– Я сомневаюсь, что Алисия специально подвела себя под убийство, только чтобы разрушить вашу репутацию в обществе, – попытался смягчить ситуацию Фрэнк, не в силах возразить более жестко.

Но этих ван Даммов оскорбить явно невозможно, во всяком случае, критикуя их бесчувственность. Отец и дочь просто посмотрели на детектива пустыми взглядами. Он вздохнул, признавая поражение.

– Мистер ван Дамм, вам необходимо поехать в морг для опознания тела.

Корнелиус нахмурился при этих словах, а вот Мина здорово возмутилась:

– Как вы смеете требовать, чтобы папа ехал в подобное место?! Вы знаете, кто он такой?

– Он – отец убитой девушки, – ответил Фрэнк. – Нам требуется опознание тела жертвы. Вы же не хотите, чтобы вместо вашей сестры похоронили какую-то постороннюю женщину, не так ли?

– Боюсь, офицер прав, Мина, – рассудительным тоном сказал ван Дамм. – Мы должны убедиться, что это Алисия.

Мина открыла рот, но в последний момент передумала высказывать свои мысли. Рот она закрыла с громким щелчком и секунду помолчала, о чем-то размышляя. Потом улыбнулась странной, совершенно неестественной улыбочкой, от которой у Фрэнка по всему телу пошли мурашки, и заявила:

– Тебе не следует этого делать.

Тон Мины очень удивил Фрэнка. Она вдруг стала доброй, нежной и заботливой, словно разговаривала с кем-то немощным и слабовольным.

– Тебя никто не станет винить за то, что ты не хочешь видеть дочь в таком состоянии, – продолжила Мина. – Никто не вправе требовать, чтобы ты подвергал себя столь жуткому испытанию.

Ван Дамм секунду раздумывал над ее словами. Ему явно хотелось согласиться со старшей дочерью, но потом он кое-что вспомнил.

– Мне показалось, вы упомянули о том, что кто-то ее уже опознал, – обратился хозяин дома к Фрэнку. – Какой-то старый друг семьи…

Мина выглядела потрясенной, если такое состояние ей вообще было доступно.

– Друг семьи? – недоверчиво переспросила она.

– Нельзя на сто процентов утверждать, что она ее опознала. Имя вашей дочери было вышито на подкладке жакета, и эта женщина сказала, что ей показалось, будто девушка очень похожа на мисс Мину ван Дамм. Она была с вами знакома, так она заявила.

– И кто же это такая? – со скептическим видом осведомилась Мина.

– Сара Брандт. Акушерка.

От удивления у Мины расширились глаза.

– Я такой не знаю… Хотя, надо полагать, она может меня знать. Ведь ван Даммы – одна из старейших семей голландского происхождения в Нью-Йорке.

Об этом она могла бы и не сообщать. Все тут знали эти старинные голландские семейства – их в Нью-Йорке еще несколько столетий назад стали именовать «никербокерами», по названию коротких штанов до колен, которые носили здесь первые поселенцы. «Никербокеры» были первыми, кто начал осваивать это место, в те времена именуемое Новым Амстердамом. Фрэнк не считал этих людей особенными лишь потому, что их предки бежали из Европы от преследований на сто пятьдесят лет раньше, чем это проделали его прадеды. Но так уж здесь сложилось, такова традиция. Мина ван Дамм, кажется, твердо вознамерилась убедить в этом детектива.

– В любом случае, – упрямо настаивал на своем Фрэнк, – миссис Брандт уже много лет не видела Алисию, поэтому не могла опознать ее наверняка.

Мина ван Дамм вздохнула, демонстрируя нетерпение, но потом ей в голову пришла другая мысль.

– Тогда в морг может поехать Альфред, – предложила она отцу. – Он опознает Алисию ничуть не хуже нас.

Ван Дамм важно кивнул, словно это было единственным логически верным решением проблемы.

– Кто такой Альфред? – поинтересовался Фрэнк. Ему тут же пришло в голову, что он, возможно, выяснил имя любовника Алисии.

– Альфред – это слуга, который впустил вас в дом, – ответил ван Дамм.

Фрэнк не верил своим ушам. Эти «никербокеры» намерены послать какого-то клятого дворецкого, чтобы тот опознал тело члена их собственной семьи!

