Что-то случилось? – спросила я деловым тоном, резко вскинув подбородком.

На лице Гарри не было ни усмешки, ни улыбки, ни радости, ни сожаления. На лице Гарри было ни много, ни мало – абсолютно ничего.

В его глазах полоснула яркая полоса, легко можно было догадаться, что этот вопрос поставил его в тупик. Этот вопрос был одним из тех, после которых он не привык молчать и сидеть на месте. Просто рвать жесткой хваткой, не иначе.

Не удивляйтесь.

Это ведь его самый ненавистный вопрос.

Но в эту же минуту на губах образовалась ледяная улыбка. Тонкие уголки губ дрогнули, на шее еще пуще прежнего принялась колотить ярко-синяя жилка.

Разумеется, он подумал - это же Дейвидсон.

Как ее разорвать?

Она же такая хрупкая.

Немного понравился рисунок на твоей футболке сзади. – наконец, прокашлявшись, произнес он и вновь схватил в руку погрызанный на кончике карандаш. – Яркий принт.

Я закрыла глаза. Опустить верхнее веко на нижнее – что может быть проще, тем более когда ты устала?

Однако для меня это оказалось смертельной казнью. В глазах, точно поперек обоих век стояло лезвие. Резало напрочь, не давая даже задержать сомкнутые ресницы на мгновение.

Я резко распахнула глаза, несмотря на боль, и тут же нахмурилась. Гарри смотрел в упор, задерживая ядовитый взгляд строго мне в глаза.

Ты заболеваешь, Гарри. Моя футболка чисто-белая, без единого пятнышка. – разочарованно выдохнула я и трясущимися руками заправила выпавший локон за ухо, разворачиваясь вновь к окну.

А снег все сыпал, словно из ведра. Крупные хлопья напоминают опадающие поздней осенью листья, словно подсказывая, утверждая – вот оно, приближение. Приближение того самого долгожданного, но еще даже не начавшегося конца.

Дейвидсон? – хриплый, осипший голос. Тяжело оседает в легкие в тот момент, когда проникает до моих ушей.

Что, Гарри. – это даже не вопрос. Просто утверждение. Безразличное и холодное.

Обними меня?

Я выдыхаю воздух губами, отпечаток моего дыхания ввиде небольшой окружности остается на запотевшем стекле.

«Обними меня, обними.» - словно эхом отдается в горле.

Гарри хрипло прокашлялся, за спиной послышался звук шуршащих листов и быстрое-быстрое черкание заточенного карандаша по бумажной поверхности.

Холодно здесь, не замечаешь? – он вновь кашляет и снова что-то пишет, пишет, пишет, так судорожно быстро, точно не задумываясь. Точно выплескивая все то, что в нем накопилось.

Меня словно вихрем притягивает к нему и я отрываюсь от этого проклятого окна, с силой спихивая Гарри на мягкую подушку и прижимая его к себе за шею так крепко, что он вновь и вновь кашляет, не в силах поглотить в себе непрекращающийся хрип.

Ну что ты, Гарри. - я обхватила его

лицо в ладонях и посмотрела пристально в уставшие глаза. – Что ты такое говоришь, Гарри, милый, тут же так тепло, посмотри. Я в футболке. Ну же, Гарри! Почему ты так щуришься?

Он посмотрел. Устало. Безнадежно.

И совсем, совсем не улыбнулся.

Обними меня еще раз? - всего лишь повторился он, опуская подбородок на мое плечо и выдыхая спертый воздух губами.

Вздохнув, я обняла его и успокаивающе прикоснулась губами к его щеке, томно закрывая глаза при этом.

Мне так спокойно, Гарри. – шепотом промолвила я, стараясь не выпускать его из своих рук. - С тобой и без тебя. Когда ты задерживаешься где-то или уходишь ранним утром за горячим хлебом, а я, проснувшись, не застаю тебя рядом, во мне не поднимается страх, что все происходящее было сном.

Стайлс усмехается и наконец-то поднимает свою голову, с усталостью склонив ее немного вбок.

Рано или поздно я уйду от тебя, и тебе вновь покажется это сном. – совершенно спокойным тоном прошептал он и дотронулся до моей руки ледяной ладонью, которая так и напрашивалась лечь на горячую батарею.

Я заметно напряглась. Ощутила, как внизу спины пробежали мурашки, а в животе неприятно защекотало.

