Время шло. Дни я проводил на послушании, спиливая деревья, а вечера - в кельи, за разговорами с Ростом и Левой. Который, после нашего довольно близкого знакомства поселился с нами. В нашей кельи были две книжные полки, книги которых постоянно менялись. По моей просьбе монахи монастыря, не все конечно, но братьев пять точно, приносили мне всегда свежую литературу, которую брали для себя в библиотеке, куда мне вход был строго запрещен. Да и вообще, согласно уставу монастыря, кругом были сплошные запреты: в корпус где жили монахи посторонним входить было строго запрещено, ходить в гости и в келью в частности, не приветствовалось. Конечно это были условности, но иногда и от них брала жуткая тоска.

 По случайной причине, если причины вообще бывают случайными, мне попалась на глаза писцовая книга о взглядах христианства на реинкарнацию. Это такое «повторное воплощение» иными словами, переселение души в новое тело после смерти на земле.

Под впечатлением от прочтения этой книги я и встретил иеромонаха Григория на ступенях часовни во дворе монастыря.

Я его недолюбливал, ведь он все время умничал, считая себя самым грамотным на всем белом свете. Поэтому вызывал во мне мерзкое чувство, которое испытываешь при разговоре с самовлюбленным идиотом. Ну знаете, это когда смотришь в лицо такого человека, а оно кроме как оплеухи, больше ни к чему не сподвигает.

- Добрый день, - поздоровался я.

- Здравствуй.

- Я вот что хотел спросить, - сказал я. - А вы случайно не знаете куда улетают души после смерти?

Он явно не ждал такого вопроса и поэтому посмотрел на меня, словно на выжившего из ума юродивого.

- Ты серьезно, или пошутить решил? - нервно проговорил монах.

- Ну, допустим серъезно. А что вас так смущает?

Это конечно было не совсем то, о чем я хотел спросить, и он был не тем, от кого хотелось бы услышать ответы на вопросы. Но меня злило то, что он будучи иеромонахом был напыщенным и самовлюбленным, поэтому я и решил подурачиться. Мне иногда этого так не хватает.

- Человек живет один раз, после смерти его душа переходит в мир, где праведные наследуют вечную жизнь в блаженстве а грешники мучаются и терпят наказание. Лично я верую в воскресение.

- Вы наверно нарочно так говорите.

- Как?

- Так, как большинство нормальных людей никогда не думает, - резюмировал я.

- Ты что, подвергаешь сомнению факт воскресения Христа?

- Бог с вами! Просто вы говорите, что праведные после смерти наследуют блаженство в мире духа, а грешники мучаются и терпят наказание. Вот я и подумал, что это тоже самое, что и переселение душ. Не является ли вечная жизнь в блаженстве - новым воплощением в духе, а  жизнь в мучениях и наказаниях - очередным  воплощением в теле?

- Я утоляю жажду познания своими слезами и скорбью, а не изучением сомнительных теорий.

Трудно поверить, но я не ожидал встретить в монастыре не совсем адекватных особ, которым были чужды жизнелюбие и скромность. Что тут скажешь.

Я дошел до кельи, в воздухе которой пахло ладаном. Ростик и Лева играли в карты, разрушая церковные каноны на глазах. Спать не хотелось, хотя завтра нужно было рано вставать.

- Присоеденишься?

- Пока посмотрю.

- Как тебе книга? - тут же начал Лева.

- Просто огонь, столько мыслей!!!

- Скажу честно, что касается этой книги, лично я не вижу пользы от ее возвышенной мудрости.

- Хоть ты не начинай, умоляю. Мне хватило разговора с Гришей.

- Милый собеседник, согласись! - улыбнулся Ростик.

- Идея реинкарнации принадлежит не только этой книге, но и множеству более древних религий тоже, - сказал Лева.

- Спору нет, 35% всего населения земли являются сторонниками этой теории. А христианство, отрицающее ее насчитывает всего 30%, что на 5% меньше. В численном эквиваленте это сотни миллионов сторонников. Ты понимаешь о чем я?

- За такие мысли, я вправе на тебя обидеться, - заметил Лева. - За свое добро, я плачу монастырю, сговором с чернокнижниками, - он посмотрел на нас с Ростом и улыбнулся.

