«Гладиатор» Манлио Каприата, который в звании генерала с февраля по июнь 1962 года в SIFAR руководил бюро «Р», рассказал сенаторам: «Я подтверждаю, что управление V, а, следовательно, и организация секретных подразделений, оставленных в странах Западной Европы на случай советской оккупации, а также CAG [центр «Гладио», Centro Addestramento Guastatori на Сардинии] несли антидиверсионную функцию на случай прихода к власти левых» (101). На сегодняшний момент собрано достаточно свидетельств, и член комиссии сенатор Вальтер Биэлли сделал вывод: «Я убежден, что интервенция американцев в Италию — теперь уже исторически доказанный факт». Администрация Клинтона в Вашингтоне была шокирована, и летом 2000 года отказалась от комментариев, когда в Риме источник из посольства США, пожелавший остаться неназванным, заявил: «Эти обвинения возникали на протяжении последних 20 лет, и за ними абсолютно ничего нет» (102).

Сенатор Биэлли твердо стоял на своем и пояснил, что «они вмешались во внутренние дела, чтобы помешать коммунистической партии прийти к власти демократическим путем. Коммунистической угрозы больше не существует, и было бы уместно, если бы американцы помогли бы всем понять, что же произошло в прошлом». Когда Советский Союз открыл свои архивы, Соединенные Штаты оставались немногословными. «Во время холодной войны восток был под пятой коммунизма, а запад стал в некотором смысле американской колонией», — с грустью заявил Биэлли. Альдо Джианнули, историк, работавший в качестве консультанта парламентской комиссии по «Гладио» и терроризму, правильно подчеркнул, что секретные полувоенные организации для действий в тылу оккупационных войск должны быть теперь изучены на международном уровне по документам НАТО: «Сегодня реальная проблема — это как получить доступ к архивам НАТО» (103).

Вторжение немецких войск во Францию и ее оккупация во время Второй мировой войны является очень болезненным историческим моментом для Республики в XX столетии. 14 июня 1940 года Париж пал. В то время как «правая» военная и политическая элита во главе с генералом Филиппом Петеном сотрудничала с гитлеровской оккупационной армией и устанавливала фашистское правительство в Виши, французский генерал Шарль де Голль бежал в Лондон и по радио объявил населению страны, что он представитель легитимного правительства Республики. Де Голль настаивал на том, что война против оккупантов должна и будет продолжаться. Для сбора разведданных на территории Франции, осуществления взаимодействия с местными силами сопротивления и проведения диверсионных операций на захваченной врагом территории генерал де Голль в Лондоне создал французскую секретную службу BCRA (Bureau Centralde Renseignementatd'Action). Агенты BCRA десантировались на территорию Франции и проводили секретные миссии ценой очень больших потерь. Можно сказать, что по характеру выполнения задач, уровню подготовки, а также по составу вооружения и техники BCRA, которая была упразднена до окончания войны, являлась предшественником французской секретной армии, и многие члены секретных полувоенных подразделений холодной войны в прошлом были агентами BCRA. После проводимой с помощью Соединенных Штатов Америки операции высадки в Нормандии 6 июня 1944 года и освобождения Франции генерал де Голль с триумфом вернулся в Париж и стал премьер-министром. Генерал Петен, сотрудничавший с Гитлером, был приговорен к смерти, затем помилован и получил пожизненный тюремный срок.

С окончанием Второй мировой войны родилась Четвертая французская республика (1945–1958), характеризующаяся крайне нестабильной политической и военной ситуацией, в которой разные партии боролись за сферы влияния (1). Слева находилась Коммунистическая партия Франции (КПФ), которая во многом благодаря своей ведущей роли в сопротивлении фашистским коллаборационистам Виши была очень популярна среди населения и захватила власть в послевоенном правительстве. «КПФ добилась огромного престижа и какого-то морального превосходства за то, что возглавила сопротивление… Ее патриотизм был бесспорным» (2). Справа находились коллаборационисты Виши, внедрившиеся во французскую военную и бизнес-элиту, которые с негодованием отказывались видеть будущую Францию под коммунистическим контролем — не важно, будет ли это достигнуто путем коммунистического переворота или посредством победы коммунистов из КПФ в демократических выборах. Немаловажно то, что Соединенные Штаты, так же как и Великобритания, были против власти КПФ, которую они считали зависимой от решений, принимаемых в Москве. Таким образом, ситуация была подобна положению дел в Италии, секретная война продолжилась во Франции и после 1945 года по линии КПФ и коммунистических тред-юнионов с одной стороны и против ЦРУ и французского политического, военного и полицейского аппарата — с другой.

