-Дело о Джоанне Томлинсон.

При упоминании имени матери мне стало как-то не по себе. Она вернулась всего месяц назад, а из-за ее дела все уже стоят на ушах. Я никому не говорил, что прячу ее в своем доме…что мы прячем ее в доме. Большое дело: подделать свою смерть, но, если бы они знали, что пришлось пережить моей маме… Это ужасное всепоглощающее чувство, появляющееся, когда хочешь чего-то очень сильно.

Соглашусь, я по началу тоже винил мать. Винил ее в том, что она бросила меня, оставила без единственного упоминания о том, кто я есть, с людьми, не являющимися моими родными или близкими… Но если смотреть с другой стороны, то она дала мне жизнь, которую считала лучше; жизнь без ее болезни, переживаний; жизнь, наполненную счастливыми моментами и веселыми людьми, которые любят меня… До сих пор любят и считают родным человеком, членом семьи.

-Можно уточнить, зачем вообще нужен суд над мисс Томлинсон? —спрашивает другой министр.

-Она нарушила правила, при чем не только государственные, но и семейные.

-Она не могла по-другому! —снова защищаю я маму.

-Всегда есть другой выход.

-В ее случае его не было.

-Джоанна Томлинсон оставила свой пост! Она не имела права бросать пост, не сказав причины.

-Ради Бога! Ее муж умер!

Все вроде бы утихли, но я был уверен, что это еще не конец.

-Мистер Томлинсон, при всем моем уважении, но такие есть правила. Ваша мать должна присутствовать на суде в пятницу, а иначе приговор может быть еще жестче…

-Это мы еще посмотрим. —разворачиваюсь я.

-Мистер Томлинсон, что вы хотите этим сказать?

-Это война, мистер Нортон. —я хлопаю дверью и направляюсь к машине.

-Луи! —я оборачиваюсь и вижу миссис Гэлли.

-Джорджина?

-Я просто хотела сказать, что я на вашей стороне.

-Конечно. —улыбаюсь я.

-Нет, я действительно на вашей стороне.

-Что-то слабо мне в это верится.

-Луи, я серьезно, я на вашей стороне, я понимаю, что может испытывать мать, потерявшая ребенка, мужа.

-Вы не можете понимать это!

-Знаю, это не хочется даже представлять. Я бы не прожила без Грегга.

Я заглядываю в ее мысли и понимаю, что это действительно так. Джорджина, с самого начала казалась строгой и скованной, но когда я вижу мысли о муже, в ее памяти всплывают то, как они познакомились. Она такая молодая и беспечная, правда все равно немного властная, как и сейчас. Женщина действительно заботится о своем муже, Джорджина, как я выяснил, любящая мать, при чем в их семье она играет хорошего копа, а мистер Гэлли плохого. Я никогда не думал, что он строже. Я всегда представлял его подкаблучником, человеком, прогибающимся под персоной жены.

-Спасибо за вашу веру. —произношу я и сажусь в машину.

Открываю глаза, слышу этот ужасный звук, и нет, это не будильник, как вы могли подумать, это стук. Ужасный, непереставаемый стук в мою дверь. И зачем я только вчера закрыл дверь? Мне приходится вставать и плестись к двери. Я открываю ее и вижу лицо моего парня.

-Гарри? Что ты делаешь тут в такую рань?

-Волнуюсь за тебя.

-Мило. —улыбаюсь я. —Проходи.

Он садится на диван, а я говорю, что вернусь через минутку. Я накидываю на себя футболку и захожу в ванную, чтобы почистить зубы и умыть лицо. Вау! Я смотрю в зеркало и вижу совершенно другого человека. Волосы растрепаны, лицо опухшее, а глаза выглядят так, будто я заядлый наркоман, пытающийся бросить.

Кое-как приведя себя в порядок, я вхожу в комнату и вижу, что Гарри до сих пор сидит на диване.

-Ты не пошевелился.

-Извини, задумался. —смеется он. —Как ты?

-Все вроде бы хорошо.

-Так ты теперь Хранитель?

-Видимо да.

-Это здорово. —улыбается он, и я чувствую неловкость. Гарри что-то не договаривает.

-Будешь завтракать? —спрашиваю я, понимая, что если его что-то и гложет, то он об этом не скажет.

-Конечно.

Мы спускаемся на кухню, и я достаю яйца из холодильника.

-Сам приготовишь?

-Я не такой беспомощный, как ты думаешь! —ухмыляюсь я.

-Я так не думал.

-Ага, так я тебе и поверил.

Мы оба смеемся, и я начинаю делать яичницу. «Начинаю» — это громко сказано, что там ее делать? Разбить яйца на сковородку… Я выкладываю нам на тарелки еду и кладу вилки на стол. Хазз благодарит меня и ставит чайник.

-Что не так? Я пересолил? —спрашиваю я, увидев его лицо.

-Нет, это очень вкусно, Лу. —говорит он и я улыбаюсь.

Гарри заставляет меня улыбаться чаще, чем кто-либо и это немного сводит с ума. Я люблю парня, который не должен быть моим парнем, и эта моя любовь совсем не кстати, если в твоем доме живут люди, умеющие распознавать ложь и люди, умеющие заставлять других говорить правду.

-Подвезти тебя до университета?

-Если тебе не трудно.

-Я похож на человека, у которого слишком много важных дел? —смеется он.

-На самом деле, да. —думаю я.

-Ну…в таком случае, хочу оповестить тебя, что это не так.

Я собираю сумку и подхожу к машине Гарри. Парень ждет, пока я сяду и пристегну ремень безопасности и только тогда начинает движение. Мы быстро подъезжаем к воротам университета, я здороваюсь с мистером Гэлли, и он пропускает нас.

-Что ты обычно делаешь до начала занятий, ну…кроме того, что куришь с моим братом за университетом?

-Если успеваю, то я еще потом иду в кафетерий и встречаюсь там с друзьями.

-Каждый день одно и тоже?

-Да, я привык к этому. —пожимаю плечами я.

-Никогда не думал, что это может быть так скучно. —смеется он.

-Хей! —стукаю я его в плечо. —Это вообще-то очень весело! Университет —это отличная вещь, если не считать домашних заданий, презентаций и сессий.

-Как говорится: «Не суди, пока не попробуешь». —смотрит он перед собой.

-Спасибо, что подвез. —говорю я и целую его.