- Осталось три четверти часа до выхода.
Этот спокойный голос нёс в себе холодные стальные нотки, и принадлежал никому иному, как Жану Бартелеми Лани, который имел полное право входить не только в шатёр, где готовились артисты, но и заглядывать за ширмы, чтобы убедиться, что каждый из них готов. Примечательно было то, что Марисэ не счёл нужным прекратить свои действия, и лишь разорвал поцелуй, в полном спокойствии взирая на мэтра. Казалось, их взгляды – это два клинка, и как только они скрестятся, сталь зазвенит, и кругом посыплются искры.
- Нарцисс готов, друг мой, - улыбнувшись краем губ, молвил Чёрный Лебедь, скрещивая пальцы на пояснице Гийома.
- Не смею сомневаться в этом, монсир.
С этими словами Лани резко развернулся и покинул шатёр, ни сказав больше ни слова никому из танцовщиков, которые толпились у входа, в ожидании его напутствия.
- Мой учитель недоволен, - прошептал Беранже, не обращая внимания на несколько пар любопытных глаз, которые то и дело мелькали в просветах ширмы, - Боюсь, что если я сегодня не справлюсь, это будет моим последним танцем здесь… с вами.
- Пока я хочу, чтобы вы танцевали здесь, вы будете танцевать, мой ненаглядный. Не смейте волноваться. Вы танцуете волшебно, лучше всех, кто был в королевской труппе, когда бы то ни было, - спокойно и уверенно заговорил Марисэ, видя расстройство и хорошо скрываемое смятение в глазах Нарцисса, - И сегодня вы будете танцевать ещё лучше, и затмите всех, кто был когда-либо на этой сцене. Одним дано красивое тело, а другим – талант, но в вас сочетаются изящество внешнее с внутренним, и я решительно не могу понять, как случилось, что такой бриллиант как вы, так долго лежал среди пыли, прежде чем оказался в королевской короне.
Слова Чёрного Лебедя подействовали на Гийома ободряюще, и он улыбнулся в ответ, хоть улыбка эта и вышла слишком слабой. Марисэ лишь коротко усмехнулся, и, смочив салфетку в розовой воде, принялся стирать с его щёк смазанные пятна помады, после чего вновь нанёс её и белила.
- А это чудо ни в коем случае нельзя скрывать под гримом! - аккуратно стирая излишки белил с подбородка Билла, Лебедь выделил родинку, после чего тёмной краской поставил на её месте мушку, - Это должно быть видно! Это слишком красиво, а главное, дано природой.
***
Выходя на сцену, Чёрный Нарцисс не видел того, что творилось под ней, не видел он ни короля, в шляпе с роскошными перьями, ни блеклой королевы, которую не красил ни один наряд, ни затмевавшей Её Величество прекрасной маркизы, ни де ля Пинкори, что цепким взглядом следил за происходящим. Сердце билось, как дикий голубь, угодивший в клетку, и Беранже не смог бы в точности объяснить, что послужило причиной этому чувству неумолимой тревоги: выступление ли, поцелуй ли с Марисэ, свидетелем которого стал мэтр, или же всего-навсего Дювернуа – единственный, кого он увидел в пёстрой толпе, - бледный, с блестящими непокрытыми глазами, устрёмлёнными не просто в сторону сцены, но к нему, Гийому. Глазами ясными, словно зрячими. Они были последним, что запомнил Билл в этот вечер.
Слуги Терпсихоры начали своё представление с чудесного группового танца, в котором участвовали все тридцать четыре танцовщика, и под шумные овации знати удалились, уступая место мизансцене, в которой лесная нимфа, в исполнении Жирардо, признавалась в любви прекрасному незнакомцу, который, на самом деле, был Эротом, ищущим потерянную возлюбленную среди людей, птиц и зверей. Однако бог любви отверг белокурую нимфу, назвав её глупым привидением, за что та прокляла его на жизнь в нечеловеческом обличие. Отношения, сложившиеся к моменту спектакля между Андрэ и Марисэ, выступавшим в роли Эрота, очень помогли воссозданию античных образов. Далее последовал танец, где смятенный Эрот просил защиты у Громовержца – всемогущего Зевса, однако тот сказал, что не может избавить от проклятия, но заверяет, что проклятие это послужит ему во благо. Дальнейшим эпизодом стало перерождение юноши в красавца-павлина, и печальный танец его не только об утраченной любви, но и потерянном облике. Именно в этот миг, как и было задумано, когда скорбный павлин-Эрот отчаивается отыскать возлюбленную, она появляется перед ним… также в облике красавца-павлина.