Что значит уйдешь, Гарри? – непонимающе переспросила я, хмурясь. – Что ты говоришь такое?

Все мы уходим, но только не в одно время. – ответил он и притянул к себе свой блокнот. – Хорошая мысль, надо записать.

Мои волосы встали дыбом, а я просто сидела, сложив ноги по-турецки и спокойно наблюдала из-под опущенных ресниц за его рукой. Музыкальные пальцы смело обхватывали карандаш и свободно водили по идеально-ровной бумаге. За этим хотелось наблюдать тысячу лет.

Как это уйдешь, Стайлс, что значит уйдешь?! – срывающимся, осипшим голосом наконец-таки прохрипела я, чувствуя, как на мои глаза наворачиваются слезы.

Гарри медленно оторвался от своего дела и перевел взгляд, заострив его на какой-то особой точке в пустоте.

Молоко превращается в кровь, Дейвидсон. – неожиданно сказал он и резко поднялся, направившись куда-то в центр номера.

Я незамедлительно встала и пошла за ним в мини-бар, резко заворачивая за крутой поворот.

И как всегда, не обошлось без того, что я вновь врезалась лбом в его спину. Он спокойно стоял, сложив руки в карманы, устремив взгляд в огромное окно во всю стену. Словно, дожидаясь нашего столкновения. Словно дожидаясь тех вещей, к которым мы так привыкли.

Гладкая кожа напрочь покрылась мурашками, температура его тела явно была выше нормы. Мышцы спины сокращались, не позволяя Стайлсу сохранять возлюбленное спокойствие.

Я мучаюсь. – спокойно сказал он и направился к бару, быстрым, умелым движением достав оттуда закрытую бутылку крепкого Хенесси.

Ты не пьешь. – спокойным тоном заметила я, облокотившись о дверной косяк.

Стайлс на мгновение приподнял свой взгляд, продолжая уверенными движениями раскрывать бутылку.

А еще я не пью и не употребляю, но в моем кармане травка, и она, черт возьми, печет мне кожу. – прохрипел он и тут же прильнул губами к горлышку бутылки.

Крупные капли цвета молочного шоколада скатывались по массивной шее парня. Он пил слишком судорожно, буквально содрогаясь от каждого глотка, но тем не менее, с каждым глотком он сжимал ее все сильнее. Еще немного, и она просто расколется на миллион осколков.

Гарри, перестань. – захлебываясь собственным кислородом прошептала я, не смея двигаться с места.

JMSN – Jameson

На репит до конца главы.

Кажется, я начинаю понимать, где между нами прошла трещина. – заявил он, спокойно отставив бутылку в сторону. - Твои любимые книги для меня -чепуха. Мои для тебя - барахло. Мусор. Их выкинуть не жалко. Почему мы этого не заметили несколько месяцев назад?

Я прикусила губу, понимая, что по моим щекам растекаются проклятые слезы.

Ах да, Дейвидсон, прости. Я совсем забыл. – он схватил виски в руку и уверенной походкой двинулся ко мне, со всей силы схватив меня за подбородок. - Мы многого не замечаем, пока… — он запнулся, — …пока мы любим.

Я прикрыла глаза и облокотилась о стену. Томная тишина разразилась в комнате, сквозь тонкие жалюзи пробивался чуть заметный свет.

Повтори. - отрезала я и, распахнув глаза, нахмурилась, угрюмо уставившись в пустоту. Резкость моих движений привела парня в смущение. Гарри сощурился и повернулся ко мне спиной, издав довольно мучительный стон.

Вздох, второй. Затем третий, четвертый. Мое дыхание начинало выдавать меня. Я начала кусать сухие губы, кусала их до такой степени, что на языке незамедлительно почувствовался противный привкус железа.

«Не ломайся, девочка, не ломайся перед ним.»

Гарри, я хочу, чтобы ты повторил. – вновь произнесла я ледяным голосом и от переполняющих меня чувств сжала зубы.

Ты понимаешь или нет, что мне ни черта не легко это сделать!? - возразил тот и резко повернулся ко мне, вновь сощурив ярко-бирюзовые глаза.

От его взгляда все внутренности сжались в твердый комок. Я вжалась в стенку, боясь пошелохнуться.

Все это напоминало момент из какого-то гребаного фильма.