Вот Ар-Фаразон и отдал приказ ковать мечи и строить военные корабли, в чем сам принимал непосредственное участие. И когда все было готово, он лично поднял паруса на флагмане своей армии и направил флот на Восток. К нам в Умбар.

Завидев окрашенные в алое на фоне заката и мерцающие золотом паруса, люди с побережья испугались и бежали далеко от своих поселений. Но вскоре флот причалил в местности, называемой Умбар, где располагалась мощная природная гавань нуменорцев, какую не смогли бы создать даже самые искусные строители. Пустыми и безжизненными были просторы Средиземья, и войска Повелителя Моря беспрепятственно шли вглубь страны. Семь дней шагали они под своими знаменами и под звуки труб, и наконец пришли к холму, на котором Ар-Фаразон установил свою штабную палатку с троном. Холм этот возвышался надо всем его лагерем, и с него хорошо были видны разбросанные вокруг голубые, золотые и белые палатки, напоминавшие цветы на лугу. Затем король выслал вперед своих герольдов с ультиматумом Саурону, в котором приказывал тому предстать перед ним и принести вассальную присягу. Вот это наглость! Я в восхищении, орки в восхищении и Саурон, тоже в восхищении!

Я смотрел через окно смотровой площадки на вражеский лагерь. Аннатар, сидел в кресле и думал, рисуя на карте и делая какие-то записи. — Ты оказался прав. Люди не знают никаких разумных границ. — Майар оторвался от карты и взглянул на меня. — Они определенно потеряли страх и забыли, что есть те, кто заведомо сильнее их. — Сильнее, — задумчиво сказал я, — их армия больше нашей и без магической поддержки, нас разобьют. Это просто будет долгая осада. — Так почему же ты не убьешь их, к примеру, своим Холодом? — Во первых, несмотря на свою ненависть к людям, я не собираюсь навлекать на себя гнев Валар. А стирание с лица земли многотысячного войска любимцев Богов, обратит их внимание на меня или точнее на мой народ. Пусть нас вроде как и простили, обиду они помнят. — ...Ты прав. Значит нужно сделать так, что бы Валар от них отвернулись. Ты возможно не знаешь, но единственным ограничением данным людям, был Запрет ступать на землю Валинора. И они близки к его нарушению. Там обитают бессмертные существа, а эти люди боятся смерти и полны заблуждений, уверенные в том... что ступив на Благославенные земли они обретят бессмертие подобно Эарендилю. — Аннатар улыбнулся и подошел к окну, окинув пламенным взором лагерь. У верен, он поселил меня на вершине башни, еще и по причине моего эльфийского зрения. Эдакий часовой, я ведь правда люблю смотреть на горизонт. — Но ведь это бред! Не земли Валар делают его народы бессмертными, это Бессмертные, обитающие там, делают эти земли священными. А люди бы, лишь постарели и зачахли там скорее, словно мотыльки, слетевшиеся на слишком жаркий огонь. Энергия тех земель губительна! Ели мой Свет Души, частица которого была заключена в азмаз, обжег гнома, то что Свет Валинора и самих Валар, сделает с человеком?! Эарендиль же был причислен к Перворожденным, что не ведают смерти, но и принят он был с условием, никогда более не возвращаться в земли людей. Еще неизвестно, что будет с Элрондом и его детьми... — Но нуменорцы-то этого не знают. — Ты... хочешь поспособствовать поездке смертных в Аман? — Я недоверчиво взглянул на майар и задумался. — Ты снова хочешь втереться в доверие... Но это ведь значит, что ты примешь присягу... а твоя армия... — Останется здесь и никуда не денется, фактически она будет принадлежать этому корольку и я все равно останусь во главе. Однако, Гнев Валар — будет достойной платой за мое, кратковременное унижение. Да и эльфы, чуть подуспокоятся, когда я буду на поводке у человека. У Мордора появится время стать сильнее. Аннатар вспыхнул огнем и явил мне свое новое обличие: вылитый эльф-нолдор. Рост высокий. Телосложение атлетическое. Черты лица тонкие, прямые. Глаза серые, но из тех, что меняют цвет в зависимости от эмоций. Волосы черные, гладкие, длиной до середины спины. Цветовая гамма стеганой кожаной одежды, была красно-черной. К поясу был подвязан меч. Он положил на столик смотровой башни кольцо и велел его охранять. Знает зараза, что я его не трону! Наколдовав сверху плащ, майар направился к лестнице. Мог бы и в облике “железногоголема” выйти, чего мелочиться-то? Впрочем, такой антураж доверия бы не вызвал. И Саурон предстал пред нуменорцами. От самого Барад-дура пешком пришел, не предпринимая никаких попыток к нападению... Ар-Фаразон же решил, что для полной гарантии исполнения клятв верности, Саурона следует забрать с собой в качестве заложника, и тогда все его прислужники в Средиземье, Нуменор беспокоить не будут. Саурон с показной неохотой подчинился, хотя про себя ликовал — ибо таково и было его тайное намерение.

Саурона нет уже десятки лет. Назначенные на подобный случай Командиры из числа Назгулов, будучи продолжением воли Гортхаура, наращивали мощь. Я тоже не сидел без дела, хотя в Мордоре скажут, что я весь день сплю и бездельничаю. А чем еще занятся, если кузни погасили? Но я действительно сплю, но одновременно и правлю Ост-ин-Эдхиль, который сумел немало разростись. Под руководством Совета и моими приказами, начались разработки в плане вооружения и коммуникации, даже фортификации. Впрочем и об удобствах не забывали. Ну, канализация, водонагреватели, паровозы работающие на угле с очистителями на дымоходе, сплошные чудеса техники, но ни в коем случае я не желал им уподобления маглам. Никакого пороха, атомов — сплошной примитив и чистота производства. Мне не давала покоя возможность в виде духа, влиять на материальный мир. Понаблюдав за назгулами, я через годы сумел входить в подобное состояние. И теперь моя призрачная аватара, могла касаться предметов и даже больно бить, не теряя нематериальности и сохраняя способность пролетать сквозь стены. Но вот покидать алтаря, я все еще не мог. Иными словами: я был привязан к местам, где есть моя магия, а значит алтарем дело не ограничится. Дикая Охота — это самый близкий аналог моего призрачного состояния. Идея захватила меня. Смысла летать в бою призраком лично для себя, я не видел, но если научить подобному моих воинов, то я смогу призывать к себе их астральные проекции. И город в безопасности и воины тоже! Я подал идею на рассмотрение Совета и через неделю! раздумий, они высказали свое согласие. Мое дело теперь это осуществить, наверняка на работу уйдет уйма времени, что для эльфа не препятствие. От назгулов я наконец узнал, что король Ар-Фаразон обратился к служению Тьме и Мелькору, как ее Повелителю, Саурон видимо знатно ему мозги прополоскал; поначалу король делал это втайне от своего народа, но вскоре перестал скрываться, и многие из нуменорцев последовали его примеру. Однако, в Нуменоре до сих пор обитала горстка Верных, близ Роменны и в окрестностях, да еще несколько человек тут и там по стране. Предводителями их, к кому они обращались за советами и утешением в те черные дни, были Амандиль, советник короля, да его сын Элендиль. У последнего было двое сыновей — Исильдур и Анарион, бывшие по меркам Нуменора еще очень молодыми. Амандиль и Элендиль были прославленными морскими капитанами; к тому же, они принадлежали к династии Эльроса, хотя и не к правящему дому, что наследовал корону и скипетр. Саурон не осмеливался осквернить Святилище Илуватара на вершине горы, а король не допускал туда никого под страхом смерти, тем более тех из Верных, кто продолжал тайно поклоняться Илуватару. А еще Саурон подговаривал короля срубить Белое Древо, Нимлот Прекрасный, что рос в его саду и напоминал об Эльдар и свете Валинора людям. Поначалу король категорически отказывался делать это, веря в то, что судьбы его рода связаны с этим деревом, как предрекал старый король Тар-Палантир. Так погрязший в ненависти к Эльдар и Валар король продолжал понапрасну цепляться за тень прежней лояльности к ним Нуменора. Недолго правда. В итоге король согласился с доводами Саурона и срубил Белое Дерево, бесповоротно обратившись спиной к заветам своих предков. Саурон же приказал построить на холме в центре Арменелоса Золотого, столицы Нуменора, огромный храм. После этого дым валил, не переставая; власть Саурона день ото для росла, и в том храме, проливая кровь и предавая мучительной смерти своих собратьев, обезумевшие люди начали приносить жертвы Мелькору, дабы тот освободил их от бремени Смерти. Чаще всего на алтарь попадали Верные; однако в непоклонении Мелькору их открыто не обвиняли, вместо этого называя мятежниками и заговорщиками против короля, сеявшими ложь и распространявшими отраву. Обвинения эти по большей части были ложными; однако ненависть порождает ненависть, особенно в такие темные времена. Смерть, несмотря на все старания, не покинула их земли, а даже напротив, стала приходить все скорее, да еще под множеством новых и ужасающих личин. Если в прежние времена люди постепенно старели и, устав от жизни, тихо и безболезненно уходили во сне, то теперь все чаще помирали в маразме и от всевозможных хворей. Но все равно нуменорцы продолжали бояться смерти и ухода во тьму, где правил избранный ими повелитель; и в своей агонии они проклинали за то самих себя. В те дни все имели при себе оружие и убивали по малейшему поводу, а то и вовсе без — такими стали нервными и вспыльчивыми. Саурон же с шайкой своих новых прихлебателей колесил по стране и разжигал в людях ненависть и зависть. Вскоре люди стали роптать против своего короля и лордов, а также против всего, чего не могли получить сами, а стоявшие у власти жестоко за это мстили. И тем не менее, нуменорцам еще долгое время казалось, что страна процветает; и пускай им самим живется невесело, зато Нуменор становится все могущественнее и богаче. Следуя советам и указаниям Саурона, богачам и впрямь удалось умножить свое благосостояние. Они соорудили двигатели и построили корабли еще быстрее прежних, и всей этой мощью обрушились на Средиземье, не утруждаясь более притворяться благодетелями иль повелителями, как встарь. Вместо этого они захватывали богатства жителей Средиземья, а самих их увозили в рабство, где многие бедолаги оказывались в конце концов на их алтарях. Люди стали бояться нуменорцев, и память о добрых повелителях прежних времен угасла, сменившись ужасом и ненавистью к поработителям. Так Ар-Фаразон, король Земли Звезды, стал величайшим из тиранов со времен правления Моргота, хотя на самом деле из-за спинки нуменорского трона правил Саурон. Шли годы, и стареющий король почувствовал неумолимое приближение смерти, что пугало его и приводило в ярость. Близился час, над которым так долго работал и который так терпеливо ожидали Саурон и я. Наконец, майар стал заговаривать с королем о том, что могущество его нынче так велико, что не грех рискнуть взять все в свои руки и не подчиняться более никаким заповедям и запретам. И вот на волнах покачивались корабли Ар-Фаразона, которые тот собирал в западных гаванях.