После смерти Моисея борьба между Богом и сатаной яростно вспыхнула в Израиле. Установленные пророком законы мира и справедливости не находили отклика в людских душах. Подтверждались слова египетского Иерофанта – «закон людской сплавлен из равных частей милосердия и ненависти...».

И когда мы говорим о двойной богоизбранности Израиля, следует вспомнить и о двойном его проклятии: дважды на этой земле открывалось Слово Божие – законами Моисея и жертвой Христа, и дважды люди отворачивались, приспосабливая Слово к укоренившимся стереотипам и эгоистическим потребностям.

* * *

Борьба между добром и злом, их соотношение и проявления, на протяжении тысячелетий оставались первейшим предметом спора философов, богословов и эстетов. Несмотря на весь научно-технический прогресс современной цивилизации, люди так же, как и десятки веков назад, нисколько не приблизились к ясным ответам на Великие Вопросы. В сознании большинства ключевые духовные понятия размыты и относятся к области «отвлеченного». Многим ли известно, что такое, например, «Закон Вселенной», «воздаяние за грех» или «реализационная власть»?

В массе своей люди поглощены не поиском Ответов и стремлением к Духовному Освобождению, но наилучшим благоустроением тел. С этой точки зрения, Освобождение кажется не таким уж актуальным понятием. Роковая ошибка!

Какие перед нами возникают препятствия? Основная трудность состоит в том, что у каждого Человека сложилось свое собственное представление о «правильном и неправильном в этой жизни», о Боге и сатане, о добре и зле, а расставаться с привычными понятиями не всегда приятно. Можно насчитать тысячи и миллионы так называемых «субъективных истин», – представлений и воззрений, сформировавшихся в результате частного человеческого познания мира. Такие «истины» аргументируются «личным мнением», «жизненным опытом», представлением о «своей индивидуальности», но обычно имеют уязвимое этическое и филсофское обоснование. Люди, претендующие на сформировавшуюся жизненную философию и привыкшие говорить: «это есть так-то и так-то», редко задумываются о главном: кто такой «Я», который все это думает и утверждает; когда «я» – это «Я»? Тогда ли, когда «Я» кушает, или когда «Я» кричит, ругается и скандалит? «ЕМУ» хорошо, тепло и уютно, «Я» находится в «благоприятном расположении духа», но вот - «Я» подавлен, обижен и недоволен... «Я» – это «Я», которое едет в дорогой машине и думает, что с «НИМ» все в порядке потому, что у «ОНО» сыто, у «НЕГО» есть банковский счет и прочное общественное положение? И что происходит с этим «Я», когда «ОНО» внезапно теряет все это – остается ли оно прежним «Я» – довольным и счастливым?

Так есть ли вообще это «Я»? Существует ли оно в действительности?

И что мы знаем о «СЕБЕ»?

Быть может, пора задуматься о том, что субъективизм не предполагает «индивидуальности» и наличия «сильной личности», но, скорее, свидетельствует об изолированности субъективно мыслящего Человека от Вселенной, влияние которой в нашей жизни бесспорно и представлено рядом объективных законов. Жесткое следование своей – малой, частной истине, боязнь с ней расстаться, чтобы не превратиться в голое и незащищенное существо – свойственны Человеку. Однако, такая «железобетонная» позиция неизбежно приводит к разрыву дипломатических отношений с той Объективной, Великой и Единой Истиной, которая лежит в основе существования Реальности.

Но, впрочем... ЧТО ЕСТЬ ИСТИНА? – не так ли спросил Понтий Пилат у Христа, ответившего ему молчанием?

Конечно, мы не призываем Человека отречься от самого представления о своей индивидуальности и последовать некоей «абстрактной единой истине», заметим лишь, что индивидуальность и субъективизм – в корне противоположные понятия.

Понятие «индивидуальности» предвидит существование отдельного «индивида», со всем присущим ему – неповторимым – спектром эмоциональных переживаний, мыслей, целей – всем тем, что можно назвать Информационной Емкостью личности[26].

