В относительно короткий пятилетний период, последовавший за окончанием Второй мировой войны, в США был создан мощный разведывательный комплекс, который в основном действует вне контроля граждан США как внутри страны, так и за ее пределами. «Я и не думал, создавая ЦРУ, о том, что организация будет действовать, используя «тактику плаща и кинжала», — объяснял ослабленный Трумэн после своей отставки (13). И в 1964 году, за восемь лет до его смерти, Трумэн снова настаивал на том, что он никогда не планировал использовать ЦРУ как «международное агентство, занимающееся выполнением нестандартных видов деятельности». Но к тому времени разведывательный комплекс был далеко за пределами его контроля. «Во время своей двадцатилетней отставки Трумэн был, казалось, временами поражен размерами и мощностью разведывательного ведомства, которое он же и создал», — так сформулировал чувства президента в отставке британский историк Кристофер Эндрю (14).
Джордж Кеннан, фанатично преданный делу тайных операций и ярый антикоммунист, работающий в отделе политического планирования Госдепартамента США в администрации Трумэна, решительно продвигал принятие СНБ 10/2 и осуществление секретных операций в Италии и за ее пределами. Однако он, как и Трумэн, был осведомлен, на какой скользкий путь ступили Соединенные Штаты. «В конце концов, самая большая опасность, которая грозит нам в решении проблем советского коммунизма, — это уподобление тем, с кем мы имеем дело», — заметил Кеннан в своей знаменитой длинной телеграмме по поводу Советского Союза со ссылкой на секретное правительство, тоталитарные структуры и манипуляция иностранными правительствами (15). Тридцать лет спустя Кеннан, уже старик, признался: «Все получилось совсем не так, как я себе представлял» (16).
Для того чтобы гарантировать возможность убедительно отрицать содеянное, большинство протоколов собраний СНБ, равно как и большинство оценок и принятых решений, оставалось недоступным для исследователей. Однако после Уотергейтского кризиса парламент США критически проверил деятельность ЦРУ и СНБ и обнаружил, что «всеобщие выборы в Европе в 1948 году были основной причиной создания Бюро политической координации (БПК)». Опасность коммунизма в Западной Европе, таким образом, непосредственно повлияла на проведение тайных операций ЦРУ после Второй мировой войны. «Путем направления средств в центральные партии и развития медиаресурсов Бюро политической координации пыталось повлиять на результаты выборов, причем с большим успехом», — написали сенаторы США в своем окончательном отчете, который был опубликован в 1976 году. «Эти операции подготовили базу для проведения тайных действий на ближайшие 20 лет. К 1952 году примерно 40 различных секретных проектов были на пути в одну европейскую страну». По настойчивой просьбе Пентагона деятельность секретного отдела ЦРУ — Бюро политической координации — также включала создание секретных армий в Западной Европе: «До 1950-х годов военизированная активность Бюро политической координации БПК (также именуемая превентивными действиями) была ограничена планами и приготовлениями секретных сетей на случай войны. По запросу Объединенного комитета начальников штабов эти проекты Бюро политической координации снова сфокусировались на Западной Европе и получили предназначение поддерживать силы НАТО в случае нападения Советского Союза» (17).
Джордж Кеннан выбрал Фрэнка Визнера — юриста с Уолл-Стрит, рожденного в Миссисипи, начальника Управления стратегических служб в Стамбуле и Бухаресте во время Второй мировой войны — в качестве первого руководителя Отдела тайных операций ЦРУ БПК (18). Визнер и другие американские офицеры БПК были, как правило, «белыми [мужчинами] аристократами англо-саксонского происхождения из старых семей со старыми деньгами… и они в некоторой степени унаследовали традиционное британское отношение к цветным расам мира» (19). Визнер серьезно охранял секретность документа. «Всякий раз, когда кто-либо из БПК хотел прочитать СНБ 10/2, он должен был подписать специальный допуск. Только после этого ему вручался один из двух или трех экземпляров директивы, хранящихся в сейфе в кабинете Визнера» (20). Атмосфера нового центра тайных операций БПК была агрессивной, увлеченной, замкнутой и пренебрегающей моралью; и Визнер настоял на одной из встреч БПК с Хилленкоттером и Кеннаном 6 августа 1948 года, чтобы ему позволили использовать СНБ 10/2 в полной мере и иметь «большую свободу» в выборе «методов проведения операций». Визнер хотел проводить тайные операции без ограничений в виде кодов или «других существующих методов». Хилленкоттер и Кеннан дали свое согласие (21).
