– Хорошо, – терпеливо согласился Паровозников. – А как вы попали к Стрелковым? Через агентство?

– Нет. Меня прежняя домработница привела и рекомендовала. Она моя соседка. Возраст уже был не тот, ей стало тяжело, и дочь позвала ее жить к себе в Вологду. Вот она меня Стрелкову и предложила.

Кошкина нервно облизала губы и поправила выбившуюся из-за уха прядь волос.

– Понятно. И что же, вы с хозяином сразу пришли, так сказать, к взаимопониманию?

– Вы на что намекаете? – вдруг взвизгнула она, и Лена удивленно посмотрела на Паровозникова. Тот тоже слегка растерялся:

– Я? Ни на что. Спросил, не возникало ли у вас с хозяином недопонимания, был ли он доволен тем, как вы работаете. Какие намеки, Ирина Александровна?

– Так бы сразу и спрашивали, – немного успокоилась она. – Нет, я очень старалась делать все так, как мне тетя Тася рассказывала.

– Тетя Тася?

– Соседка моя, которая меня на работу устроила. Я первое время к ней каждый вечер бегала, даже тетрадку специальную завела, чтобы туда все мелочи записывать. Понимаете, очень важно, чтобы в доме все делалось так, как хозяева привыкли: им так удобно, а мне намного проще. Они хорошие люди, вы не подумайте. Жанночка вообще такая славная… – Ирина всхлипнула и поднесла платок к глазам. – Она же слова плохого никому не сказала, вежливая, со всеми на «вы» – и со мной, и с поваром, и с садовником. Никогда голоса не повысит. Да и Валерий Иванович… Кому они могли помешать?

– Вы думаете, что Стрелковых кто-то убил? – вмешалась Лена. Ирина обернулась к ней:

– Я в этом уверена.

– Не понимаю, – нахмурилась Лена. – То вы говорите, что они никому не могли помешать, а то категорически заявляете, что Стрелковых убили. Вам не кажется это странным, Ирина Александровна?

– А в чем противоречие? Люди мертвы, значит, их убили.

– Это совершенно ничего не значит. Люди могли свести счеты с жизнью, например.

– Что? – воскликнула Ирина. – Да это глупости! С собой кончают неудачливые или больные! Валерий Иванович – уважаемый человек, владелец автосервиса, у него клиентура очень важная, и дела идут хорошо. А Жанночка просто умница, вон какую галерею отгрохала, больным помогает. Она вообще святая! С чего ей с собой кончать?

– Действительно, с чего, – пробормотала Лена, делая какие-то пометки в ежедневнике. – Кстати, Ирина Александровна, вы случайно не знаете, что за картину Жанна недавно купила для галереи?

– Знаю. Очень хорошую копию Грабаря «Мартовский снег». Я лично ее видела.

– Значит, все-таки копию. А Жанна знала?

– О чем? Что копию покупает? Конечно.

– Отпадает, – пробормотала Лена. – А еще какие-то крупные покупки в последнее время она для галереи делала?

– Нет, – уверенно сказала Ирина. – Точно нет. Я знаю, что она готовила большую выставку наших местных художников. Там должен был быть аукцион, и деньги пошли бы в фонд. Но вот ведь как, не успела… – Ирина снова всхлипнула.

– Как вы думаете, Ирина Александровна, у Жанны могли быть конкуренты? – вступил в разговор Паровозников.

– Конкуренты? В чем? Думаете, есть кто-то, кто убил Жанночку, чтобы самому больше денег в фонд отдавать? Покажите мне такого человека, мне за всю жизнь не встречались. Жанночка бескорыстная, она всем помогала…

– Может быть, кого-то не устраивала деятельность фонда?

– Но не убивать же за это!

– Это да, это да, – пробормотал Паровозников. – А вот хозяин ваш, Валерий Иванович, – у него не могло быть каких-нибудь недоброжелателей?

Ирина только пожала плечами.

– А у вас их нет? Или вот у девушки? – кивнула она в сторону Лены. – Или у меня?

Паровозников промолчал. Лена видела, что разговор зашел в тупик. Домработница слишком привязана к семье, где работала, и никак не может поверить в то, что ее хозяева могли причинить кому-то неприятности. А молодую хозяйку она вообще боготворит. Сочтя свое дальнейшее присутствие здесь пустой тратой времени, Лена поднялась и вышла из кабинета.

