Фёдор лёг, однако ему никак не удавалось заснуть, он постоянно, но осторожно ворочался, боясь разбудить свою подругу. Странное ощущение, желание тут же, сей же час доделать то, что осталось незавершённым буквально на чуть-чуть, несколько растянутых ночных часов теребило его душу, а между тем в голове ревностно сидела мысль, поскорее бы завтра вернуться к дневнику. Он чувствовал начало чего-то нового, неизвестного, быть может, и разрушительного, однако до конца ещё не давал себе отчёта в своих ощущениях, вновь и вновь понимал, что покой прежней жизни окончательно нарушен, но каким именно образом, пока оставалось для него загадкой потому, что сама жизнь не представлялась ему самостоятельной, сравнивать было не с чем. Встав среди ночи и на цыпочках выйдя на балкон, чтобы покурить, Фёдору вдруг подумалось, как давно он не видел звёздного неба, подумалось спокойно, без экзальтации и восхищения, – оно непосредственно бросилось в глаза и ненадолго отвлекло всё внимание. Нет, никаких особенных мыслей или чувств не возникло в его душе, было достаточно уже того, что оно выглядело холодно и безмолвно, нисколько не нуждаясь в своём созерцателе. А внизу слегка шуршали не окрепшие молодые листья, улица была плотно освещена фонарями, пока он свисал с сигаретой из приоткрытого окна, по ней проехала пара-тройка машин, шумя колёсами по немного влажному асфальту, – ничего примечательного. Холод бодрил, свежий воздух чуть-чуть успокоил мысли; докурив и постояв ещё минут с 10, наслаждаясь спокойствием и тишиной, Фёдор, наконец, вернулся в спальню, но заснуть удалось всего на 2-3 часа, поэтому утром встал сильно не выспавшийся и немного раздосадованный.
Когда он только-только успел умыться, на столе уже стоял по обыкновению плотный завтрак из румяных, немного недожаренных оладий (как ему нравилось), сметаны в пластиковом белом стаканчике, мягких сдобных булочек, купленных вечером и ещё не успевших зачерстветь, и чая – Настя вставала гораздо раньше него, она была жаворонком да и не любила много спать. Сидя на стуле уже одетая и накрашенная, попивая свой привычный утренний кофе из огромной белой сафьяновой кружки, которую можно принять и за небольшую миску только с ручкой, она начала обычный утренний разговор.
– Послушай, может, сходим вечером куда-нибудь? Мне кажется, тебе необходимо немного рассеяться, а то в последние дни ты какой-то мрачный. – Пауза. – У тебя на работе что-то случилось? – После этой явно заготовленной фразы, она открытым ожидающим взглядом посмотрела на Фёдора так, что он почти растерялся. Это развеселило её, но виду она не подала.
– Судя по всему, ты уже решила, куда мы пойдём.
– Там новый клуб открывается…
– В молодости не нагулялась? – попытался он прервать с добродушной ухмылкой, однако Настя сделала вид, что не заметила этого, надо сказать, бестактного вопроса.
– Нас Семёновы пригласили. И не надо делать вид, будто это вздорное ребячество, тут и так сидишь почти безвылазно. Кстати, всё довольно прилично, иначе я и сама бы не пошла.
– Ах ну да, забыл, ты же новое платье купила. А раз уж Семёновы нас пригласили, тогда я даже знаю, кто счёт оплатит.
– Но они же наши лучшие друзья, и у них двое детей, и женаты они почти 15 лет, – Настя заметно разгорячилась, хоть и реплика была вполне к месту. – Ну, если ты против, мы, конечно, можем никуда не идти.
– Конечно, можем. И вообще-то они твои лучшие друзья, и всё, что ты про них сейчас сказала, как раз таки говорит против того, чтобы ходить семьёй в подобные места, тем более, что им это действительно не по карману, – ему самому не понравились его последние слова, хоть это и была чистая правда. А тем временем взгляд Насти сменился с ожидающего на жалостливый, почти испуганный, судя по всему, она действительно хотела куда-нибудь сходить, чего они не делали довольно давно. Фёдор мгновенно исправился, – ладно, не надо на меня так смотреть, не стану же я тебя расстраивать. Конечно, мы пойдём, никуда не денемся, раз уж Семёновы этого хотят. Должен же я чем-то за завтраки платить, – последняя фраза была сказана про себя, почти рассеяно, поскольку ему вдруг подумалось, что Настя пытается (и небезуспешно) им манипулировать, что казалось крайне неприятным и чего он никак не ожидал, тем более после стольких лет совместной жизни и в таких мелочах.
– Замечательно, я им тогда перезвоню, – она выскочила из-за стола с сияющим лицом, будто только этого и дожидалась, правда, и кружка её была пуста, а кроме кофе Настя по утрам ничего более не употребляла. – Тогда я побежала, мне сегодня пораньше надо.