*Вечность - http://youtu.be/yReuYQS4sWs*
Музыканты дали паузу, а Жан Бартелеми коснулся скрипки смычком.
Оставляя позади дрожь и волнение, Гийом вступил на сцену, в то время как сердце его сжалось и пропустило удар. Сделав глубокий вдох, он взмахнул руками и стал плавно приближаться к Марисэ, после чего ласковым жестом поманил к себе стоящего на коленях. Поднявшись, Эрот протянул руки-крылья к тому, кого счёл безумным видением, тут же закрывая ими лицо в надежде, что болезненно-сладостный сон уйдёт. Однако сон не ушёл, став лишь яснее, и павлин, придя в себя, закружился вокруг своей любви, которая вторила во всех движениях, мягкой поступью следуя за ним. Музыка стала чуть громче, и после нескольких сложных па, влюблённые, наконец, взялись за руки.
Твои руки оплетают моё тело, пока слова твои опутывают сетями сердце. Закрой глаза и не смотри на меня… я не привык…
Чёрный Лебедь и Чёрный Нарцисс заскользили по сцене, представляя полную гармонию не только танца, но и полного единения своих героев, соприкасаясь лишь кончиками пальцев. В самом деле, Гийом уже сам не различал грани между своими чувствами и всепоглощающими переживаниями влюблённых птиц.
Забери всё. Не могу больше терпеть и сдерживаться…
Глаза, эти тёмные глаза, что всегда жили в сердце. И волосы, словно чёрные блестящие змеи скользят по плечам. До чего же ты прекрасен!
Выполняя фигурные поддержки, прекрасные танцоры сосредотачивались друг на друге, стараясь не прерывать зрительной связи, и пленяя тем самым замерших в летнем амфитеатре зрителей. Половина из них даже не догадывалась, что перед ними двое мужчин, а не юноша и девушка – настолько ярко Гийом проявлял свою природную изящность. Создавалось впечатление, что танцующие павлины парят в воздухе, и стопы их не касаются пола, столь тонкими были их изгибы, и лёгкими были шаги.
Молчи, любовь моя, молчи, не говори ничего. Тебя я ждал все эти долгие годы, чтобы теперь впитывать каждый твой вздох. Не медли, войди в моё сердце, войди в моё тело, пронзи насквозь всю мою сущность своим естеством.
Становилось всё душнее, казалось, вот-вот хлынет дождь, но мимолётный взгляд на небо доказал, что оно усыпано звёздами. Испарина покрыла лица обоих, и отдельные пряди волос выбились из-под диадем, прилипая ко лбу, но танцующим ничего не могло помешать. Они двигались синхронно и разъединялись там, где этого требовала хореография. Не встречаясь взором с Лебедем-павлином хотя бы минуту, Гийом ощущал холод внутри, и стремился вновь обрести потерянное тепло изящных, нежных рук. Марисэ был слишком красивым сейчас, чтобы на него не смотреть.
Ты сладкий. И пахнешь ты вербеной, будь она трижды проклята! Нравится, когда я люблю тебя так? Твоё тело хочется облизывать и целовать бесконечно. Отдай мне это всё, не мешай тобой наслаждаться.
Они кружились в неумолимом вихре, то распадаясь на две части, то входя в единый кокон вновь, и развивающиеся одежды их добавляли красок грациозным движениям, в то время как их волосы, расплетенные ветром и танцем, чёрными мазками ложились на картину, которую они создавали своими телами, переплетаясь, словно две лианы.
