной системы - колыбели Цивилизации. Я не знаю, удастся ли нам когда-нибудь вернуться. Еще ни один корабль-разведчик не сталкивался с подобным явлением. Мы даже не знаем, возможно ли подобное возвращение в принципе. Не исключено, что мы бесследно и навсегда исчезли для Цивилизации. Но мы - разведчики! И мы будем выполнять свой долг до конца! Мы попытаемся вернуться. Если это невозможно, ресурсы "Мира" позволят нам организовать колонию на одной из планет земной группы. Сегодня мы прощаемся с нашими товарищами: офицером Абу Сином и рядовым Иваном Лизнюком. Они погибли при заправке емкости метаном на Минске. Трагическое редкое сочетание погодных условий привело к гибели людей. Они погибли, как герои! Пусть их души обретут покой.
Закончив говорить, Шестун вновь обвел взглядом команду. У многих, особенно у женщин, на глазах появились непрошеные слезы. После командира на трибуну взошел духовный наставник корабля Алексий и, прочтя молитву, произнес фразу, которая была так хорошо знакома старым разведчикам:
- Идите с миром. Помяни, Господи, их грешные души.
Все триста с лишним человек в едином порыве приложили ладони к сердцу и Алексий махнул рукой. Шестун и Косовский собственноручно покатили гробы к выпускным шлюзам. Прямо из стен зазвучала скорбная, траурная музыка. Гробы подкатили к самым приемным нишам и уже здесь к Шестуну и Косовскому присоединились по трое космонавтов. Подняв гробы на руках с маленьких лафетов, Шестун и Косовский с помощью подошедших аккуратно перенесли гробы в ниши. Сворки плавно захлопнулись и почти тут же Главный Компьютер включил внешние камеры и мощная молеоновая броня стала прозрачной, а затем и вовсе исчезла, открыв взорам космонавтов звездную бездну. Иллюзия была настолько сильной, что казалось, будто между космосом и узлом нет никакой преграды, хотя на самом деле это было не более, чем воссозданное изображение того, что было за броней. Раздался легкий щелчок и гробы полетели прочь от корабля. Без единого звука команда наблюдала за тем, как тела их товарищей медленно уплывают в черную бездну. Когда гробы уже едва можно было различить, изображение погасло и перед собравшимися была все та же молеоновая стена. Чуть позже плавно затихла музыка.
- Ну вот и все! Пусть космос будет им последней постелью, - сказал Шестун и отдал приказ: - Всем разойтись по своим рабочим местам. Через час Совет в Центральном Пульте Управления. На Совет приглашаю Косовского, Реброва, Мюррея, Снегирева, Рыбачук и Солдатова. Просьба - не опаздывать.
Меньше, чем через час все, приглашенные на Совет, были уже в сборе. Шестун вышел из своей каюты, имеющей прямое сообщение с Центральным Пультом Управления, уверенно прошел к своему месту и, оставшись стоять, сообщил:
- В ближайшем космосе только одна планета способна при необходимости стать временно базой а, при неблагоприятном стечении обстоятельств, даже нашим постоянным пристанищем. Это Терра - планета земной группы, в полтора раза превышающая по размеру Землю или Венеру, что для нас, конечно же, существенно облегчает задачу освоения базы. Атмосфера примерно наполовину состоит из азота и кислорода, что также вполне для нас приемлемо. На планете есть моря и, предположительно, растительность. Не исключено, что Терра обитаема. Поэтому я считаю, что мы должны взять курс на Терру и высадиться на ее поверхности. Ваше мнение?
Совета, как такового, не получилось - всем в общем-то, было ясно, что командир абсолютно прав и создание временной или даже постоянной базы на Терре - единственно верное и разумное решение в сложившихся обстоятельствах. Лишь для соблюдения приличий врач Ребров и вахтенный офицер Солдатов задали командиру несколько вопросав. А остальные и вовсе промолчали.
- Раз возражений и вопросов нет - все свободны. Начало движения - через полчаса. Курс - перигелий орбиты Терры.
Даша выходила из пульта последней и, то ли случайно, то ли намеренно задержалась возле лифта. Заметив, что они остались одни, Шестун поспешно попросил:
- Рыбачук, задержитесь!
Даша обернулась, внимательно посмотрела на Андрея своими черными глазами и неожиданно улыбнулась. Шестун в первое мгновение смутился, но затем тоже расплылся в улыбке:
- Посиди немного со мной, хорошо?
- Ладно. Ты ведь командир, - улыбнулась Даша, но тут же стала хмурой и озабоченной: - Это, наверное, очень плохо. Наши товарищи погибли, а мы улыбаемся. Шестун тоже стал серьезным и, вздохнув, возразил:
- Здесь нет ничего плохого, Даша. Если мы разучимся улыбаться, мы долго не выдержим. Гибель Абу Сина и его рядового - большая трагедия. Но жизнь продолжается. И моя задача состоит в том, чтобы кроме всего прочего мы вернулись домой без других потерь. Хотя... Это Космос! В таких экспедициях никогда не знаешь наверняка, что ждет тебя впереди.
- Ты думаешь, Андрей, что мы вернемся? - удивленно спросила Даша, внимательно взглянув на командира.
- Наша задача - вернуться! Именно в возвращении весь смысл разведывательной экспедиции. Если есть путь сюда, то должен быть и путь отсюда. Я не знаю, удастся ли нам вернуться, но я знаю другое - мы сделаем все от нас зависящее, чтобы это сделать! - убежденно сказал Андрей и, включив оптический экран, погасил свет.
Заработал купол обзора и перед ними во всей своей красе открылось звездное небо, сливающееся воедино с необъятными глубинами Вселенной.
Андрей любил вот так, оставшись в совершенном одиночестве, созерцать Космос. В этой мозаике мириадов звезд было что-то особенное и величественное и в глубине души рождались чувства сопричастности к самой тайне бытия. Именно в такие минуты Шестун острее понимал глубинные, сакральные причины веры в Бога, ибо только Бог был способен на подобное творение. Звезды успокаивали. Поначалу у тех, кто впервые наблюдал открытый Космос, возникало смутное чувство тревоги, что-то вроде ксенофобии наоборот. Но звезды были все так же холодны и неподвижны и час, и два спустя. Не происходило ничего страшного и первоначальная тревога уступала место покою.
