— Что не так? — горько усмехнулся Киллиан, облизав губы, и отвел глаза.

— В чем причина?

— Эту причину зовут Эмма Свон, — сипло отозвался он, поймав взгляд начальника, — она мне нравится, Бут. Нравится больше тупого желания завалить ее на диван и затрахать до полусмерти. Она лучше этого и… да, она реально мне нравится, — вырвавшись из его рук, он подошел к кулеру и, налив воду в стакан, залпом осушил его. Август напряженно сдвинул брови и провел рукой по лбу, прикрыв глаза.

— Тогда почему ты все еще здесь?

— А где я должен быть?! — резко развернулся Джонс, и генерал даже вздрогнул от того, какими дикими были его глаза. — Ползать в ее ногах и просить быть моей? Напоить, как тогда, и все же сделать то, о чем она боится попросить? Поссорить ее с Грэмом? Выдумать какую-то историю, чтобы она его возненавидела, надеясь, что после этого она сразу бросится ко мне в объятия? Мне это не нужно, потому что это глупо и неправильно. Я не хочу признавать мир, в котором люди бегают друг за другом, чтобы заставить что-либо чувствовать. Либо что-то есть, вот здесь, — он с силой ударил себя в грудь, — и тогда человек сам сделает шаг вперед, или нет ничего, ни-че-го-шень-ки! И тогда ты ничего не сделаешь, потому что нельзя заставить человека что-то чувствовать к себе. Ну, кроме ненависти, это запросто. А большего, если честно, и не надо, — сглотнув, он добавил уже тише, — и будет лучше, если Свон и правда меня возненавидит, — помолчав, Киллиан тряхнул головой, как бы приходя в себя, и подошел к двери. — Это все, я могу идти? Мне нужно…

— Мне нужен твой совет, — остановил его Бут, и мужчина, скрипя зубами, повернулся к нему, желая как можно скорее скрыться из вида. — Я узнал, что на меня планируется покушение. Я получил письмо, — он открыл комод и достал оттуда конверт, — где говорится, что мне осталась неделя.

— Как в книгах, — выдохнул Джонс, осторожно достав листок, на котором вырезанными из газеты буквами шла зловещая фраза, — отпечатки снимали?

— Почтальон, разносчик, мало ли кто — их слишком много, даже не поймешь, есть ли среди них следы убийцы.

— И что Вы предприняли?

— Завтра я толкаю речь на открытии нового участка, куда вы, кстати, едете со мной, а потом уезжаю в отпуск. Береженого, говорят, Бог бережет. Только я пока не разглашал эту новость, на всякий случай.

— Тогда почему говорите мне?

— А что, не стоило?

Вдруг резко открылась дверь, и в кабинет ввалились Грэм и Дэвид, вмиг покрасневшие. Было понятно, что они стояли под дверью. Вот только что они успели услышать было непонятно. За ними, ставший одного цвета с его серым свитером, стоял Нил, шумно сглотнув. Август, побагровев, медленно поднялся, сверкая глазами, и мужчины сжались, словно дети, которые разбили любимую вазу матери.

— И что вы делали, разрешите спросить?

— То-товарищ ге-генерал…

— Я задал вопрос, Нолан! — рявкнул он, и Дэвид сглотнул, отшатнувшись.

— Сэр, — Грэм шагнул вперед, облизав губы, — мы поступили неправильно, я понимаю…

— Это еще мягко сказано, Миллс.

— Да, но, поймите, мы просто хотели вас предупредить: Вы не должны ждать. Если дела реально обстоят так, то Вы должны уехать прямо сейчас, а не ждать завтрашнего дня. Это риск.

— Мне приятно, что вы заботитесь обо мне, но позвольте мне самому принимать решения. Уж я на это имею полное право. А вас это как раз не касается. А сейчас я бы попросил вас покинуть мой кабинет, мне нужно готовить речь к завтрашнему мероприятию. Всего хорошего.

— Но, сэр…

— Дела нет? Легко запрягу, если надо! — рявкнул он, и мужчины гуськом вышли из кабинета, бледные и задумчивые. Дурное предчувствие посетило всех.

В общежитии мужчин ожидает пренеприятное известие: в связи с началом учебных месяцев требуется все больше свободных комнат, и теперь им придется втроем уживаться в одной квартире, которая ранее принадлежала Киллиану, в то время как к Эмме подселят другую девушку, студентку. Однако друзья восприняли новость немного спокойнее, чем могли несколько месяцев назад — хмыкание, синхронно закатанные глаза и смирение.

