Несколько дней я вел себя самым тишайшим образом. После купания в колодезной воде, у меня не было даже насморка.

Практические навыки обращения с электрическим током я получил в первые месяцы после пуска колхозной электростанции в возрасте восьми - девяти лет. Оголив от изоляции оба конца электрического провода, я сунул их в розетку. Последовало короткое замыкание, вызов электрика и разбор полетов, о чем я писал.

Брат в это время учился на первом курсе Сорокского медицинского техникума. Приехав на воскресенье домой, он рассказал, что учитель одной из школ, живущий на крутом косогоре цыганской горы в Сороках с силой вылил ведро воды подальше от крыльца. Вода попала на низко висящий голый провод, соединяющий дом с линией электропередачи на столбе. Учитель упал замертво. Когда Алеша рассказал, отец выразительно посмотрел на меня и громко спросил:

- Ты понял?

Я покорно кивнул головой, дав знать, что понял. На самом деле я ничего не понял. Глядя на штепсельные вилки и черные дырочки розеток, я пытался дойти своим детским разумом, какая смертельная сила таится в проводах. Что же оттуда бьет так сильно, что люди падают мертвые? Без пули, без осколков и ножа. Тем более, что почти вся сельская ребятня попробовала на язык провода заземления на электрических столбах.

Язык и лицо при этом начинало подергивать, а перед глазами начинал мельтешить мерцающий свет. Блескало в очах, говорили мы. То же самое, только слабее, происходило, когда мы, приложив обе пластинки к языку, определяли степень годности дуры (батарейки) для фонарика.

В это время в Тырново произошел еще один смертельный случай в парикмахерской. Ощутив удар током от только приобретенной электромашинки для стрижки, парикмахер отложил ее в сторону и стал стричь клиента обычной машинкой.

- Что ты трусишь? - воскликнул клиент, здоровенный мужчина, работавший продавцом в мясном ларьке.

Схватив рукой машинку, он с кресла уже не встал.

Мне было непонятно. Для меня сама смерть была связана с тихим сидением старушек в черном по вечерам у отошедшей в мир иной подруги. Если я знал умерших при жизни, то мне никак не верилось, что они умерли навсегда. Я смотрел на восковое лицо покойника и мне начинало казаться, что он на моих глазах пошевелил губами.

Подолгу глядя на грудь усопшего, у меня создавалось впечатление, что она слегка мерно колышется, как у спокойно спящего человека. Оставалось только, чтобы у лежащего дрогнули веки и он открыл глаза. В смерть не хотелось верить, как в какую-то, никому не нужную, нелепость.

И лишь потом, когда шло заунывное отпевание, причитания близких, распространялся тошнотворный запах тлена, замешанный на удушливой смеси горелого воска и ладана, утомительная процессия с частыми остановками, траурная музыка и, наконец, стук комьев глины об крышку гроба, приходило осознание, что это навсегда.

Но при виде других покойников, все повторялось с поразительной точностью снова и снова. В смерть упорно не хотелось верить. Особенно в детстве, когда казалось, что ты и твои близкие бессмертны.

Позже я обратился с вопросом о смертельной опасности электричества к Тавику. Старше меня всего на два с половиной года, он, казалось, знал все. Меня всегда удивляло, как можно так добросовестно учиться? Кроме того, Тавик постоянно читал. Журналы: Наука и техника, Техника молодежи, Вокруг света, Наука и религия, и многие другие лежали растущими стопками в закутке лежанки, заменяющей Тавику этажерку. Заведующий клубом охотно отдавал Тавику накапливающиеся кучами журналы, выписываемые сельским советом. Кроме того, Тавик забирал и читал физику, химию, географию в школе и другие журналы для учителей, так как тетка Раина работала в школе уборщицей. Должен признаться, что моя любовь к книгам во многом является результатом постоянного общения с Тавиком.

Тавик сразу же, как будто давно ждал именно этого вопроса, подробно рассказал, что удар током парализует мускулы и, самое главное, сердце, которое останавливается навсегда. При этом, сказал Тавик, человека может убить ток с напряжением меньше, например 36 вольт. А лошадь такой ток убивает еще быстрее. Например, рассказывал Тавик, электрическим током напряжением 60 вольт можно убить сразу нескольких, привязанных друг к другу медной проволокой, коней.

