- Герцогиня, - совершенно невозмутимым тоном, Гийом прервал раздражающую трескотню де Вард, которая даже не сразу поняла, что её пикантный рассказ не на шутку раздражает собеседника, - В вас вызывает такой нездоровый интерес процесс казни… Столь изящная дама, как вы, будет смотреть на подобное? Не поверю! - разыграв театральное изумление, воскликнул Гийом, но тут же его глаза сверкнули таким бешенством, что де Вард отшатнулась, одёргивая руку, - Уж кто бы говорил, очаровательная моя Софи, о греховной связи? Не вы ли измазывались мёдом, давая потом слизывать это с ваших белоснежных персей мне и ещё двум пажам маркиза де Лафонтен? Или напомнить вам о том, что вы, замужняя дама, при троих свидетелях, пусть они и слуги, устроили с тем же де Лафонтеном соитие в гостевых покоях дворца?
- Но вы…
- Остерегайтесь попадаться мне на глаза, сударыня, предупреждаю вас. И если вы скажете хоть слово о герцоге ангулемском, я позабочусь о том, чтобы и вам что-нибудь да отрубили. Язык, в первую очередь – уж больно часто он лезет в самые грязные места.
Пользуясь ошеломлённым молчанием мадам де Вард, которое вызвали в ней его резкие слова, Беранже низко ей поклонился, прилюдно изображая обычное расставание, и направился далее во дворец. Он прекрасно понимал, что эта женщина может легко отомстить ему за такое обращение, но пелена страха вновь спала, и он был готов на самые безрассудные поступки. По крайней мере, за несколько минут общения с де Вард, Гийом услышал достаточно полезного, и знал приблизительно, к чему быть готовым в разговоре с де Помпадур. В частности, он узнал, что ко двору вернулся Андрэ Жирардо, немало обозлённый, и наверняка торжествующий, от которого ничего, кроме чудовищных показаний, ожидать не стоило.
Следуя дворцовыми коридорами, механически отвечая на приветствия и поклоны, Беранже ожидал, что его в любой момент может взять стража, и тогда всё решится само собой. Единственное, что он был намерен делать при таком повороте событий – это доказывать непричастность Марисэ к тем преступлениям, что были упомянуты Андрэ Жирардо. Гийом быстро сориентировался и рассудил так, что Дювернуа никто не выдаст, а значит, можно попытаться выгородить японца. Гийом собирался сделать это, заверив следствие в том, что за долгое время дружбы с герцогом ангулемским, сам он продолжал встречаться с другими мужчинами, в том числе и жил с неким слепым, которого теперь не найти, и ещё с несколькими, в том числе и с самим Андрэ Жирардо. Ложь нужно было хорошо продумать, однако Нарцисс твёрдо решил, что лучше сам умрёт мучительной смертью, чем позволит страдать Марисэ. Это, по его мнению, было бы справедливо.
Всё же, до покоев маркизы де Помпадур, Гийом добрался без особых приключений, и остановился у дверей. Вспомнив о Дювернуа, он на миг прикрыл глаза, мысленно прощаясь с ним и их вероятной встречей в будущем. Приглушённые голоса, доносящиеся из будуара, давали понять, что хозяйка покоев беседует с кем-то, и коротко постучавшись, он вошёл, не дожидаясь ответа.
- О, Беранже! Я безумно рада видеть вас, мой мальчик! Присаживайтесь! – с искренней радостью воскликнула маркиза, которая, полулежа на кушетке, и почёсывая за ухом огромного, белого пуделя, позировала мэтру Буше, - Мишель, принеси-ка нам с мсье чаю с жасмином и пирожных, живо! – приказала она фрейлине, и когда та удалилась, подала знак Гийому, чтобы он сел поближе к ней.
- Полагаю, мы можем прерваться? – отложив кисти, поклонился живописец.
- Да, любезный мой друг. Вы же знакомы с мсье Беранже?
- Несомненно, - коротко взглянув на Гийома, прохладно ответил пожилой мастер, - Я имел честь писать
портрет графа де Даммартен, которому мсье, кажется, приходился родственником.
