– Who there?[16] – сварливо раздалось изнутри с сильным русским акцентом.

– Это по поводу Алекса – ребёнка, который живёт напротив, – прокричал я. – Откройте, пожалуйста.

В ответ донеслось удаляющееся бормотание. Я выругался. Ещё через некоторое время послышалось шарканье, позвякивание ключей и, наконец, долгожданный лязг. Поздоровавшись, я метнулся внутрь. Ошарашенная бабулька посторонилась, плотнее запахиваясь в халат невразумительного оттенка. Я устремился в направлении главного фасада и, с треском раздвинув бамбуковую занавеску, оказался на кухне.

– …сразу смотреть телевизор, – сокрушалась старушка, семеня за мной. – А ещё он любит оладушки. Когда Алекс приходит, я всегда…

– Извините, вы не возражаете… Я сюда чуть-чуть влезу.

Взгромоздившись на столешницу, высунулся в окно. Ниже уровня подоконника меж бетонными плитами имелась щель. Можно попробовать, используя её в качестве опоры… В кармане завибрировал телефон, взгляд на экран – Стерва. Я сбросил звонок и глянул вниз – высота четыре этажа, под мостом – садик, обрамлённый грубо отёсанными камнями. Если что, падать предстоит именно на них.

– …оладушки, – лопотала соседка, переставляя из-под моих ног банки, перевязанные атласными ленточками. – Чудесные, пышные оладушки со сметаной и вишнёвым вареньем.

Не перегибаю ли я? Окна, камни, акробатические номера между этажами. С другой стороны – ребёнок взаперти, Ира волнуется, да ещё и эта сестра… В общем, не романтический вечер, а полные оладушки.

Раздумья прервал очередной звонок.

– Алло! Вы все не отвечали – я уехала! – объявила Стерва.

– Умница. Я в тебе нисколько не сомневался.

– Что происходит?! Почему…

Недослушав, я повесил трубку и бросился на лестничную клетку. Застыв, напряг слух. Из квартиры не доносилось ни звука.

– Алекс! – громко позвал я. – Алекс, иди сюда.

Мальчик подбежал к двери.

– Я тут. Тут, – протянул он, стараясь скрыть жалобные нотки.

– Слушай, я кое-что придумал, но без тебя не справиться. Ты как, поможешь?

Я взялся объяснять свой новоиспечённый план.

– Только смотри, поворачиваешь эти штуковины и сразу вниз, – повторил я. – И только потом раздвигаешь створки. Договорились?

– Договорились!

– Тогда вперёд.

Я метнулся в соседнюю квартиру и в три прыжка очутился на кухне.

– В общем, я полезу в окно, – с ходу объявил я, разуваясь. – Ботинки пока оставлю у вас.

– Что вы! Молодой человек…

Стоя в проёме, я свесился наружу. Сквозь щели между планками жалюзи было видно как Алекс, забравшись на стул, возится с рычажками. После нескольких попыток механизм поддался, и он исчез за сомкнувшимися пластинами.

– Отлично, Алекс! Молодец! Теперь слезай.

Услышав, как он спрыгнул на пол, я облегчённо вздохнул.

– Откры-вай! – басовито прокричал я.

Створки со скрежетом отъехали в сторону, и показалась сначала вихрастая макушка, а потом и возбуждённая физиономия Алекса, приподнявшись на цыпочки, с азартом ожидавшего продолжения.

– У меня получилось. Ты видел? Видел?!

– Конечно видел. Ты настоящий орёл!

Так, теперь мой выход. Внутри, вдоль оконной рамы имелся выступ, за который можно было уцепиться. Оставалось надеяться, что на другой стороне будет нечто подобное.

– Обязательно заходите отведать варенье, – напутствовала меня бабулька.

– Благодарю вас. – Я качнулся, получше ухватываясь правой рукой. – Всенепременно.

Встав на краю, попробовал нащупать пальцами левой ноги зазор между плитами. Приседая ниже и ниже, наконец удалось дотянуться до узкого углубления, и я принялся потихоньку продвигаться вдоль него. Изловчившись, я уже почти добрался до нужного места, как вдруг:

– Давай, давай, осталось совсем чуточку! – потеряв терпение, Алекс вскочил на стул и высунулся в окно.

– Ты что?! А ну, вниз! – чуть не сорвавшись, закричал я, прильнув к стене и пытаясь сохранить равновесие. – Быстренько, быстренько слезай отсюда.

Алекс тут же исчез, и послышался глухой удар пяток о кафель. Замерев, я немного пришёл в себя и восстановил дыхание. Осторожно продвинул ногу ещё на пару сантиметров. Постояв, свыкаясь с новой позицией, качнулся, вытягиваясь влево, и ухватился кончиками пальцев за хлипкую раму. Подтянулся, пошарил по внутренней стороне стены и, к великому облегчению, наткнулся на точно такой же уступ.

Вцепившись, перенёс ногу на подоконник и повис между квартирами. Переводя дух, я прижался лбом к нагретому солнцем бетону, а в кухне, шаркая из угла в угол, бабулька сомнамбулически нашёптывала древнее ведическое заклинание "варенье-варенье, оладушки-оладушки". Я откинулся назад, напрягся и рывком перешагнул на подоконник.

– Ну что, Алекс, первое боевое задание удалось!

Присев на корточки, я протянул ладони, и он несколько раз хлопнул по ним своими ладошками.

– Теперь оперативно собираемся, и нас ждут гонки с препятствиями, – я потрепал его по волосам.

Не находя слов, Алекс энергично закивал и помчался за вещами. Я быстро разобрался с заевшим замком, убедился, что ничего не забыто, и мы выбежали из дома. Ступни ощутили булыжную кладку моста, и я понял, что совсем забыл про ботинки.

– Стой тут, держи круговою оборону, – вручив мальчику ранец, я кинулся обратно.

Выехав, связался со Стервой и попросил обсудить с водителем остановку в одном из ближайших пригородов. Она свирепо посопела в трубку и отключилась. Я стал перебирать в GPS возможные варианты маршрутов. Алексу нравилось следить за нашими манёврами по движущейся карте. Минуя стороной запруженные районы, мы выбрались на магистраль и теперь неслись над городом по шестиполосной навесной трассе, лавируя в плотном потоке машин.

Спустя сорок минут на придорожной стоянке появился автобус. Завидев надпись "Бейкерсфилд", Алекс вприпрыжку бросился навстречу. Дверь с гидравлическим шипением отъехала, и он стал карабкаться по крутой лестнице. Сверху с молчаливым укором взирала Стерва. Её так и подмывало улыбнуться, чтобы снять напряжение, но она старательно держала марку. Я усмехнулся, передал рюкзак и пожелал счастливого пути.

Не застав Иру за прилавком, я двинулся вдоль стеллажей, и у секции изданий в пёстрых обложках услышал знакомый голос. Выглянув из-за спины расфуфыренной клиентки, отвесил шутовской поклон и жестами показал, что буду наверху.

До закрытия оставалось около получаса. Купив кофе в закусочной за углом, выбираюсь на крышу по служебной лестнице. Усевшись поудобнее, прислоняюсь к стене вентиляционной шахты и неспешно скручиваю косяк. Вечереет. На западе полощется пурпурное зарево, и косые лучи отбрасывают длинные тени, обрывающиеся в провалах между домами.