В чем разница между током и напряжением я тогда не знал, но мне впервые показалось, что Тавик переборщил. Я даже подумал, что он это сделал по просьбе отца, чтобы отпугнуть меня от тока. Но меня не проведешь!

Я уже успел испробовать на себе действие батарей у тетки Марии, на которых было написано -"Дружба" 70 в. Там были все семьдесят вольт, а не какие-то несчастные шестьдесят. Когда тетка Мария уходила в огород, я вынимал из батареи штепсель и, прочитав напротив дырочек 0 и +70 вольт, совал туда одновременно двумя руками швейные иголки

Встряхивало только тогда, когда засовывал иглы, а потом вообще ничего, только иглы начинали греться. А сосед, вызванный теткой Марией посмотреть, почему стало плохо работать радио, говорил, что батареи некачественные и советовал тетке Марии купить радио от розетки. Но чтобы огромную лошадь, да еще сразу несколько! Убить такой чепухой? Точно, Тавик заливает, хоть это на него совсем не похоже.

А еще Тавик рассказывал, что трогать провода надо, не хватая их двумя пальцами, а слегка касаясь одним пальцем с обратной стороны. Если в проводе есть ток, то палец сам согнется и отодвинется от провода. А если хватать пальцами, то ток еще больше сжимает их и может убить насовсем. Это мне показалось полезным и я запомнил.

Будучи в пятом классе, я пришел в гости ко второму двоюродному брату Боре, который учился в ремесленном училище. Борина черная форма с блестящей бляхой была даже красивее военной, ну почти, как морская. Боре было уже больше шестнадцати лет. По воскресеньям после кино он оставался на танцах, где его приглашали старшие девчата. Наверное, потому, что Боря красивый. Так говорила баба Явдоха.

Когда я вошел в комнату, Боря беспомощно крутил в руках вилку утюга, часто поглядывая на швейные иглы, воткнутые выше лампочки. Иглы в провода воткнул дядя Ваня Гавриш, муж самой младшей маминой сестры Веры. Сделал он это для того, чтобы вуйна Антося, Борина мама, могла погладить сшитую ею одежду, перед тем, как отдать ее клиентам. Штепсель с иголками по просьбе тети каждый раз соединял сам Гавриш. Один раз я даже видел, как он это делал. Правда, при этом он сказал мне, чтобы я держал язык за зубами, иначе у вуйны Антоси и деда обрежут провода.

- Дай мне штепсель! - потребовал я и влез на подставленный стул. Осмотрев штепсель, я увидел на желтых штырьках пропилы. Все ясно, сюда надо совать иголки. Проще простого. Первая игла вошла нормально и туго сидела в щели пропила. Вторая никак не попадала в пропил. Пытаясь облегчить работу, я взялся левой рукой за изоляцию провода и стал продавливать иглу в щель. Неожиданная сильная дергающая боль в руках и шее пронзила меня. Перед глазами "заблескало", но только гораздо сильнее, чем когда прикасался языком к проводу заземления. Я сильно дернулся и с трудом удержался на стуле.

Боря стоял с побелевшим лицом. Потом лицо его стало покрываться множеством красных пятен.

- Слезай к черту, а то потом отвечай за тебя. - только и сказал Боря.

Я был непреклонен. В меня вселился бес активности. Спрыгнув со стула, я схватил куски выкроенного сукна и клеёнки, и, сложив их в несколько раз, легко воткнул обе иглы в прорези штепсельной вилки. Промелькнувшая голубая искра была свидетельством удачного соединения. Тщательно отгладив свою черную форму, Боря, пожалуй, впервые посмотрел на меня с уважением.

В дальнейшем я, занимаясь радиоконструированием, неоднократно ощущал на себе кратковременные воздействия электрического тока с напряжением 220 - 250 вольт. Нечем хвастаться, да и непедагогично, но случайно меня два раза, как говорят, дергало межфазовое напряжение 380 вольт. Довольно сильное экстремальное воздействие. Не раз, у себя дома, открывая не отключенную от сети электрическую розетку, я слышал повелительный оклик моего младшего, Жени: