Сейчас начнется мозговой процесс. Я думаю. Очень сильно думаю, если бы мысли можно было видеть, то вся бы эта площадка ими заполнилась. Если мне уже семь, то значит дядю Роджера уже посадили в больницу, а я уже переехал к Пейнам. Дядю Роджера посадили летом, значит сейчас примерно ранняя осень. Мне восемь лет, сейчас значит осень 2003-тьего года. И что мне это говорит? А ничего мне это не говорит.

Поворачиваю голову на паренька и замечаю, что он непрерывно смотрит на маленького меня. Кто этот мальчик? Почему я его не помню? У него короткие коричневые волосы и очень милые пухлые губки.

Я мысленно прошу маленького себя спросить что-то у парня, но я не могу общаться с ними. Люди из прошлого мне не доступны.

Маленький я подходит к мальчику и садится на скамейку рядом с ним. Я теперь могу видеть их обоих. Незнакомый мальчик немного отодвигается, а Луи подсаживается ближе.

-Хочешь? —спрашивает маленький Луи у мальчика, протягивая пачку с конфетами.

Мальчик кивает и молча берет конфету из моих маленьких рук. Я радостно признаю, что этот мальчик ниже меня в детстве, а я был маленьким, поэтому такое замечание меня радует. Остальные ребята в школе любили прикалываться над моим ростом и постоянно спрашивали: «Как там внизу дышится?». Я конечно отвечал им шуткой, что мол нормально, правда воздух тут не такой чистый, как у них на верху, но факт оставался фактом, я был маленьким и надо мной из-за этого издевались.

-Чего ты сидишь один? —спрашивает Луи.

-У меня нет друзей.

-Почему у тебя нет друзей?

Мальчик молчит.

-Ладно… А хочешь я буду твоим другом?

Мальчик кивает.

-Тогда мы друзья, но только тебе нужно будет говорить.

-Хорошо.

Но если этот мальчик был моим другом, то почему я никак не могу его вспомнить? Почему я даже момента этого не помню? В моей голове осталась детская площадка, почему не остался он? Черт, да я даже вкус этих конфет помню!

-Меня Луи зовут. —представляюсь я.

-А я Гарри. —произносит мальчик, и мое сердце делает скачок до горла.

Это ведь не может быть правдой, так? И вообще, в мире есть множество людей с таким именем, почему я сразу подумал, что это может быть он. Но хоть я и говорил себе все эти вещи в глубине души я начал сомневаться, что это обычный мальчик Гарри. Таких совпадений в моей-то жизни не бывает. Я смотрю на парнишку, пытаясь найти в нем очертания лица моего Хазза, и мое сердце начинает биться с бешенной скоростью, когда я все-таки узнаю эти золотистые крапинки в его зеленых глазах, узнаю милые маленькие ямочки на его щечках, когда он улыбается. Вот только не понятно откуда у него такие кудри взялись, если в шестилетнем возрасте их еще не было.

Подождите, но как это может быть Гарри? Как это может быть мой Гарри? Конечно, в моей жизни полно совпадений, но это уже слишком. Я снова всматриваюсь в его черты и понимаю, что это действительно маленький Гарри. Я не могу отрицать сейчас только одну вещь: он такой миленький!

Но если посудить логически, то картинка не складывается. Почему я не помню его? Этот вопрос я задаю себе большую половину этого ведения. Как я мог забыть его? Я бы никогда не забыл его, я в этом уверен. Это, наверное, пока единственная вещь, в которой я на сто процентов уверен. Я мог бы забыть случайного друга, признаю, но его? Мне кажется, половинки на такое не способны.

-Ты любишь жареное мясо? —спрашивает маленький я, когда я возвращаюсь к их диалогу.

-Да.

-Приходи сегодня к нам. Карен делает его на ужин.

-Спасибо, Бу. —говорит он, а маленький я замирает. —Что случилось?

-Меня так только мама называла.

-Я могу называть тебя по-другому, если ты против. —сразу отвечает Гарри.

-Нет, мне нравится Бу. —улыбается маленький я мальчику.

Это перестает интересовать меня, и я перематываю на тот момент, когда все пошло не так. Я смотрю на дату в моей перемотке и вижу число «третье ноября 2003-тьего года». Значит прошло примерно месяца два/полтора.

Я вижу маленьких нас, бегающими по двору вместе с Лиамом, Найлом, Стэном и… Зейном, смеющимися и радующимися играми. На мне уже надета куртка, так же, как и на всех остальных. Я осматриваю всех нас, и у меня появляется еще больше вопросов. Почему Гарри не помнят мои друзья? А может быть они помнят его, но не понимают, что это он? А что если они просто не видят смысла об этом рассказывать? Это же все-таки не та тема, которую можно впихнуть в обычный разговор, сказав: «Кстати…».

Я вижу машину, подъезжающую к дому, она большая и черная, все мы сразу заинтересовываемся ею и подбегаем на нее посмотреть. Из машины выходят пару человек, в основном мужчины, и одна женщина. В женщине я узнал Джорджину Гэлли, только очень молодую.

-Здравствуйте, дети. —говорит женщина.

-Здравствуйте, мэм. —хором отвечаем мы.

-Привет, тетя Джорджина. —здоровается Найл.

-Кто из вас Луи? —спрашивает она.

Я выхожу в центр.

-А Гарри? —спрашивает она.

Мальчик становится возле маленького меня.

-Отлично. Петунья, мы готовы.

Из машины выходит женщина, как капля воды похожая на миссис Гэлли. По мыслям Джорджины я понимаю, что это ее сестра близнец.

-Ты уверена, что это надо сделать, Джина? —спрашивает она, жалобно смотря на нас.

-Да, Тунья, это необходимо.

Я не понимаю, о чем они говорят и решаю залезть к ним в мысли, чтобы узнать. То, что я узнаю повергает меня в шок. Как они могут поступить так с нами? Я начинаю кричать на них, говорить, чтобы они этого не делали, но ничего не могу поделать. Они меня не слышат и продолжают заниматься этой фигней.

-Зачем вы это делаете? От этого не будет никому лучше! Вы же уничтожаете все хорошее, что есть в нашем детстве! —все эти слова остаются только для меня.

Я вижу, как Петунья стирает нам память о нашем знакомстве, а потом стирает память у всех, кто знал об этом знакомстве. Ответы на все мои вопросы «почему я его не помню?» получают ответы. Не могу поверить, что даже после этого я прощу Джорджину, и мы станем друзьями.

Из этого видения я вынес только один урок. Мне нужен Гарри, прямо сейчас мне нужен Гарри, а-то вдруг его опять захотят отобрать у меня?

Я открываю глаза и вижу стену перед собой, прямо как все эти прошлые два дня. Я успел уже выучить каждый маленький изъян в этой стене, каждый отличающийся цветом кусочек, каждую маленькую трещинку. Думаю, легко найти изъян в другом человеке или предмете, если имеешь их сам. Чувствую, как из носа начинает что-то течь и пытаюсь прислонить руку к нему. Это вытекает какая-то черная жидкость.