То, что ей сегодня вдруг надо оказаться где-то пораньше, было странновато, поскольку обычно в начале дня Настя дожидалась, когда Фёдор соберётся на работу, после чего они вместе выходили из дому. Ей почему-то казалось, что это их сближает, что занимаются они чем-то совершенно похожим, выходят с одним ощущением, поскорей бы вечером вернуться домой, в чём полностью согласны между собой. Видимо, как-то так. Однако в этот раз она побоялась, что Фёдор может и передумать – слишком уж неохотно он согласился, – возможно, просто из самолюбия, чтобы не делать того, чего его почти насильно заставляют сделать, а ссориться из-за такой мелочи совсем не хотелось, тем более, вечером они увидятся уже в клубе и передумывать будет поздно. В любом случае, Настя была очень рада, добившись своего, и чувствовала некоторое воодушевление перед предстоящим вечером.
Спустившись один вниз и сев в машину, Фёдор в тяжёлой, почти бессознательной задумчивости ехал на работу, так что не стоило удивляться, когда он вдруг на одном из многочисленных перекрёстков улицы на окраине города, которую выбрал во избежании утренних пробок, свернул на шоссе из города и проехал почти 10 километров прежде, чем опомнился. О данном обстоятельстве, столь странном своей ожидаемой нелогичностью, он никогда, собственно, более и не вспоминал, поскольку сразу же понял и объяснил его тем, что в детстве они всей семьёй часто ездили за город именно этим маршрутом, так что, увлечённый движением, вполне мог машинально перепутать направление. Тем не менее, на работу Фёдор почти не опоздал, поэтому и случившаяся незадача не имела никаких последствий, лишь, быть может, некоторым образом продлила его раздумья. По окончании же как всегда тяжёлого и беспокойного рабочего дня он в чём был, в том и отправился, не заезжая домой, голодный и раздражённый, исполнять свою обязанность, заключавшуюся в общении с Настей и её друзьями в незнакомом и неприятном для него месте.
Но как ни странно, вечернее мероприятие прошло весьма спокойно. Особой суеты с отысканием столика не было, он, видимо, заказался ещё накануне. Заведение выглядело большим, с некоторыми претензиями на роскошь, а кое-где и с совершенно неуместным пафосом, впрочем, ничего примечательного, непонятно даже, для чего стоило открывать ещё одно такое, поскольку в городе подобных можно набрать штук с 5. «Своих» Фёдор нашёл весьма быстро, зал был полупуст и даже к ночи не обещал заполниться целиком, но музыка уже гремела во всю, создавая ощущение растерянности и больших сомнений в смысле происходящего. Семёнова очень тепло и радушно улыбнулась на приветствия, даже немного привстала, а её муж, пожимая ему руку, сделал неловкую попытку дружески обняться, Настя же сразу начала кричать в ухо, он отвечал ей так же.
– Ты как раз во время, мы только сели.
– Нет, я прямо с работы, домой не заезжал.
– Есть хочешь? Возьми меню.
– Вы уже заказали?
– Да, очень скудное, я надеялась, в честь открытия получше что-нибудь придумают.
– Давно сидите?
– Сомневаюсь. Лучше заказать сейчас, позже ещё хуже будет.
После этого короткого содержательного диалога, Фёдор привстал, снял пиджак, повесил его на спинку стула, расстегнул вторую пуговицу на рубашке (галстук он развязал ещё в машине) и от нечего делать начал оглядываться по сторонам. Настя наверняка успела заехать домой, конечно же она была в новом платье, которое не оставило в нём никаких сомнений, чем закончится сегодняшний вечер; Семёнов, как и всегда, выглядел с хронической неряшливостью, а его жена ровно так, как по любому другому подобному случаю. Хоть Фёдор и не запоминал её нарядов, но каждый раз, видясь с ней, у него возникало определённое дежа-вю. Кстати, ещё он заметил, что её муж старается не смотреть на неё, и обращённые к ней реплики произносит в сторону, по-дурацки искривляя рот к уху жены. Благо, что подобные заведения не располагают к общению, так что за весь вечер между собой и они, и Фёдор с Настей перекинулись лишь парой слов, да и тем особых для разговоров не было. Однако он ещё раз повторил про себя давно возникшую мысль, которую сегодня утром почему-то спроецировал и на Настю, о том, что Семёновы действительно не нагулялись в молодости по убожеству – уж слишком они сейчас были довольны и бурно на всё реагировали. Впрочем, весело было всем кроме него, особенно его девушке. Она несколько раз порывалась пойти танцевать, но останавливалась, соображая, что Фёдор компании ей точно не составит, однажды они даже поссорились по этому поводу, и сейчас портить вечер желания не испытывала. Правда, сегодня она ошибалась, ему как раз таки хотелось всех их куда-нибудь сплавить хотя бы на пару минут, чтобы просто посидеть одному, пару раз он даже тихо и душевно усмехнулся, посмотрев на танцующую толпу, но на её вопрос, к чему улыбка, ничего не ответил. Часа через 4-5 комедии взаимного молчания и частого обмена понимающими взглядами между женщинами по поводу внешнего вида каждого посетителя, а, главное, посетительницы, оба Семёновых как по команде первые встали из-за столика и засобирались домой под предлогом, что дети остались в квартире одни.