Она позвонила экспертам: результата экспертизы еще нет. Ничего особенного, но немного расстроилась – казалось, что экспертиза поможет приблизиться к разгадке. Пришлось взять себя в руки и переключиться на другое дело.

Но ей помешали. Едва Лена разложила на столе материалы дела, как в дверь кабинета постучали и на пороге возник высокий мужчина лет тридцати пяти – сорока. Лена даже рот слегка приоткрыла – до того специфической внешностью обладал посетитель. Его светлые волнистые волосы лежали на плечах, лицо было суровым и каким-то каменным, но более красивого мужского лица ей не доводилось видеть уже давно. Ей не очень нравился такой типаж, но не признать того, что посетитель красив, Лена не могла. Чем-то он отдаленно напоминал Андрея Паровозникова, и это сходство ее удивило: почему-то казалось, что такой красавец в природе должен существовать в единственном экземпляре, чтобы не служить наказанием женскому роду.

– Здравствуйте, – громогласно сказал посетитель и остановился посреди кабинета. – Вы Елена Денисовна Крошина?

– Да.

– Тогда мне к вам, – он по-хозяйски подтянул ногой стул, предназначенный для посетителей, сел и представился: – Меня зовут Павел Голицын, я друг Жанны Стрелковой.

– Я вас не вызывала. – Вряд ли ей удалось скрыть удивление: в их заведение добровольно обычно никто не приходил.

– Я не стал дожидаться, пока вызовете. У меня есть кое-какая информация, возможно, она вам пригодится, – заявил Голицын.

– Информация – это хорошо. – Лена внимательно рассматривала посетителя. – Насколько хорошо вы знакомы с Жанной?

– Мы собирались пожениться.

Лена вспомнила, что на руке убитой Стрелковой видела довольно дорогое кольцо – такие обычно дарят, когда делают предложение.

– И заявление подали уже?

– Нет. Собирались после аукциона. Жанна хотела все дела закончить, подать заявление и поехать в предсвадебное путешествие. У всех это после свадьбы принято, а мы хотели заранее.

– Понятно. А ко мне вы по какому вопросу?

– Держу пари: вы сейчас сидите и размышляете, что мне может быть нужно, – вдруг сказал Голицын. – Скорее всего, думаете вы, у парня нет алиби, и он решил сыграть на опережение – явиться в прокуратуру и выложить все, что знает об… – тут он замялся, и Лена поняла, что говорить о любимой женщине в прошедшем времени, да еще с определением «убитая», ему не по силам.

– Вы почти угадали.

– Я не угадал, – со вздохом признался Голицын. – Просто это очень хорошо укладывается в стандартную схему детектива, Елена Денисовна.

Лена еще раз внимательно посмотрела на сидящего перед ней человека и вдруг вспомнила, откуда ей знакомо это лицо. Павел Голицын был известным автором детективов, и на одной из его презентаций Лена как раз была вместе с Никитой – тот снимал, а она увязалась за компанию.

– Как же я сразу не догадалась, – улыбнулась она. – Теперь вы сможете ввести в свои книги нового персонажа – недогадливого старшего следователя прокуратуры.

– Я, признаться, не надеялся, что вы достанете из стола мою книгу и броситесь за автографом, – улыбнулся в ответ Голицын. – И потом, по всему выходит, что я должен быть подозреваемым – как человек, наиболее близкий Жанне.

– Что, и мотив имеется?

– Вы серьезно?

– Вполне, – кивнула она.

– Я, Елена Денисовна, Жанну люблю… любил. Черт, как же это, оказывается, тяжело и больно, – пробормотал Голицын, сжимая кулаки. – Я два дня назад видел ее живой, мы были вместе весь день, я не хотел ее отпускать, просил, чтобы осталась ночевать у меня, как будто чувствовал… Знаете, Елена Денисовна, – вдруг возбужденно заговорил он, подавшись вперед, – я никогда в приметы не верил, в знаки. А в тот вечер… Мы сидели в гостиной, и в стекло вдруг ударился голубь – изо всех сил. Мне даже показалось, что он упал, но Жанна подошла к окну, посмотрела и сказала, что улетел. А у меня внутри все похолодело: это же, говорят, к известию о смерти. Но я даже представить не мог…

– Погодите, – остановила его Лена. – Значит, получается, что вы видели Жанну Стрелкову в последний раз за несколько часов до ее смерти?