- Вот так значит! - улыбнулся я в ответ. - Уже поздно об этом думать, ты уже спелся с колдунами.

- Ну, Карла! Пришло наше время, - Ростик радостно потирал руками. - Собираем все запретные книги, и да ждет нас практика переселения душ...

 Знаете, в жизни бывает так, что друзья периодически ссылаются на то, что когда сильно нужно, то можно. Вот так и я, бесчестно со своей стороны, воспользовавшись фактом нашего знакомства с Левой, получил полный доступ к запретной литературе.

- А может действительно попробывать практическим путем докопаться до истины, - предложил я.

- Не стоит! - отозвался Лева.

- Почему?

- Потому что у храмовников сейчас усиление. Они не дадут тебе делать то, что им не понравится.

Здесь стоит сказать, что в монастыре была своя внутренняя служба безопасности. Она состояла из монахов, напрямую подчинявшихся настоятелю. Даже городская милиция, если знала, что в монастыре скрывается не особо опасный преступник, давала ему возможность жить и трудиться на благо храма. Ну, конечно до момента, пока он устраивал настоятеля и храмовников из службы безопасности.

- Могу себе представить, что здесь начнется, если храмовники поймают нас за практическими занятиями по изысканию души, - сказал Ростик.

- Безусловно, по голове не погладят, - произнес Лева.

- По голове не погладят и за игру в карты.

- Ну, не сгущай краски. Это безобидная шалость, тем более, в такое время.

- Может, пора бы уже и отдохнуть, - предложил я.

Всех нас объединяло одно хорошее качество. Мы понимали друг друга с полуслова, и нам не приходилось что-то друг другу объяснять и доказывать.

 На следующее утро пришлось рано встать. Я еще толком не проснулся, а мы уже свернули с главной дороги на проселочную. И через пол часа, наш старый «газон» пробираясь сквозь густой лес, подъехал к месту вырубки. Оставшиеся под спил деревья, росли по краю оврага, огораживая его вершину своими крепкими стволами словно забором. Склоны его были крутые и каменистые и вывод напрашивался сам собой: здесь не так давно добывали глину и песок. Кое-где, среди этих острых камней и глины пробивались кусты вереска и можевельника, отдельные из которых образовывали целые оазисы зелени на крутом склоне.

Вскоре с пилами в руках мы занялись уже привычным делом.

- Смотрите! - вдруг крикнул один из послушников и указал пальцем на что-то необычное на склоне оврага.

- Что случилось? - отозвался Рост.

- Вон там. Видите?

- Смотреть-то куда, - поинтересовался я.

- Смотри на то дерево, что висит над обрывом.

- И что там?

- Под ним глянь.

- Вижу, - крикнул Рост.

- Наконец-то.

Рассматривая склон утеса, я старался как можно быстрее увидеть то, о чем кричат все вокруг. И уже через минуту, я разглядел под деревом довольно большой лаз. Листвинница прямо над ним, казалось, должна была вот-вот рухнуть. Нарушая все законы равновесия, она почти горизонтально продолжала расти, цепляясь за склон паутиной своих корней. Вероятно, со временем именно они обрушили часть оврага, обнажив этот лаз, когда- то обложенный серым ломаным камнем.

- Чъе то убежище? - предположил я.

- Похоже на то.

- Мне кажется, нужно разведать.

- Это можно, - согласился со мной Ростик.

Мы выдвинулись к этому проходу, зияющему черным пятном на крутом склоне оврага. Рост проявил потрясающие способности к скалолазанью и первым спустился к таинственному входу. За ним спускался по камням уже знакомый нам, иеромонах Григорий. Его, и еще одного храмовника из службы безопасности монастыря, настоятель поставил над нами бригадиром и проводником.

 Погода сегодня была отличная. Солнце уже было в зените, но жары не чувствовалась из-за легкого ветерка, который своей свежестью разгонял зной вокруг нас.

 Наконец мы все собрались возле входа, готовясь залесть внутрь и разузнать что-же там такое. Было безумно интересно. Мое эмоциональное состояние испытывало необычайный подъем, адреналин зашкаливал в крови, а неистовое любопытство можно было удовлетворить только узнав, что скрывается за темнотой этого лаза.