Однако богомильская вера, запрещающая своим приверженикам убивать и даже просто прикасаться к оружию, не могла встретить понимания у царей и боляр, которым нужны были все новые и новые молодые тела для ведения бесчисленных войн и удовлетворения бесчисленных амбиций. С другой стороны, ортодоксальное православное духовенство, всерьез напуганное быстро набирающим силу духовным движением, сочло лучшим выходом из положения объявить богомилов еретиками и благословить их поголовное уничтожение.
Иногда мне кажется, что если собрать воедино все безумия, совершенные людьми с именем Бога на устах, превратить их в камни и наполнить ими бездонные пропасти в океанах, то над поверхностью вод поднимутся невиданные и мрачные горы.
Болгарский писатель Антон Дончев, создатель одного из крупнейших в мировой литературе эпических произведений «Време Разделно»[129], в другом своем романе, посвященном истории и учениям богомильских и альбигойских братств, пишет о последнем и великом выборе Человека, стоящего между костром инквизиции и отречением от веры своего сердца:
«Поднимаю взгляд к лесистой горе. Красное утреннее солнце зажигает едва-едва позелененную вершину. Красные утренние лучи озаряют огромную кучу сырых дров.
Где-то там, наверху, должна быть Священная книга. Знаю, она смотрит. Но хочется, чтобы была рядом.
Смотрю на сложенные дрова, смотрю на руку свою, что дописывает последний лист. Неужели, когда солнце взойдет, этой руки не будет? Как так я не увижу Солнце, как погружусь во мрак, в вечный мрак! Как так меня не будет…
Первые чада смерти выходят из за ограды и движутся к костру. Они поют. Господи, ведь они поют слова из священного тайного Пятого евангелия от Иоанна, слова из моей книги. Они говорят:
— Бог облечет нас одеждами неразрушимыми и возложит на нас венцы неувядающие... Не будет уже ни голода, ни жажды, и солнечный жар нас не опалит. Бог вытрет все слезы с глаз наших...
Заканчиваю. Могу передать эти листы любому из Совершенных. Они все взойдут на костер. И памятования о Ясене, Владе и Ладе обратятся в дым. Пойду ли к костру – передам их брату. Вижу его.
Если ты прочтешь эти строки, знай, что я поднялся на костер под Монсегюром».
Небесная Церковь
Где в человеческом сердце проложен тот предел, за которым заканчивается жизнь с ее великолепием, и начинаются пустоши, сплошь утыканные виселицами, кострами или обиталищами для существ с потупленным взглядом и отчужденным лицом? Кто внушил этим существам, что Бог обитает в такой печальной стране? И нет ли в душе каждого фанатика собственной маленькой инквизиции, такого места – где на внутреннем мучительном огне медленно обращаются в пепел его собственные достоинство, милосердие и щедрость?
Нам кажется, что охота на ведьм, религиозные и этнические преследования остались в прошлом?
За века люди научились одевать неприглядные вещи в одежды цивилизации.
Древнейшие статуи Будды, расстрелянные талибами из гранатометов; башни всемирного торгового центра, разрушенные фанатиками и похоронившие тысячи человек; бесчисленные кровавые конфликты между евреями и палестинцами, мусульманами и христианами; более миллиона мирных тибетцев, уничтоженных за время китайской агрессии и, наконец, представители Русской Православной Церкви, выступающие за запрещение иных духовных учений и... за узаконенную смертную казнь.
Все это совершается людьми, с умными и даже вдохновленными лицами говорящими о религии, Боге и сострадании к ближнему.
Нам не нужно закапываться в историю мировых заговоров и искать там «хитрых евреев», «плохих американцев» или «злых вахаббитов» – есть вещи более важные и универсальные.
Например, странная закономерность: любая религия, за время своего существования приобретающая общественное и политическое влияние, демонстрирует черты поведения, характерные... для секты. А именно: стремление монополизировать Истину; обещание богоизбранности за счет сопричастности «истинной вере», презрительное, снисходительное или настороженное отношение к другим религиозным или духовным учениям.
