- Ты такая милая, когда смущаешься, – прохрипел он ей над головой.
Ее губы коснулись его шеи, и она выстроила дорожку из поцелуев до уголка его уст. Медленно опустившись на локтях, она снова положила голову на его плечо, заметив, что он покрылся мурашками. Внезапно для нее самой груда печальных дум окунула ее. Это заставило Мэри нахмуриться. Глаза защипали, что говорило о том, что слезы собирались подступить, но они не сделали этого. Девушка отстранилась от Гарри, сев и обняв колени. Парень снова напрягся. Челюсть сжалась, движения стали нервными, прерывистыми. То же можно было сказать и о дыхании.
- Что с тобой?
- Ничего, – отрезала она.
- Я спросил, что с тобой? – он невольно нахмурился.
- Я ответила, ничего, – снова бросила Мэри, но уже менее уверенно.
Она вовсе не собиралась портить ему настроение. Но он, видимо, хотел этого. Гарри осторожно сел, избегая боли в ноге. Его руки потянулись к ее плечам, и он в момент развернул девушку к себе.
- Смотри мне в глаза, – приказал он.
Она сразу подчинилась.
- Что не так? – отчеканил Стайлс.
Мэри заметно занервничала. Ее взгляд опустился.
- Правда так хочется знать? – как-то грубо проговорила она.
- Как видишь, – не остался в долгу он.
- Ладно, – она замолкла. – Две недели. У меня осталось две недели. И все равно, хочешь ты или не хочешь, но я буду думать о тебе то же, что и об остальных людях, которых я когда-либо знала, которые леденели ко мне со временем. А знаешь, почему?
Гарри молчал. Ему нечего было сказать. Казалось, ее слова вырвали из него все эмоции.
- Потому что… – продолжала она. – …Я уеду, и ты даже не вспомнишь меня через два года. Эти двадцать восемь дней ничего не изменят в наших жизнях. Ни в моей, ни в твоей. И неизвестно, пробудем ли мы вместе все эти дни? Возможно, их будет двадцать семь или двадцать, или вообще четырнадцать, потому что мы можем сейчас рассориться, как всегда, после моих слов. И я просто устала от своих собствен…
К счастью, Мэри не успела договорить. К ее личному счастью, потому что слезы подступали к глазам, и слова сами собой вылетали. Гарри крепко прижимал ее за талию, чтобы она не сопротивлялась, а она этого и не делала. Его губы примкнули к ее, стараясь заставить молчать. У него получилось. Одна соленая капля стекла по ее щеке, но Гарри поцеловал это место, стерев слезу своими губами. Он осторожно взял ее лицо ладонями и поднял на себя.
- Я не забуду тебя, – тихо отделял он каждое слово. – Я не поледенею к тебе, – с такой же интонацией проговорил он. – Мы не будем вместе четырнадцать дней. Мы не будем вместе ни двадцать дней, ни двадцать семь. Потому что я не отпущу тебя до самого самолета. Мы будем вместе все двадцать восемь.
Гарри провел большим пальцем по ее скуле, смазав еще одну текущую каплю. Затем длинные пальцы обхватили ее запястья, и он поднес их ближе к себе. Мэри не плакала. Скорее, пара слезинок просто стекли сами, и больше ничего. Дыхание ее было неравномерным.
- Чувствуешь? – он приложил одну ее ладонь к своей груди, а другую к щеке.
- Тепло, – тихо хмыкнула она.
- Оно всё твое, – успокаивающе шепнул он.
Бывает, когда слова пробивают до дрожи. Иногда эти слова не искренни, лживы. Но в этот момент, в это мгновение, ей показалось, что это не так. В горле встал ком, не позволяющий высказать ответ. Мурашки прошлись по всему телу. И Мэри ощутила его тепло. Она всегда его ощущала, но сейчас ей его действительно не хватало. Она подняла на него свои дрожащие зрачки. Придвинувшись ближе, девушка уткнулась лбом в его плечо. Она не стала убирать свою ладонь с его груди. Стук его сердца передавал вибрацию по ее руке. Впервые в жизни она не чувствует пустоты в глубине своей ничтожной души. Присутствие Гарри заставляло ее чувствовать себя по-особому. Мэри ощутила, что от него действительно исходит тепло, и не только физическое.
Наверное, глупо влюбиться в человека за четырнадцать дней, но такая глупость не сравнится с глупостью влюбленных фанаток. И все же, это было не лучше.
- Гарри?
- Да? – моментально ответил он.
- Мне никогда не было так хорошо с кем-то, – ее голос сорвался на шепот.