Визнер, директор БПК, стал главным архитектором построения сети секретных армий в Западной Европе. «Фрэнк Визнер из Бюро политической координации поручил своему помощнику Фрэнку Линдсею координировать сеть секретных армий в Европе», — объявила бельгийская пресса после разоблачения секретных армий «Гладио». Линдсей, как и Визнер, получал специальную подготовку агента разведки во время Второй мировой войны в Управлении стратегических служб США в Югославии и знал коммунистическую тактику из первых рук. Линдсей, как подчеркнули разоблачители бельгийской «Гладио», «послал Уильяма Колби (который руководил ЦРУ с 1973 по 1976 год) в Скандинавские страны, Томаса Карамессинеса — в Грецию, где последний мог рассчитывать на поддержку KYP, греческой секретной службы» (22).
Так как Соединенные Штаты активизировали проведение международных тайных операций, ВПК продолжало расти, и к окончанию первого года пребывания Визнера на своем посту у него было 300 подчиненных и семь заграничных резидентур, занятых в различных тайных операциях. Три года спустя, в 1951 году, численность персонала ВПК выросла до 2812 постоянных сотрудников, число заграничных резидентур составило 47, в них работали 3142 заграничных агента; бюджет за тот же самый период вырос с 4,7 миллионов долларов до 82 миллионов долларов в год (23). Даже Бедэлл Смит, который в ноябре 1950 года заменил Хилленкоттера на посту директора ЦРУ в мае 1951 года заявил, что «число тайных операций, проведенных ЦРУ значительно превысило предусматриваемое директивой СНБ 10/2» (24). Распространение тайных операций было столь значительным, что даже непримиримый Смит заинтересовался масштабами и темпами роста бюджета БПК (25).
Аллен Даллес, который заменил Смита на посту директора ЦРУ в 1953 году, был убежден, что секретные операции могут быть грозным оружием против коммунизма, и тайно продвигал интересы США за границей. Он отслеживал работу директора БПК Фрэнка Визнера и его помощника Фрэнка Линдсея, который тесно сотрудничал с Джерри Миллером, главой ЦРУ в Западной Европе. Миллер совместно с другими высокопоставленными офицерами ЦРУ вербовал агентов, которые потом переправлялись в Западную Европу с задачей расширения сетей секретных подразделений, которым предстояло действовать в тылу оккупационных войск. Среди рекрутов был и Уильям Колби, который позднее станет директором ЦРУ Как и многие другие солдаты секретной службы, Колби во время Второй мировой войны вступил в Управление стратегических служб, был десантирован на территорию оккупированной Франции для работы с движениями сопротивления. Во время войны он еще только один раз уезжал из страны: его десантировали в Норвегию для взрыва транспортных линий. В апреле 1951 года Колби сидел перед Миллером. Оба хорошо знали друг друга, поскольку Миллер во время Второй мировой войны был начальником Колби в операциях Управления стратегических служб в Норвегии. Как они оба понимали, война и не думала заканчиваться, и Миллер назначил Колби в часть Лу Шерера, в скандинавский отдел Западной Европы: «Все в порядке, Билл, поезжай, не тяни!» Миллер сказал: «Что нам нужно — так это хорошая надежная разведка и сети сопротивления, на которые мы можем рассчитывать в случае захвата страны русскими. У нас есть первоначальный план, но его нужно довести до ума и применить. Ты будешь работать с Лу Шерером, пока мы не увидим, что еще нужно сделать» (26).