Индивидуальность есть понятие, обозначающее уникальность, единственность Информационной Емкости данной личности среди всех прочих представителей общества. Это не плохое и не хорошее понятие, а диалектическое.

Индивидуальность Человека может быть обращена как во благо, так и во зло; в первом случае Человек обретает истинную индивидуальность через акт сотворчества со Вселенной, во втором – отрывается от Вселенной и заболевает субъективизмом.

Мы утверждаем, что субъективизм есть тяжелая и опасная болезнь, ибо именно на почве субъективизма и непреклонной веры индивида «в свое мнение» взрастают такие пороки, как эгоизм, гордыня и себялюбие. Вдумаемся: все мировые войны и вся агрессия, все зло, когда-либо совершенное Человеком на земле, произошли и будут происходить из личной убежденности отдельных индивидов в своей правоте!

Поэтому, в дальнейшем нами будут сформулированы критерии Истинного, Не-Истинного и Ложного, позволяющие различать убеждения и действия субъективного характера от тех, что созвучны Объективной Истине.

Изучение этой Истины, а также ее адаптация к сознанию и жизни современного Человека есть одна из главных задач этой книги.

Вряд ли мы заставим читателя забыть о многих тяжелых проблемах повседневности или расстаться с теми представлениями о жизни, которые он считал единственно правильными и ценными. Но хочется верить, что логика, здравый смысл и твердое знание, которых придерживались лучшие из Человеческих Сынов, помогут ему обрести если не Счастье и Ликование, хотя бы, душевный покой, целостность и ясность. А это не мало.

Человек, приступающий к изучению древних знаний, несомненно, будет сбит с толку множеством значений, которые принимают некоторые ключевые эзотерические понятия (такие, например, как «Бог», «сатана», «Дух» или «благо») в том или ином контексте. Возможно, порой ему будет казаться, что все эти формы и значения являются взаимоисключающими и что, соотвественно, мистики сами не имели представления о том, что писали... Например, взяв в руки Библию, он прочтет: «И сказал Господь Моисею...», а в средневековом гностическом трактате увидит следующие строки: «У Всевышнего нет ни рта, ни языка, ни рук, ни ног, но повсюду лицо Его».

Как помирить между собою всю эту многогранную символику, и ясно показать, что мистический символ всегда был не только главным средством выражения Истиины, но – одновременно – магическим инструментом?

Трудно представить себе те искажения, которые возникают в сознании Человека, не имеющего даже первоначальных духовных знаний, тогда личная фантазия берет верх и способна выстроить самые трагические сюжеты. От скольких людей приходится слышать горькую исповедь: «Бог про меня забыл, он спит! Где он был, когда мне было трудно? Или его просто нет...». Это – первый шаг к отчаянию.

Другие, отчаявшиеся, не в силах закрыть глаза на творящееся в мире зло – начинают воспринимать Бога как тирана, ленивого и бездушного, который и знать не хочет, что происходит в созданном Им мире. Сатана, соотвественно, рисуется им мучеником, незаслуженно свергнутым с небес, духом воздаяния, утверждающим справедливость. Это – еще не сатанизм, это – наивность.

Вспомним французского поэта Шарля Бодлера, которого по праву можно назвать обличителем порока, поэтом-искупителем: все его произведения – это живой вызов, брошенный злу и безумию. Однако, не обладая необходимыми знаниями, поэт легко поверил в миф о Боге-палаче. Вот, что он пишет в своем стихотворении «Отречение святого Петра»:

А Бог – не сердится, что гул богохулений

В благую высь идет из наших грешных стран?

Он, как пресыщенный, упившийся тиран,

Спокойно спит под шум проклятий и молений.

Для сладострастника симфоний лучших нет,

Чем стон замученных и корчящихся на пытке,

А кровью пролитой и льющейся в избытке,

Он все еще не сыт за столько тысяч лет.