Во время поездки Ивана III в Новгород 1495 г. среди постельников упомянут сын Ивана Борисовича Михаил Машутка.[1328]
Брат Ивана Борисовича Петр вместе с ним в 1492 г. командовал полком левой руки, шедшим из Твери, в 1495 г. — таким же полком, но с братом Василием в походе под Выборг, в походах против «свейских немцев» в июне 1496 г. и на Казань в сентябре — полком правой руки.[1329]
Около 1495 г. П. Б. Бороздин описывал Деревскую пятину Новгорода. В 1501 г. участвовал в весеннем походе на Литву (в качестве воеводы левой руки). О 1501/02 г. Петр Борисович наместничал в Торжке.[1330] Его сын Василий появляется в разрядах еще в 1515 г.,[1331] к середине века он дослужился до чина окольничего.
Последний из братьев Бороздиных, Василий Борисович, в 1489 г. командовал вместе с кн. В. А. Микулинским полком правой руки в походе на Вятку. В начале 1492 г. Василий был вторым воеводой передового полка, стоявшего на Луках. В походе под Выборг в 1495 г. вместе с братом Петром командовал полком левой руки. В походе на Казань 1496 г. возглавлял полк левой руки.[1332] Во время церковного собора 1503 г. он (названный «тверской земли боярином») поддерживал секуляризационные планы Ивана III.[1333] П. М. Плещеев в своем завещании (до 1510 г.) упоминал взятые им у В. Б. Бороздина шелом и терлик.[1334]
В середине XVI в. Борисовы-Бороздины служили по Твери и Кашину и владели землями в Микулине.[1335]
Младший брат Григория Никитича Бороздина, Иван Жито, стал родоначальником Житовых. У него было два сына — Петр и Иван Ноготь, которые, по родословцам, «были в боярях во Твери и на Москве».[1336] Около 1461—1476 гг. Петр Иванович Житов упоминается как Старицкий землевладелец. В 1500 г. в походе к Дорогобужу он командовал полком левой руки. В том же году с полком левой руки шел к Рославлю. В 1501/02 г., возглавляя вместе с кн. И. А. Дорогобужским полк правой руки, участвовал в походе на «немцы». Ходил он и в Литовскую землю в декабре 1502 г. (во главе полка правой руки), и на Казань в 1505 г. (второй воевода левой руки в судовой рати). В 1509 г. в походах Василия III к Новгороду и Юрьеву в разрядах П. И. Житов назван тверским боярином. В конце 1512 г. П. И. Житов числился в сторожевом полку (третьим воеводой), а в 1513 г., очевидно, по старости во время Смоленского похода был оставлен на Москве.[1337]
Дети П. И. Житова в середине XVI в. служили по Твери. Были у Житовых тогда же владения и в Старице.[1338]
Тверские бояре Коробовы, так же как и Бороздины, возводили свой род к одному из литовских выходцев.[1339] К той же семье принадлежал Иван Яковлевич Киндырь, бывший уже в 1452 г. наместником в Кашине.[1340] Выехав в Москву, сын Киндыря Дмитрий сразу же вошел в состав видных военачальников. В 1487 г. он ходил в конной рати на Казань. В войсках, стоявших в 1493 г. на Луках, он возглавлял полк правой руки, а в походе к Рославлю 1500 г. был вторым воеводой левой руки. В Думу он не попал. В середине XVI в. Киндыревы служили по Твери.[1341]
Василий Данилович (Коробов) еще в 1485 г. ездил с миссией кн. М. Д. Холмского в Москву.[1342]
Андрей Иванович Коробов участвовал в летнем походе на Вятку 1489 г. (второй воевода передового полка) и в походах против «свейских немцев» 1495—1496 гг. В сентябре 1496 г. в судовой рати, отправленной к Казани, он возглавлял передовой полк. Во время сентябрьского похода к Казани в 1498 г. А. И. Коробов командовал полком левой руки. В апреле 1498 г. он на некоторое время был «поиман». Вопрос о политической ориентации Коробова не ясен. С. М. Каштанов считает, что он был связан с княжичем Василием. Нам кажется, что Андрей Иванович входил в окружение кн. С. И. Ряполовского. Позднее в конной рати, отправленной на Казань осенью 1505 г., Коробов был вторым воеводой сторожевого полка.[1343]
Из рода князей Фоминских, потерявших свой княжеский титул, происходили Карповы и Бокеевы. Они вели свое происхождение от второго сына Константина Юрьевича Фоминского и Березуйского Федора Слепого. Его внук Федор Андреевич «во Тверь пришол».[1344] У него было два сына — Семен Бокей и Карп.[1345] Василий Семенович Бокеев в летнем походе на Вятку 1489 г. возглавлял полк левой руки вместе со своим двоюродным братом Семеном Карповичем. В 1495 г. он сопровождал Ивана III во время его поездки в Новгород и назван «тверитином». Его молодые племянники, Михаил Бородатый и Иван Ильич, в этом походе участвовали как постельники великого князя.[1346] Поземельные связи с Тверью Бокеевы утеряли.
Карповых в изучаемое время было несколько ветвей. Одну представляли дети Ивана Карповича — Федор, Никита, Семен и Иван. Среди них наиболее значительной фигурой был Федор Иванович Карпов.[1347] Впервые он появляется среди постельников еще в 1495 г., когда вместе с Ю. Д. Греком, Иваном Берсенем, М. Ю. Захарьиным и другими — в будущем крупными деятелямн — участвует в поездке Ивана III в Новгород.[1348] Затем он надолго исчезает из источников. Возможно, это связано с тем, что его дальние родичи принимали участие в заговоре 1497 г. в пользу княжича Василия (Афанасий Еропкин и Щавей Травин были даже казнены).
В 1508 г., после прихода к власти Василия III, Федор Карпов снова появляется при дворе. В этом году он под руководством Дмитрия Владимировича Ховрина участвует в переговорах с ногайцами. С тех пор восточные дела становятся важнейшей отраслью его деятельности. В том же 1508 г. он встречал крымских послов и под руководством Д. В. Ховрина вел с ними переговоры. К Ф. И. Карпову как к знатоку восточных дел и влиятельному политическому деятелю обращались с посланиями крымские царевичи.[1349]
В конце 1514—1515 г. под началом Ю. Д. Траханиота (Юрия Малого) и Г. Давыдова ведет переговоры с турецким послом Камалом, а в 1519 г. в той же комиссии — с крымским мурзой Аппаком. В 1515 г. при Ю. Д. Траханиоте и в 1516 г. самостоятельно Ф. И. Карпов ведет переговоры с крымскими послами. В 1518 г. и самостоятельно, и под руководством Юрия Малого ведет переговоры с крымским послом Кудояром.[1350]
Как консультанта по восточным делам Ф. И. Карпова приглашали для участия в переговорах с имперским послом Ф. да Колло в 1518 г. Еще ранее (в 1517 г.) он присутствовал и на встрече с имперским послом С. Герберштейном, давал необходимые справки по турецкому вопросу.[1351]
В 20-х годах XVI в. Ф. И. Карпов, как установила Н. В. Синицына, становится фигурой № 1 в восточной дипломатической службе России. Он принимает самое деятельное участие в переговорах с крымскими и турецкими послами (1523, 1524, 1529 гг.).[1352]