«Начать с того, что они [ЦРУ] хотят остановить приход левых к власти, и еще больше хотят, чтобы Коммунистическая партия не вошла в правительство. Для ЦРУ, очевидно, это сверхприоритет, как и для всех стран Атлантического альянса», — позже высказал комментарии к вопросу о секретной холодной войне во Франции бывший агент ЦРУ Филипп Эйджи (3). Нигде в Европе, за исключением Италии, коммунисты не были так сильны в послевоенный период, как во Франции. Вашингтон опасался, что Москва сможет призвать КПФ к захвату власти во Франции путем государственного переворота. Но Сталин, лидер Советского Союза, не поощрял КПФ следовать такой стратегии; и хотя молодые и полные энергии французские коммунисты предвкушали участие в чем-то более интересном, старое формировавшееся руководство КПФ не планировало захватывать власть силой. КПФ правильно поняли, что для них это приведет к образованию политического гетто, а то и вовсе они будут раздавлены американской армией, которая после освобождения Европы все еще базировалась во Франции. КПФ больше выиграла бы от победы в демократических выборах.

Премьер-министр де Голль включил двоих коммунистов в свой новый кабинет министров, и в то же самое время в ноябре 1944 года ему удалось убедить сильную Армию сопротивления коммунистов Франции сдать оружие в обмен на обещание честных демократических выборов. Муниципальные выборы весной 1945 года принесли убедительную победу КПФ, которая оказалась сильнейшей, набрав 30 % голосов. Два других участника выборов — вновь созданная партия MRP (Mouvement Républicain Populaire) и французские социалисты — получили 2-е и 3-е место по числу голосов на выборах, с 15 % и 11 % соответственно. На национальных выборах 21 октября 1945 года все прошло по тому же шаблону, когда КПФ триумфально получила 26 % голосов и 160 мест в Учредительном собрании, тогда как социалисты «пришли» вторыми с 24 % голосов и 142 местами; MRP получила третье место с 23,6 %. Вместе две левые партии получили подавляющее большинство голосов.

Несмотря на явную победу КПФ на выборах и на свое обещание, премьер-министр де Голль отказался предоставить КПФ ключевые посты в Кабинете министров. КПФ выразила сильный протест, когда ей дали назначения на четыре второстепенных поста, включая министерства экономики, вооружения, промышленного производства и труда. Генеральный секретарь от КПФ Морис Терез был назначен государственным министром. Состоялась драматическая развязка: коммунисты использовали свою власть в парламенте, строго осудив французскую войну для восстановления контроля над вьетнамскими колониями. Парламентарий от коммунистов Дженет Вермеерш, критикуя сложившуюся ситуацию, заявил, что в горящих вьетнамских деревнях французы «творили те же зверства», что нацисты совершали во Франции несколькими годами ранее. Замечание ввергло французский парламент в смятение, его президент настаивал: «Мадам, крайне вежливо повторяю вам, что… это неприемлемо: вы оскорбили и Национальную ассамблею, и страну». Так как Вермеерш настаивала на своих словах, президент Ассамблеи в ужасе произнес: «Мадам, я никогда не верил, что женщина способна так ненавидеть». На что Вермеерш ответила: «Да, я ненавижу. Ненавижу, когда думаю о миллионах рабочих, которых вы эксплуатируете. Да, я ненавижу большинство этой Ассамблеи!» (4).