И в тот момент, когда детектив подумал, что ничего более шокирующего в жизни своей не слышал, Мина ван Дамм повернулась к нему и сказала:

– Полагаю, сегодня вы уже причинили достаточно беспокойства моему отцу. А теперь – уходите.

Сара подняла взгляд на высокое здание городского особняка в квартале, известном как Марбл-роу, и заколебалась. Нынче утром весь путь из Гринвич-Виллидж на поезде по бесконечным эстакадам, поднятым над городом, она раздумывала над тем, стоит ли вообще навещать старую подругу. Сара не виделась с Миной ван Дамм лет десять, и, весьма вероятно, та здесь больше не проживает. Вышла замуж и уехала. Сара не помнила, попадалось ли ей в «Таймс»[2] сообщение о ее свадьбе, но и это ничего не значило. Миссис Брандт годами не следила за информацией, напечатанной в светских колонках.

Конечно, можно расспросить миссис ван Дамм, но Сара хорошо помнила эту женщину – капризную, взбалмошную и попросту никчемную. От нее не дождешься ни одного разумного слова. Да уж, у Франсиски ван Дамм ничего выяснить не удастся. А о том, чтобы обратиться к самому мистеру ван Дамму, вообще не может быть и речи. Он очень похож на отца самой Сары: женщины в его глазах – это существа, в умственном отношении поднявшиеся лишь на одну ступеньку выше собак. Вряд ли Корнелиус согласится уделить Саре время, не говоря уже о том, чтобы выслушать ее.

Ну может, хотя бы слуги скажут ей, где теперь живет Мина… Тогда она отыщет ее и расскажет о последних днях Алисии. Если полиция не сумеет найти убийцу – а об их неудачах Сара знает не понаслышке, – тогда ван Даммы могут нанять частных сыщиков. Это станет наилучшим способом раскрыть любое преступление, насколько Сара разбирается в нынешней ситуации.

В последний год комиссары полиции прикладывали гигантские усилия, чтобы очистить свой департамент от коррупции, но в ходе этой чистки так выкосили ряды сотрудников, что теперь служба серьезно обескровлена и недоукомплектована. Наиболее преданных делу офицеров осталось совсем мало, а у Сары нет никаких оснований верить, что детектив-сержант Мэллой принадлежит к числу особо преданных своему делу. Если убийство Алисии все же будет раскрыто, то это произойдет исключительно по той причине, что ее семья наймет человека со стороны, который сумеет это сделать.

Открывший дверь дворецкий косо посмотрел на Сару. Очевидно, он счел эту женщину недостойной входить в дом с парадного крыльца. Сара и сама прекрасно знала, что ее внешний вид давно уже не свидетельствует о ее принадлежности к одному из элитных семейств Нью-Йорка. К счастью, она узнала дворецкого, поскольку помнила его со времен своих прежних визитов в этот дом, еще в девичестве.

– Добрый день, Альфред, – поздоровалась акушерка, чем несказанно его удивила. – Я услышала о вашей трагедии и подумала, не сможете ли вы сообщить мне, где теперь отыскать мисс Мину. Я хотела бы выразить ей свои соболезнования.

– Извините, мадам, но я не… – Альфред помотал головой, выражая замешательство.

Сара улыбнулась.

– Да, прошло немало времени. Я – Сара Брандт. Это моя фамилия по мужу. А когда мы с вами встречались, я была Сарой Деккер.

Тут глаза дворецкого сверкнули – он узнал посетительницу.

– Да, немало воды утекло с тех пор, мисс Деккер… Я хочу сказать, миссис Брандт. Нынче настали очень грустные времена для этой семьи. Даже не знаю, принимает ли мисс Мина сегодня утром. Но если вы дадите свою визитную карточку…

Ничего удивительного в том, что Сара нашла Мину в этом доме. Вполне естественно, что Мина находится здесь, дабы разделить с родителями обрушившееся на них горе. Сара вошла в холл и протянула дворецкому свою карточку, загнув ее верхний правый уголок в знак того, что явилась с целью засвидетельствовать почтение и уважение. Это ведь целое искусство – должным образом обращаться с визитными карточками и загибать нужные уголки в зависимости от причины визита. На карточках, сделанных из отличной дорогой бумаги, как правило, выгравированы лишь имя и фамилия посетителя. Карточка же Сары содержала также информацию о том, что она акушерка. Альфред на секунду нахмурился, явно раздумывая, стоит ли вообще передавать хозяйской дочери подобную ерунду.