Теперь, уже сидя за столом, я смогла с близкого расстояния рассмотреть то, что было на нем. Наряду с домашними зефиринками и ирисками здесь были и подносы с чудесными тортиками, которые только дожидались, когда их поместят в приготовленные для них жестянки, банки варенья, стеганые чехлы для чайников, вышитые фигурки бегунов и добродетельные вышивки в стиле сэмплер[38], воспевающие прелести дома и семейного очага. Собранные вместе, похожие на переворачиваемые формы для песчаных «куличиков», стояли маленькие шкатулки в форме ведерок. Они были оклеены картинками, вырезанными из журналов и старых книг, и покрыты сверху лаком. Одна из них была покрыта изображениями собак и щенков, другие – кошек и котят, лошадей и жеребят, полевых цветов и так далее.
– Вы любуетесь поделками Люси и Элисон, – произнесла миссис Харт, оторвавшись на минуту от перекладывания сладостей. – Разумеется, все это сделано ими до начала репетиций. А когда репетиции начались, у них уже не было времени ни на что другое.
– Но ведь для вырезания этих картинок нужно немало терпения, да и времени, чтобы собрать и подобрать их по темам.
Миссис Харт любовно улыбнулась.
– Такой уж характер у Элисон. Если ей что-нибудь приходит в голову, она всегда доводит свою задумку до конца.
Она взяла в руку шкатулку, покрытую изображениями детей и подростков. Рисунки покрывали всю ее поверхность: лица серьезные, спящие, улыбающиеся, плачущие; пухлые детские тела, в различных позах, спокойно спящие.
– А теперь скажите, – с улыбкой спросила миссис Харт, – каково было, по вашему, первоначальное назначение этих шкатулок?
– Не могу себе представить.
– Попробуйте угадать.
– Возможно, для детей, играть в песочке на берегу моря?
– Ничего даже близкого! Попробуйте еще раз. – Она помахала в воздухе шкатулкой с изображениями деревьев и плюща, поворачивая ей и так, и эдак, словно желая дать мне подсказку. – Если вы спросите меня, для животных, растений или минералов эти штуки, то ответ будет «для животных».
– Но ведь они металлические.
– Именно так.
Мне пришло в голову, что, если принять во внимание всю эту груду поделок, может показаться, что она несколько не в себе. Возможно, Элисон и Люси именно так и относились к своим матери и деду и решили имитировать похищение, раздобыть тысячу фунтов стерлингов и сбежать из страны.
– Я сдаюсь.
В этот момент вернулась горничная, неся в руках поднос, который казался слишком большим для нее. Я смотрела, как она осторожно поставила его на самый угол заваленного всякими поделками стола.
Мисс Харт освободила немного пространства на столе, сдвинув бесформенные шлепанцы, которые вызвали у меня ассоциацию с изрезанной старой засаленной фетровой шляпой.
– Анни, подскажите миссис Шеклтон. Она не может угадать первоначальное назначение этих декоративных шкатулок.
Анни вздохнула:
– Требуха. В них была требуха. Мясник сохраняет ее для нас.
С этими словами она поспешила ретироваться.
Миссис Харт возвратила ее новым звонком колокольчика.
– Анни! Я точно знаю, что Элисон сделала несколько фунтов шоколадных конфет. Ты не знаешь, где они?
Анни глубоко вздохнула, словно предполагая насладиться своими следующими словами.
– Вы же знаете, как мисс Элисон относится к шоколаду, мадам. Вы можете с первого раза угадать, где они.
Миссис Харт подождала, пока Анни закрыла за собой дверь.
– Глупая девчонка. Попробовала бы она так насмехаться над самой Элисон. – Она принялась размешивать заварку в чайнике. – Но разве эти рисунки не превращают пустые коробки в настоящие произведения искусства?
– Безусловно. В самые великолепные.
И тут меня осенила. Я вполне могла оказаться в плену. Вскоре она вполне могла предложить мне вязальные спицы, клубок шерстяных ниток и какой-нибудь образец накидки на чайник. И я бы не смогла покинуть ее дом, пока не связала бы дюжину таких накидок. Руководство каторжных тюрем вполне могло бы позаимствовать пару-тройку методов у миссис Харт. Да что там трепля пакли! Детские игрушки!