За вечер они кое-как перетаскали свои вещи, Дэвид и Грэм пошли обмывать, как говорится, переезд, а Киллиан пообещал присоединиться к ним после душа.

Познакомившись с новой соседкой, которая была тише и испуганнее мыши, Эмма, понимая, что не хочет оставаться наедине с ней, решила навестить друзей, не особо понимая, зачем ей это нужно. Купив бутылку вина, она позвонила в дверь квартиры, повесив сумочку на руку. Ответа не последовало. Прождав несколько минут, она толкнула дверь, и та послушно открылась.

— Мужчины, — закатила она глаза, проходя в комнату, — так трудно закрыть дверь? Эй, Грэм! Дэйв! Киллиан!

Ответом ей последовал звук льющейся в ванной воды. Оглянувшись, блондинка подошла к двери и легко постучала костяшками пальцами.

— Да скоро я, скоро! — послышался оттуда напряженный голос Киллиана. — Сказал же, скоро приду, Дэйв!

— Это я, — отозвалась Эмма. Пару секунд царила тишина, потом звук воды стал тише.

— Зачем ты пришла, Свон? Мы с парнями в бар собираемся. Точнее, они уже ушли, а я пока… занят.

— Я… я просто хотела поздравить вас с, так сказать… — она не договорила, потому что в этот момент скрипнула входная дверь. Непонятная паника охватила девушку, она даже толком не поняла, чего именно так испугалась, но в итоге она распахнула дверь и залетела в ванную, стараясь двигаться как можно тише.

В этот момент Джонс выглянул из-за занавески, и его глаза округлились, когда он увидел ее, став какого-то белого цвета.

— Какого…

— Замолчи! — рявкнула она и, забравшись в ванную прямо в тапочках, закрыла шторку, закрыв ему рот рукой. — Они не должны знать, что я здесь!

— Именно поэтому ты забралась ко мне в ванную?! — прошипел он сквозь ее руку. — Ты чокнулась что ли?! Это самый тупой поступок, до которого только можно было додуматься в данной ситуации!

— В любом случае уже поздно! — прорычала она в ответ, упорно запрещая себе опустить глаза ниже его подбородка, стараясь не думать, что на нем кроме воды и пены сейчас нет ничего, а между ними какие-то мизерные сантиметры. Сердце бешено забилось в груди, и она прикрыла глаза, пытаясь успокоиться. — Боже, я, кажется, реально сошла с ума… Зачем я это сделала?..

— Киллиан, — открылась дверь, и девушка прижалась к стене, перестав, кажется, даже дышать, а Джонс, сглотнув, поправил шторку, шумно выдохнув, — ну ты скоро?

— Да сказал же, что подойду. Дай нормально помыться.

— Небось, не просто моешься, — усмехнулся Нолан, и брюнет скрипнул зубами.

— Поверь, у меня для этого девушки есть.

— Слушай, друг, я уже не могу — меня, кажется, кто-то тяпнул в шею, скотина, жжется так, что хоть вой. Можешь посмотреть? — тень за шторкой стала ближе, и Эмма зажала рот рукой, чтобы не вскрикнуть, но Киллиан быстро сориентировался.

— Дэйв, давай я домоюсь, идет? У тебя уже горит, хуже уже не будет.

— Ты прав, я че-то лоханулся, — усмехнулся он, — ладно, я тогда на улице буду тебя ждать.

— Отлично, еще несколько минут.

Закрылась дверь, и оба облегченно выдохнули, привалившись к стене, буквально ощущая, как пульс медленно замедляется, перестав скакать. Но тут снова послышался скрип.

— А что в прихожей делает сумка Эммы и бутылка вина?

— А… — Джонс сделал огромные глаза, посмотрев на блондинку, которая сжалась, поджав губы, и, выдохнул, выпалил первое, что пришло в голову, — она забыла сумку на работе, ну я и забрал, чтобы потом отдать. А вино купил вам на новоселье, оно, — он с вопросом посмотрел на девушку, — дорогое?

— Это ты у меня спрашиваешь? — удивился Дэвид. — Ты же покупал.

— Я говорю, а не спрашиваю, — скрипнул тот зубами, — уши прочисть! Короче, вали давай, буду через две минуты.

— Да понял я, понял. Вино я тогда забираю?

— Бери и катись, господи!

Наступила тишина, и, выждав пару секунд, Эмма выскочила из ванной, скинув мокрые насквозь тапочки, поправляя намокшие волосы.