Странная интонация и упоминание о Дювернуа в таком тоне вызвали волны дрожи у Гийома, но он лишь поклонился мэтру, пропуская мимо его колкость.
- И вы не хотите присоединиться к нам за чаем, мэтр? – почувствовав напряжение, спросила маркиза, а её взгляд метнулся к Нарциссу.
- Благодарю вас, мадам, но если вы позволите, я покину вас и отправлюсь домой. Неважно себя чувствую, - почтительно целуя руку своей царственной натурщицы, ответил Буше, и совсем не скрывая презрения, обратился к Гийому: - И вы, разумеется, также не знаете, где ваш брат?
- Прошу прощения, мсье, - прямо глядя в глаза художника, тихо произнёс Гийом, и молчал до тех пор, пока Буше не скрылся за дверью. Тяжко вздохнув, он занял место рядом с маркизой, которая молча наблюдала за их с Буше своеобразной любезностью.
- Итак, рассказывайте, как ваша жизнь? Всё ли хорошо? Всего ли хватает? Маркиз говорит, что вы совсем позабыли о нём…
- Госпожа маркиза, я признателен вам за добрые слова, но …
- Гийом, - прерывая своего взволнованного собеседника на полуслове, де Помпадур грустно улыбнувшись, мягко провела рукой по его щеке, - Вы, - делая упор на первом слове, начала она, - всегда были и будете желанным гостем для меня, так же как и для Александра Этьена. Вы понимаете, о чём я говорю? Именно вы, Гийом.
- Благодарю, Ваша Светлость, - внимательно глядя в глаза маркизе, ответил Гийом, - у меня всё прекрасно,
я живу в поместье, которое подарил мне граф…
Вышла пауза, возникшая ни то из-за упоминания о Дювернуа, ни то из-за возвратившейся с подносом, полным сладостей, фрейлины Мишель, которой де Помпадур сразу же намекнула на то, что ей неплохо выйти. И сделала маркиза это очень просто: скользнув своей изящной ручкой под камзол Гийома, она сделала вид, будто целует его за ухом, хотя на самом деле прошептала: «Пусть думают так, будьте естественны, мой друг». Беранже не ожидал подобного сейчас, но быстро включился в игру, не без удовольствия наблюдая за удивлённо распахнувшимися глазами молоденькой фрейлины, и вальяжно откинувшись на кушетку, затянул мадам к себе на колени. Почувствовав себя лишней, Мишель мигом испарилась, и маркиза де Помпадур, едва сдерживая смех, заняла своё прежнее место, торопливо поправляя юбки, столь бестактно приподнятые молодым «поклонником».
- Вы прирождённый артист, мой мальчик, - хохотнула она, протягивая всё же зардевшемуся Гийому чашку с чаем, - Ну, а теперь рассказывайте, что у вас, и как. Только не слишком громко. Не забывайте, у нас свидание!
- А вы по-прежнему очаровательны и обольстительны, моя госпожа, - смущённо ответил на любезность Гийом, - Действительно, у меня всё хорошо.
- Гийом, ну сколько раз вам повторять? Называйте меня по имени, иначе я чувствую себя огромной холодной колонной в нашей Зеркальной галерее!
- Хорошо, Жанна, - очаровательно улыбнулся Нарцисс, пытаясь расслабиться. Он знал, что маркиза всегда с восторгом смотрела на его руки, и взял пирожное так, чтобы непременно испачкаться в глазури и облизать пальцы, - Я смотрю, что и вы в хорошем расположении духа?
- Не поверите, я наконец-то покончила с этой дурнушкой Луизой О’Мерфи*, – усмехнулась маркиза, - выдала её замуж за шевалье Делакруа!
- Боже, та самая из Оленьего парка, дочь руанского сапожника? Неужели она могла вас чем-то докучать? – решил поддержать беседу Гийом, дабы не обескуражить де Помпадур слишком прямой просьбой. Об аресте или допросах, как он понял, для него речи не шло, а значит, он должен был узнать у неё то, что являлось для него главным волнением.
