- Раздери меня чёрт! Гийом Беранже… – настороженное выражение лица хозяина мгновенно сменилось искренней улыбкой, - До чего же тесен наш огромный мир… хотя, помня ваше «зашёл в эти места по пути в Париж!», не приходится удивляться нашей встрече здесь. Тогда я сказал вам, кажется, что…

- Милостивые господа, мне понятна ваша радость, - перебил Марисэ Жана, - однако не соизволите ли вы рассказать мне, где и когда успели познакомиться?

- Это было в Тулузе, друг мой. Как называлась та деревенька? – переспросил Альетте у Гийома.

- Сент-Мари, - вздохнул юноша, чувствуя, как одно простое название вызывает трепет и беспокойство.

- Тогда-то мы и встретились. Кажется, я тогда поспорил с цыганами, и они едва ли ни с кулаками на меня стали бросаться, - эмоционально начал Жан, оживлённо жестикулируя, - Вы бы видели, герцог, как они издевались над Таро! Я тогда сказал им, что…

- Вот-вот, Таро. Затем-то мы и пришли к вам сегодня! – громко прервал Альетте Лебедь. Он хорошо знал, что возмущённый рассказ чудного приятеля послужит причиной очередным дебатам на тему несовершенства всего мироздания, если вовремя его не остановить. – Сделайте-ка нам расклад!

Альетте сразу насторожился, не пытаясь больше ничего сказать, выжидающе глядя то на сосредоточенного Марисэ, то на рассеянного Гийома.

- Мсье Гийом, я, конечно же, не забыл о нашей встрече и коротком разговоре, но могу ли я быть уверенным в том, что всё услышанное здесь сегодня останется между нами, и не станет известно никому ни при каких обстоятельствах?

- Вы можете быть уверены в честности и добрых намерениях моего друга, - с нажимом произнёс Лебедь, не давая Гийому вступить в разговор – он знал, что юноша всё ещё колеблется, - и сейчас мы попали в весьма затруднительное положение, милый Жан. И только вы можете нам помочь, обратившись к внеземным силам.

- Да неужели? – тёмно-карие глаза оккультиста сверкнули, и он ещё раз внимательно оглядел Беранже, который лишь согласно кивал на всё, что говорил японец.

Альетте подошёл к окну, и осторожно выглянув, закрыл его и задёрнул занавески. Комната ненадолго провалилась в полутьму, пока загадочный цирюльник разжигал свечи и доставал какие-то книги. Гийом наблюдал за его действиями молча, но только хотел задать вопрос о том, что они, собственно, собираются делать, как Марисэ, приняв предложение хозяина присесть, заговорил первым:

- Любезный друг, я не думаю, что в данном случае будет уместным вопрошать игральные карты… - начал он, присаживаясь на небольшую кушетку рядом с Гийомом.

- Но…

- Прошу вас. Я принёс с собой Таро, вот, возьмите, - Лебедь протянул свёрток фиолетового шёлка.

- Ах, герцог…

- Альетте!

Приказной тон заставил повиноваться, но маг, всё же, нашёл, чему возразить.

- Я просил вас, любезнейший, не называть меня так. Я давно сменил своё имя и зовусь Эттейлой.

- Прошу прощения.

- Позвольте полюбопытствовать… - начал Гийом, но оккультист его перебил, будто читал его мысли:

- Почему изменил имя? Всё просто – я прочитал свою фамилию наоборот, как прочитали бы кабаллисты – справа налево. И всё же, может быть, на обычных картах? – с надеждой повторил свою просьбу Эттейла, обращаясь к Марисэ, но одного взгляда того было достаточно, чтобы смириться и развернуть шёлковый лоскут, доставая колоду из семидесяти восьми Арканов. – Какие будем использовать?

- Только Старшие.

Согласно кивнув, Эттейла отделил двадцать две карты Старшего Аркана, и они замелькали в его унизанных перстнями пальцах.

Лицо оккультиста подсвечивалось мерцанием четырёх свечей, расставленных по углам стола, и его острые черты казались ещё более привлекательными, а весь образ – ещё более таинственным. Тёмные брови вразлёт придавали лицу некой опасности, в сочетании с тонким орлиным носом, но длинные ресницы сглаживали жёсткие линии. Прошептав, напоследок, какие-то заклинания, маг коснулся колоды губами, и сделал глубокий вдох, прикрывая глаза.

- Числа, - произнёс он, не открывая глаз.

- Он просит вас называть числа, в соответствии с которыми он будет отсчитывать карты, - шепнул Марисэ Гийому, который во все глаза уставился на медитирующего Эттейлу, - Пять чисел.

- Любых? – юноша немного испуганно посмотрел на друга, и получив утвердительный кивок, ответил, - Тринадцать.

Эттейла резко открыл глаза, и обратил свой взор навстречу глазам Беранже, и в тот же миг по его телу прошла волна дрожи. Пламя свечей дрогнуло, хотя сквозняк был невозможен, и он быстро отвёл взгляд, начиная отсчитывать карты. Гийом также резко почувствовал себя нехорошо, но из приличия не сказал ничего, и лишь по плотно сжатым кулакам, можно было догадаться, что он не в лучшем состоянии. Но японец не обратил на это внимания, пристально вглядываясь в колоду, и отсчитывая карту за картой вместе с магом.

- Чёрт!

Гийом вздрогнул от неожиданности, а Марисэ вскочил и подошёл к оккультисту. Взглянув на ту карту, которая, по всей видимости, и вызвала эмоции Эттейлы, он быстро смёл карты, и велел перетасовать и разложить ещё раз.

- Что-то не так? – не понимая, в чём дело, Беранже встал.

- Подержите их, я плохо слышу, - молвил маг, недовольно хмурясь, и протянул карты, - Но извольте снять перчатки. Картам нужны ваши руки.

Повинуясь безмолвно, Гийом быстро стянул шёлковые перчатки, и бережно взял Старшие Арканы, зачарованно глядя на замысловатый рисунок обратной стороны карт, внутри которого надпись гласила: «От единого, через единое и к единому».

Мы возвращаемся к истокам.

Ещё какое-то время Гийом пытался сосредоточиться, даже умудрился мысленно задать вопрос, но головокружение усиливалось, и когда на его лбу уже засверкали капельки испарины, он отложил колоду, и закрыл лицо руками, чувствуя, что наваждение сильнее его. Вербена? Марисэ не душился ею с тех пор, как они стали вместе заниматься. Но ощущения те же самые. И голоса. Свой собственный голос.

Подержите их, я плохо слышу.

Вы не поняли, мой господин, тут Смерть.

Я не прощу вас, потому что никогда не смогу вас забыть.

- Билл?

Открыв глаза, Нарцисс увидел обеспокоенное лицо Марисэ, который присел перед ним на колени, поднося нюхательную соль.

- Откройте окно, мой друг, - обернулся японец к магу, - Видимо нам лучше будет уйти.

- Нет-нет! – запротестовал Гийом, приподнимаясь с кушетки, - Я готов, я хочу…

- Но вам нехорошо.

- Давайте продолжать, - отстраняя протянутую руку, Беранже сел ровно, всем видом показывая, что не собирается прерываться.