– А я и не боюсь, Питер. Просто не всем людям нужно знать обо мне.

– Но почему? Ты вроде нормальная и не такая, как большинство взрослых.

– Спасибо за комплимент, Питер. – Я улыбнулась мальчику. – Но может в следующий раз?

– Нет! – громко пискнула Анна. – Дядя сказал, что сегодня ждёт тебя, Лиза.

– Хорошо, пошли, ведите меня знакомиться с дядей и тётей. Мне тоже интересно посмотреть, где вы живете. Правда, на мне нет самого нарядного платья.

– Ура! Лиза и Феликс сегодня будут в гостях у нас! Ура! Лиза, ты и без платья очень красивая. – Аннушка запрыгала от восторга, а ее рыжие кудряшки пружинили на голове в такт.

До селения, где жили сироты, идти оказалось не долго. Минут за двадцать мы покинули развалины городка, ставшие нам родными за время общения. Потом спустя минут десять мы петляли меж редких деревьев по еле видной тропке в порыжевшей и повядшей высокой траве, пока наконец-то не вышли на пригорок, с которого открылся вид на маленькую колонию из уютных добротных домиков с оградками. Даже не верилось, что этот островок жизни возник после катастрофы, унёсшей в небытие цивилизацию на всей планете. Казалось, что эти домики были здесь всегда, так органично они сливались с опушкой соснового леса, стоявшего надежным тылом на охране этих крохотных жилищ.

Однако, при приближении строения оказались не столь малы, а даже весьма просторными и украшенными каждым хозяином на свой вкус. Дом, приютивший сирот и ставший их новым жильём, стоял у самой опушки и в окнах-глазницах его горел свет.

– Нас уже ждут. И тебя тоже, мадам, – произнес задумчивый Пётр.

– Не пугай меня так. – Я попыталась придать весёлости голосу.

– А я думала, что феи ничего не бояться. – Аннушка качала моей рукой, за которую держалась.

– Даже феям бывает страшно. Иногда. Но я же не одна. Вы со мной. – Я подмигнула ей.

– Да, мы с тобой. Не бойся, мы тебя в обиду не дадим.

Всем бы такое рыжее солнышко в друзья!

Наконец мы прибыли на место: широкий одноэтажный деревянный домик с трубой, из которой вовсю валил дым, встретил нас окном с приглушённым занавесью светом и мужчиной на крыльце.

– Дядя, дядя, мы её привели. Она пришла! Дядя! – Ручка отпустила меня, и девочка ринулась навстречу хозяину домика, который поднялся со ступенек нам навстречу.

– Вижу, вижу, малышка. Умница. – Он подхватил её на лету и закружил вокруг себя, Аннушка заливисто смеялась.

Мы с Петром подошли к крыльцу, мужчина остановился и выпустил из рук девочку. На меня смотрел молодой, средних лет, высокий, широкоплечий мужчина, одетый в тёплую куртку, ватные штаны и ботинки, явно шитые вручную. Его длинные волосы, забранные за спиной в хвост, отливали огнём в свете предзакатного солнца. Лицо же загорелое и зачерствелое на ветру, было чем-то даже притягательно – высоким и широким лбом с пересечениями морщин, прямым подбородком с выдающимися скулами и пронзительными тёмно-маслянистыми глазами из-под густых бровей. От него исходил тонким шлейфом крепкий, но не раздражавший обоняния запах табака вперемешку с хвойными нотками.

– Значит, вы и есть та самая фея. – Хозяин протянул мне руку. – А я их дядя. Но лучше зовите меня по имени, Константином.

– Очень приятно. А моё имя – Лиза. Но, боюсь, что я никакая не фея. – Я пожала сухую мозолистую, но приятно теплую ладонь.

– Как знать. В наши дни человек, раздобывший такой аппарат, вполне может оказаться не то что феей, а самим чёртом. – Мужчина неожиданно рассмеялся, его раскатистый и даже громоподобный смех накрыл, казалось, все дома в округе.

– Лучше тогда я буду феей.

– Мария! Выйди скорее! Фея наших племяшей пришла к нам в гости, – звучно позвал хозяин.

Из дома на крыльцо вышла женщина приблизительно одних лет с мужчиной, ниже его ростом, при пышных формах, с наброшенной на плечи вязаной шалью. С тёмными, оформленными в кичку волосами, с простыми и бесхитростными чертами лица, но, тем не менее, с приятной улыбкой, она спустилась к нам по ступеням и с должным уважением протянула мне руку. Меня тут же окутало ароматное облако сдобы, приправ и сливочного масла – самые домашние и родные запахи.

– А вы и есть та Лиза? Очень приятно наконец-то с вами познакомиться. Анна так вас нахваливала, так нахваливала. Говорила, вы её учите азбуке, а сами читаете ей и Петру книги, – оживлённо заговорила женщина.

– Ну что вы. Мне просто приятно это делать, да и им тоже.

– Мария, женщина ты неразумная, ты чего гостье мозги полощешь? Где твоё гостеприимство? Совсем позабыла, как следует гостей принимать. Уж простите мою жёнушку, редко наш дом принимает гостей, вот и разучилась эта женщина совсем. – Константин устроил шуточный разнос жене, я видела, что смотрит он на неё с любовью, а на людях это была своего рода игра.

– Да-да, конечно, правда твоя. Проходите в дом скорее, у нас ужин вот-вот готов будет. – Женщина засуетилась, и мне пришлось её аккуратно взять за руку и приостановить.

– Не волнуйтесь вы так. Я не какая-то эдакая особа, чтобы из-за меня так полошиться. Мы всё успеем, ведь нам некуда спешить. Не правда ли? Или у вас есть ещё какие-то дела в этот вечер?

– Дела? Нет, мы всё уже сделали на сегодня, – ответил хозяин. – Только ещё не поужинали.

– Ну, вот и прекрасно. Лучше покажите мне ваши владения. Мне так интересно, как живут ваши племянники. А потом мы приступим к вашему прекрасному и, безусловно, аппетитному ужину, милые хозяева.

Мне любезно показали небольшой огородик, который уже пустовал к этому периоду года, за исключением мелких хризантем-октябринок весёлыми пятнышками радовавших глаз на круглой клумбе. За домом размещался сарай, в угловом вольере которого жили курицы со своим ненаглядным петухом, а противоположно за перегородками содержалось несколько коз, снабжавших семейство молоком. Тут же я и познакомилась с единственным ребенком Константина и Марии, Агатой, девочкой десяти лет. Она мне показалось не особо разговорчивой и угрюмой, но в присутствии родителей всё-таки поздоровалась со мной.

После мы вернулись к дому. Внутри он оказался прост, как и снаружи, никаких излишеств и причуд. Всего три помещения, не считая чердака, одно вмещало кухню и столовую, а два других, поменьше – спальни для взрослых и детей. Аннушка тут же потащила меня в комнату, где жили они с братом.

– А Агата с вами спит в комнате? – спросила я у малышки.

– Да. Но она такая тихая, что иногда мы её не замечаем вовсе, и нас как будто всего двое.

– Но почему она такая тихая, Аннушка? Вы с ней не дружите?

– Она с нами не дружит. Я ей не раз предлагала играть с нами и пойти в город, но она просто молчит и уходит к своим курицам. Ей с ними интереснее.

– Тут что-то не так, милая. Девочка так запросто не променяет дружбу с другими детками, если нет на то веских причин. – В ответ Анна просто пожала плечиками.

Тут нас призвал к ужину звучный голос Константина. Стол хоть и небольшой, но зато добротно сколоченный и аккуратно оббитый кожей, по случаю был покрыт клеёнчатой скатертью, бог знает как дожившей до этих дней. В центре её стояло огромное блюдо из отварного картофеля и запечённой курицы, забитой в честь моего прихода. Напротив каждого члена семьи стояла глиняная миска, в которую каждый сам накладывал столько еды, сколько хотел. Я положила пару картошин, и оторвала от аппетитной курочки крылышко с золотистой хрустящей корочкой. Мария подала мне хлеб, нарезанный большими кусками, кстати, хлеб был что надо. Тут же на столе высился глиняный кувшин с молоком, которое разлили всем присутствующим в кружки. В добавление к яствам на скатерти появились сочная белоснежная брынза с нежнейшим сливочным маслом, которые я нанесла приличным слоем на свой кусок хлеба. Не ужин, а фантастика.

– Что-то вы не особо налегаете на еду. – Мария подозрительно осматривала содержимое тарелок Анны и Петра.

– Это я виновата. Я не знала, что нас ждет такой великолепный ужин и угостила детей фруктами. – Мне стало даже неловко.