Каковы бы ни были действия невежественных людей, Небесную Церковь невозможно превратить в секту, ибо Церковь есть единство всех верущих в Духе.
Небесная Церковь не различает догм, иллюзий и противоречий, созданных людьми, для Нее имеют значение только человеческие деяния. Поэтому трижды – на Ментальном, Астральном и Физическом Плане – верно, что Бог судит Человека не по вероисповеданию, а по его делам.
Следует помнить, что между небесными Архетипами Церквей и их земной реализацией существует значительная разница, обусловленная искажениями, которые претерпевает Истина, воплощаясь через ум Человека: Церковь – не всегда в храме, и священник не всегда есть стоящий за алтарем или руководящий молитвами в мечети.
Истина о служении такова: приблизились дни, когда священниками у Бога нарекутся те, кто служат ему под открытым небом и с песнью молчания на устах.
ГЛАВА IX . КАББАЛА. ИМЕНА БОГА.
«Проникший в сокровенную тайну...»
Каббала – наука о Боге, Человеке и Вселенной – возникла еще во времена иудейских патриархов и, после исхода евреев из Египта впитав сокровенные учения египетских жрецов, стала подлинным основанием еврейского мистицизма. Влияние каббалистического гнозиса на мировую науку, религию и философию неоспоримо – он явился тем кладезем, из которого черпали все древние мудрецы: от Орфея и Пифагора, до Платона, Сократа и Христа.
Корни каббалистического учения уходят в сокровенные глубины египетских святилищ – где зажглась заря Человечества и откуда на протяжении тысячелетий выходили Люди и Боги. Вобрав в себя лучшие знания древнеегиптеского мистицизма и Магии, Каббала пополнила их блестящими исследованиями и откровениями иудейских мудрецов.
В средние века была создана так называемая «латинская каббала», где древнееврейские формулы и специфические методы вычислений, дополненные текстами и заклинаниями на латыни, стали основой европейского гностического мышления.
«Каббала, или наука еврейского предания, могла бы называться математикой человеческой мысли. Это алгебра веры; она решает задачи души, как уравнения, определяя неизвестное. Она дает идеям отчетливость и точность чисел. Ее выводы непреложны для ума (однако, сообразны людским познаниям) и дают глубокий душевный мир», – это отрывок из письма французского мага и каббалиста Элифаса Леви одному из своих учеников.
Что означает само слово «Каббала»?
Существуют два способа прочтения: в первом случае первой буквой (иероглифом[130]) слова является древнееврейское КОФ (ק), а во втором – КАФ (כ). Оба варианта являются грамматически верными[131] и имеют символический смысл, но в первом случае, прочтение становится более поверхностным. Если мы примем слово «Каббала» через «Коф» (קבלה), то оно символически будет означать «устное предание», однако нельзя признать что каббалистические истины передавались исключительно устным путем, что доказывают сохранившиеся рукописи. Наиболее известные из них – «Сефер Йецира» («Книга Создания») и «Зохар» («Книга Сияния»).
Пользуясь вторым способом написания (через КАФ), мы получаем символическое словосочетание «могущество двадцати двух». Как известно, основой каббалистического миропознания является древнееврейский алфавит, состоящий из двадцати двух букв или иероглифов. В этом случае иероглифы слова читаются через их числовое значение (КАФ выражает число одиннадцать, БЕЙТ – число два). Затем, если тот же иероглиф КАФ прочитать на языке символов Таро – магической системы, состоящей из двадцати двух Таинств (Арканов) – то он приобретает значение Силы или Могущества.
Такое прочтение интересно тем, что впервые предлагается читать иероглиф КАФ дважды – через числовое значение и через соответствующее арканорное значение[132]. Значение могущества часто неправильно присваивалось ЛАМЕД ( ל ), третьей букве слова, которая, однако, означает распространение, всемирность. Таким образом, предлагаемое нами прочтение слова «Каббала» есть «Всемирное могущество двадцати двух».