Чтобы не показаться грубой, я выпила чашку чая, посидела еще несколько минут обсуждая спектакль и игру Элисон в нем, лихорадочно соображая между тем, каким бы образом выяснить, где сейчас могут быть Элисон и Люси.
Мои намерения навести справки о неуловимой миссис де Врие немедленно испарились. Если она существует, миссис Харт, вне всякого сомнения, знакома с ней, а миссис де Врие вряд ли будет благодарна мне за упоминание ее имени в доме такого основательного человека.
– Их репетиции проходили порой довольно странным образом, – рассказывала тем временем миссис Харт, и в голосе ее крепли нотки неодобрения. – Я вполне могла предположить, что мисс Джеймисон усвоила богемные нравы. И это порой меня тревожило, хотя, разумеется, Элисон и Люси вполне уравновешенные девушки, а Родни Милнер – очаровательный молодой человек. Однако порой все трое пускались порой во все тяжкие, чтобы, как они объясняли, войти в образ. Не только учили слова роли, но и воображали себя Генри Майнором, Энн Теллрайт и Беатрис Саттон. До чего необычно! Отправляясь на пикник, брали с собой не то, что любили сами, но то, что, по их мнению, должны были предпочитать их герои.
– Но ведь то, что делает мисс Джеймисон, обычно срабатывает. Представление получилось вполне неординарным.
Миссис Харт улыбнулась:
– Мне кажется, что мисс Джеймисон весьма успешно подобрала исполнителей ролей. Так, например, Элисон играла Беатрис Саттон, которая обожает шоколад.
– Как вы считаете, Элисон скоро вернется? – спросила я. – Мне бы хотелось еще раз поздравить ее с успехом в спектакле.
– Она проводит уикэнд у Люси.
Ах, так вот в чем дело. Они обеспечили алиби друг другу. Но для чего?
– Они давно дружат?
– Они вместе учились в нашем городском женском колледже. – Миссис Харт долила мне чай. – Пожалуйста, угощайтесь печеньем.
– Благодарю.
– Конечно, Элисон настояла на том, чтобы найти себе работу после окончания колледжа. Сейчас у нее хорошее место в одной адвокатской конторе. Ее отец никогда бы не позволил ей сделать это, будь он в живых.
– Должно быть, у Элисон и Люси осталось много друзей по колледжу.
Миссис Харт снова принялась укладывать зефир в сделанные «фунтики».
– Времена меняются, и многие из девушек стали работать. Они переписываются, но многие занимаются своими делами, как Элисон и Люси.
– Полагаю, то, что они учавствуют в любительских спектаклях, расширяет их круг знакомств.
Миссис Харт опустила взгляд на плитку ирисок.
– Сможете ли вы расколоть эту плитку на отдельные ириски?
– Могу попробовать.
– Отлично, потому что я в этом отношении безнадежна. Так что вы спросили?
– Что у них наверняка появились новые друзья с тех пор, как они стали играть в спектаклях. А я лучше не буду разделять ириски, пока не закончу с чаем.
– Отличная мысль. Отец точно не одобрил бы все эти театральные дела, да и я не очень-то их жалую, но порой из этого выходит толк. – Она хитро улыбнулась.
– О?
– Только между нами. Я думаю, что спектакли могут укрепить дружбу, а дружба может перерасти в ухаживание, если я осмелюсь так сказать.
– Для Элисон или Люси?
– Элисон. Мне кажется, что она и Родни Милнер очень сблизились за время репетиций. То же самое думали когда-то и про Родни и Люси… но на самом-то деле эти двое куда больше были похожи на брата с сестрой.
Родни Милнер. Он был членом небольшой группы молодых людей, вращающихся вокруг Люси: Родни, Элисон и еще один молодой парень. Я надеюсь, что, где бы Люси ни была сейчас, она в безопасности и не одна. Возможно, эта компания просто гуляет где-нибудь, не обращая особого внимания на стрелки часов. Тогда это вполне можно будет сохранить в надежном и вежливом сообществе родителей и опекунов.
Я положила пластину ирисок на чайный поднос, опустила его на пол, встала на колени и принялась разбивать ее небольшим молоточком.