- Я никогда не сделаю тебе больно, – прохрипел его голос. – Если произойдет что-то плохое, – Гарри мягко взял ее за руку. – Знай, мы пройдем это вместе.
Мэри подняла на него свои карие глаза.
- Не разбрас…
- Я не разбрасываюсь словами, – твердо произнес он.
Грустная улыбка промелькнула на ее лице.
- Звучит, будто ты меня замуж зовешь.
Гарри усмехнулся, показав свои ямочки.
- А почему бы и нет?
Мэри слабо пихнула его в плечо и приглушенно посмеялась. Гарри поддержал ее смех.
- Я рад, что тебе лучше, – улыбнулся он.
Улыбка была детской, не дерзкой, не похотливой. Всеми известные ямочки появились на щеках. И он казался таким невинным. Ее руки обвили его шею, пока они сидели рядом.
- Улыбайся чаще. Я так люблю твою улыбку, – вырвалось у нее.
Гарри прижался головой к ее.
- Только улыбку? – усмехаясь, спросил он.
- Еще твои изумрудные глаза, приятный голос, мятный запах, – шептала она, щекоча его шею своим дыханием.
Стайлс, казалось, немного покраснел. Застенчивая ухмылка украсила его лицо, и он зарылся им в ее волосы. Он осторожно придвинул ее и повалился на кровать, потянув ее за собой. Послышались хихиканье и вскрик, но девушка приглушила все звуки, оставив лишь улыбку. Гарри стало немного больно, когда она заехала своим коленом в его, но он во время закусил губу.
Они пролежали так довольно долго, и Гарри даже не заметил, как уснул. Он крепко обнимал Мэри, отчего ему было спокойно, что она рядом. Девушка ощутила, как его грудь стала ровно подниматься и опускаться. Мэри аккуратно поднялась и накрыла его одеялом. Наклонившись к полу, она быстро подняла с него свои брюки и стала судорожно натягивать. Теперь все, что ей было нужно это телефон. Глаза забегали по комнате, но она не нашла iPhone на том месте, на котором она его оставила. Сердце быстрее застучало. В этом глупом аппарате вся ее жизнь. Ноги заметались по паркету в спальне Гарри. Она знала, что возможно он брал, но будить его точно не собиралась. Облазив всю комнату на коленях, помыв полы своими брюками, она наконец нашла его в углу комнаты. Телефон был выключенным и слегка покоцанным. В эту секунду ей стало страшно. И страх держал ее в узницах, пока экран iPhone не загорелся. Мэри с облегчением вздохнула и сразу покинула комнату, в которой тихо посапывал Стайлс.
Она спустилась на кухню и поставила чайник кипеть. Усевшись, она поняла, что уже полдень. Мэри решила приготовить завтрак, но перед этим, как по традиции, зашла в сообщения. Увидев смс от Алекса, она вспомнила, что так и не позвонила ему. А ведь, правда, он ждал. Пальцы сами набрали нужный номер. Пошел гудок.
- Мэрс?
- Поздравляю! Вы девятьсот девяносто девятый покупатель марса за сегодня. Выигрыш — телефонный звонок от самого большого лоха на планете, – монотонно проронила она.
В трубке послышался громкий смех. Пока Алекс успокаивался, глаза Мэри лезли на лоб.
- Почему ты лох?
Девушка устало вздохнула и уронила голову на руку.
- Потому что.
- Аргумент, – усмехнулся парень.
После завтрака в одиночестве Мэри решила проверить Гарри. Ноги медленно вели ее по лестнице вверх. Ладонь упала на ручку двери и осторожно ее распахнула. Стайлс не спал. Он пультом переключал каналы в телевизоре, висящем на противоположной стене. Ямочки украсили его лицо сразу, как он заметил ее в двери. Девушка перевела взгляд на экран и заметила, что Гарри перестал листать передачи.
- Дневник памяти? – не отрывая взора от телевизора, спросила она.
Гарри молча кивнул. Мэри направилась к кровати, усевшись на конце матраса.
- Твой любимый фильм? – смешливо спросила она.
Парень смущенно улыбнулся и, кивнув, взъерошил волосы. Как ни странно, но сейчас был интимный момент в фильме, и Мэри, смутившись, упала на кровать и уткнулась лицом в шею Гарри. Его рука легла на ее колено, осторожно поглаживая. Стайлс смотрел на экран, а все, что интересовало девушку, это его серо-зеленые глаза. Сейчас они были ясными и бодрыми. Мэри вновь уронила голову на его плечо и вдохнула запах мяты. Гарри знал, что ее захватывает эйфория рядом с ним. Эта мысль была для него тяжело воспринимаемой. Однако это льстило его самолюбию. Он поднял руку чуть выше, оставив на ее бедре.
