Я должна признаться тебе, что не могу без тебя.
Каждое утро я улыбаюсь, осознавая - ты все еще тут, хоть и далеко на самом деле.
Я ни в коем случае не хочу разговаривать с тобой, словно тебя нет вообще.
Конечно же ты есть. Именно поэтому есть и я.
Наступит день, когда мое сердце вновь вспомнит, что такое сумасшедший ритм. Когда я смогу взять тебя за руку и сжать ее настолько крепко, чтобы окончательно убедиться - вот сейчас ты действительно со мной.
Будет тот день, когда ты купишь мне очередную булочку в пекарне, и заставишь съесть этот невкусный суп, а я послушно возьму ложку в руку и съем его до последней капельки.
И ты знаешь, почему так будет.
Потому что ты попросил.
Ты.
Понимаешь, Стайлс?
Наступит тот день, когда я снова увижу тебя.
С трепещущим сердцем и покалывающей, но настолько приятной болью в области сердца, я увижу тебя.
И мне даже не верится, что я вновь смогу сказать тебе:
"Здравствуй, Гарри."
***
Pink feat. Nate Ruess – Just Give Me A Reason
Иди сюда. - сказал Найл и как всегда сам подошел ко мне. - Тебе опять приснилось что-то отвратительно-мерзкое, заставляющее тебя плакать?
Я чуть заметно кивнула головой и мгновенно улыбнулась.
Спасибо, Стайлс.
Найл только что охарактеризовал тебя самыми что ни на есть правдивыми прилагательными, какие только могли бы быть придуманы именно для тебя.
Спасибо, мать твою.
Спасибо.
Я приготовил тебе чай с ирисками. - милый ирландец обнял меня и в нос тут же ударил аромат его приятного одеколона, поднимающий настроение в одно мгновение. - Если он еще не остыл.
Тысячу благодарностей, мистер Хоран. - подмигнула я ему и потрепала по блондинистому беспорядку на его голове.
Буквально через полчаса я уверенно печатала текст на ноутбуке, это было что-то вроде отчетного сообщения Эмили, например, что я действительно жива и все такое подобное.
Она ответила достаточно быстро. Пару фраз о Зейне, несколько фраз о новой коллекции в Заре, три слова насчет нового фильма.
О Гарри ничего.
Как всегда лишь одна пустота, и то - болезненная.
Хоран устремил свой взгляд в телефон, как-то по-особому едко улыбаясь экрану, но ерзая на месте. Все это выглядело так, как будто ему написал тот, кто может отобрать у малого ребенка его чупачупс и выбросить в рядом стоящую корзину.
Что-то важное? - спросила я, продолжая набирать сообщение пальцами. Эмили вдруг внезапно заинтересовалась, как я себя чувствовала сегодня ночью.
Слегка приводит в ступор.
Да нет, ерунда. - отмахнулся Хоран и, не отрываясь от своего телефона, приземлился на место рядом со мной, тут же уже по привычке склонив голову мне на плечо.
Я невольно улыбнулась.
Найл Джеймс Хоран - единственный, черт вас всех побери, человек, который будет с тобой в любое время. Особенно тогда, когда ты не понимаешь, зачем ты вообще нужна здесь, я имею ввиду - в настоящий момент, в эту секунду. К чему стремится твое сознание, и стремится ли оно вообще к чему-либо.
Я любила, когда Найл был рядом. Он внушал мне свою уверенность, не позволял мне разреветься на пустом месте, и даже просто поддерживал даже тогда, когда поддержка, собственно, была не так уж и нужна.
Он дарил мне воздушные шарики и заваривал чай только с ирисками.
В такие моменты я чувствовала себя больше, чем просто счастливой. И практически забывала о Г...
Нет.
Это все гнусная и противная ложь, осадком опадающая на дно желудка в виде дохлых бабочек или еще чего-нибудь такого же мерзкого.
Я никогда не забывала о Гарри.
Он сам не позволял мне забывать о нем.
Каждый колкий час мне приходилось окунать свое лицо в ледяную воду, глотать лед прямо из морозиловки, выходить в одной майке на воздух и дышать, дышать, дышать. Еще уверенней. Еще сильнее. Лишь бы сердце совсем не остановилось.
Гарри написал. - ухмыльнувшись, сказал Найл и пробубнил что-то несуразное себе под нос, словно, я, должно быть, совсем глухая и даже совсем не чувствую, что эти пять букв заставили мой желудок вывернуться наружу.
В напрочь пропитанном сладостью номере повисла такая тишина, от которой уши заломило с непередаваемой силой. Мой разум, кажется, окончательно сказал мне наподобие "Адье, амиго!", а в голове крутилась сплошная ненормативная лексика.
Я отчетливо ощущала биение сердца у себя поперек горла, а дрожь в руках, нарастающая с каждой минутой, казалась непередаваемой вечностью.
Что сказал. - совершенно никакой интонации из моих уст. Я выдавливаю клавиши на ноутбуке с самой что ни на есть грубой силой; еще мгновение - и от них ничего не останется.
Так, ерунда. - фыркнул блондин. - Приглашал на какую-то вечеринку. Он, Кимберли, Гримшоу, Зейн, Эмили и еще пару таких же отбросов, как эти все.
Жилки на виске принялись пульсировать так, что на языке тут же почувствовался вкус железа. Ощущали ли вы когда-либо, как ваши ноги становятся ватными, а руки уже полностью отстали от тела, то есть, вы уже нифига ничего не чувствуете, да будет это так неграмотно и некрасиво сказано?
Я боялась поднять ресницы к потолку, потому что знала - они тут же закроются.
Я не чувствовала ничего.
И даже Гарри, моего Гарри, как будто бы и... не было рядом.
Я сказал, что мы все еще в Дублине. - продолжал блондин, искренне веря в то, что я все еще слушаю его. - Вроде как, Зейн с Эмили, Гримшоу с бутылкой, а Стайлс.. эм.... - он затормозил ненадолго и каждая моя внутренность, пожалуй, сделала тройное сальто в воздухе. - Стайлс с какой-то Кимберли.
XXX
"Странно даже представить, Стайлс, что ты так просто взял и ушел. Я думаю об этом меньше, чем тысячу раз в секунду, но немного больше, чем тысячу и один раз. Понимай как хочешь. Ты всегда понимал меня.
Что-то странное пульсирует в висках, должно быть, "кровь смешивается с молоком" - твоя любимая фразочка, кстати, если ты еще помнишь о ней.
Какое-то время я боролась за себя, строила свой мирок. Казалось, ну да ладно - ушел он и ушел, давай-ка спать, Дейвидсон.
Получилось, Гарри.
Веришь мне?
И теперь я всегда могу спрятаться в том мирке и хоть немного расслабиться. Одна. Как улитка в панцире. Но ведь мне потому и пришлось сооружать этот панцирь, что сама я — беззащитный слизняк.
Самый настоящий слизняк.
Да и для внешнего мира мой мирок совсем крошечный и ничтожный. Как хижина из картонных ящиков. Ветер дунул посильнее — все тут же и развалилось.
Все разваливается без тебя, Гарри.
Не возвращайся.
Дай мне привыкнуть к тому, что твои руки теперь лежат на чужих коленках, а в ярко-бирюзовых глазах больше не отражается моя уставшая улыбка."
Полтора часа спустя. В доме семейства Хоран: Малыш Тео, его родители, и, собственно, сам Найл с Риккой.
В этом доме царит аромат плюшек с вареной сгущенкой и свежесваренным кофе. А еще легкий привкус присутствия младенца в этом доме и что-то такое же теплое и милое, как все "Хораны" на свете.
Проходи, Рикка, я очень рада, что ты заглянула к нам в такой ветреный день. - улыбнулась мне Дениз, жена Грега, и мягко улыбнулась.
На ее руках практически засыпал очаровательный малыш с ярко-голубыми глазами и капельками молока на припухлых губках.
Он сонно хлопал длинными ресничками, видно окончательно не понимая, кто я такая и что я тут делаю.
Тео, малыш мой! - завопил Найл, выхватив ребенка из рук Дениз. - Глазам своим не верю, какой ты у меня большой!
Отшвырнув кеды в сторону и буквально высвободившись от надоедливой куртки, Найл с особой нежностью прижал младенца к себе и погладил холодной рукой по его маленькой головке.
Надеюсь, вы понимаете, что зашкаливало в этот момент.
Найл сам еще как ребенок. - неловко сообщила мне Дениз и вновь улыбнулась. - Он всегда такой.
Я еле заметно кивнула и на цыпочках прошла в просторную комнату, из которой уже вовсю разносился пронизывающий визг ребенка и ненормальный смех очаровательного ирландца.
