— Но за долгую ночь ты успел, протрезветь и зачать мне ребеночка!

— Если я протрезвел, то должен был помнить, как мы занимались с тобой любовью. А я этого не помню!

— Придется тебе напрячь память, — с явной угрозой произнесла Паула. — Или... я сделаю анализ на ДНК.

— Ты сначала сделай тест на беременность! — не в бровь, а в глаз ударил Родригу.

Паула на мгновение запнулась, не зная, что ответить, но все же нашлась:

— И сделаю, если ты будешь настаивать. Но женщина и без анализа может понять, беременна она или нет.

— Допустим, — согласился он. — Но что ты хочешь от меня?

— Как что? — изумилась Паула. — Теперь мы с тобой должны пожениться. Ты же не бросишь собственного ребенка!

— Увы, мне придется разочаровать тебя, — усмехнулся Родригу. — Даже если случится невероятное и множество анализов подтвердит, что ребенок мой, я на тебе не женюсь!

— Нет, женишься! — сжав ладони в кулачки, закричала Паула. — Тебе не удастся уйти от ответственности.

— Я вовсе не боюсь ответственности, — сказал Родригу. — Просто считаю, что Господь милостив. Он бы никогда не допустил, чтобы ты забеременела от меня, поскольку я не заслуживаю такого наказания.

Паула поняла, что ей не удалось взять на испуг Родригу, но продолжала блефовать:

— Что ж, я сейчас уйду. А ты запомни: Господь на моей стороне, и тебе придется исполнить Его волю!

Лишь придя домой, она позволила себе расслабиться и выплеснуть свои истинные чувства.

— Каков подлец! Не ожидала от него такой подножки. Ты представляешь, мама, я сказала ему, что беременна, а он прогнал меня!

— Ты беременна от Рикарду? — радостно воскликнула Тереза. — А почему же отец ничего не знает? Ему было бы гораздо легче убедить этого упрямца жениться на тебе.

— Да при чем тут Рикарду! — рассердилась Паула. — Он меня больше не интересует. Я беременна от Родригу!

Тереза посмотрела на дочь с сомнением и укоризной.

— Думаешь, я вру? — верно истолковала ее взгляд Паула. — Нет! У меня задержка на два дня!

Терезу это не убедило, она сокрушенно покачала головой.

— Но со мной такого никогда не бывало, — пояснила Паула. — Я беременна и сказала об этом Родригу!

— Что? Я не ослышался? — спросил, войдя в комнату, Новаэс.— Ты ждешь ребенка от Родригу?

— Да выдумала она все, — с досадой бросила Тереза.

— Жаль, — сказал Новаэс. — Эта беременность могла бы стать для нас спасением. А то Олавинью донес, что Фреду Жордан откопал еще какие-то улики против меня.

— Папа, я спасу тебя! — заверила его Паула. — Родригу скоро поверит в мою беременность.

— А что ты будешь делать, когда настанет время предъявить ему растущий живот? — мрачно спросила Тереза.

— К тому времени Родригу будет уже моим мужем, и я в любом случае сумею отрастить живот, — парировала Паула.

— Так ты действительно блефуешь? — понял, наконец, Новаэс. — Значит, наши дела плохи... Придется мне изо всех сил давить на Рикарду и на Сиру. А ты, — обратился он к жене, — еще раз сходи к Фреду. Потому что от Олавинью мало проку. Я купил ему джип и велел выкрасть у Фреду кое-какие бумаги, но тот поймал Олавинью с поличным и теперь ничего не рассказывает ему о своем расследовании.

— Так что ж ты хочешь от меня? — спросила Тереза. — Если Фреду держит в неведении своего племянника, то неужели он станет откровенничать со мной?

— А ты найди к нему подход. Можешь даже пожаловаться на меня, — посоветовал Новаэс. — Скажи, что тебя беспокоят все эти слухи о моей причастности к смерти Отавиу.

— Меня это и в самом деле беспокоит, — заметила Тереза. — Ты ведь не раз говорил, что Отавиу слишком много знал и что он тебя предал.

— Да, но это еще не значит, что я приказал убить его, — нахмурился Новаэс. — Ты должна верить мне и не слушать сплетни злопыхателей.

В таком мрачном настроении он позвонил Доре, секретарше Сиру, и справился, нет ли какой-нибудь важной информации о ее шефе.

Дора, давно подкупленная Новаэсом, доложила:

— Не знаю, насколько это вас заинтересует, но сегодня у него состоится деловая встреча в отеле «Мажестик».

— С кем?

— Неизвестно. Эта встреча не значится в его ежедневнике. Просто я подслушала, как он договаривался с кем-то по телефону.

— Ладно, я установлю за ним слежку. А ты будь там начеку и сразу же звони мне, если узнаешь что-то новое.

Чуть позже Новаэсу удалось выяснить, что Сиру встретился в отеле с некой француженкой Доминик Вертье, они закрылись в номере и провели там несколько часов. Ужин им также доставили в номер, но официант, обслуживавший их, уверял Новаэса, что это было не любовное свидание, а действительно деловая встреча.

— Когда я принес ужин, — докладывал он, получив хорошее вознаграждение, — эти двое сидели за столом, на котором было множество бумаг. При мне же они стали укладывать их в папки.

Затем, по данным Новаэса, Доминик Вертье расплатилась за проживание в отеле, и Сиру повез ее в аэропорт, откуда она улетела ночным рейсом в Париж. Их прощание в аэропорту не было похоже на расставание любовников, однако Новаэс велел своему помощнику сделать несколько фотоснимков, не сомневаясь, что сможет в дальнейшем использовать их против Сиру.

Когда же на следующий день он установил, что Доминик Вертье является совладелицей крупного банка в Люксембурге, то понял, что получил пусть и косвенное, но все же свидетельство тайной деятельности Сиру за спиной у прямых наследников Эдуарду Медейруса. А это хорошая зацепка для того, чтобы начать, наступление на компанию «Индустриас Медейрус» и, в конце концов, прибрать ее к рукам.

Вдохновленный открывающимися перспективами, Новаэс вызвал секретаршу и отдал ей такие распоряжения:

— Марси, свяжись с моим адвокатом, пусть он на всю катушку использует расписку Рикарду Медейруса. И пошли факс Сиру: я жду его у себя сегодня же! А чтобы он не вздумал проигнорировать мое приглашение, намекни, что у меня имеются важные сведения, которые не оставят его равнодушным.

К концу рабочего дня Сиру заехал в банк Новаэса.

— Так что там у тебя для меня имеется? — спросил он с явным вызовом.

— У меня имеется деловое предложение, — в тон ему ответил Новаэс. — Продай мне свою долю акций «Индустриас Медейрус».

— Это мы уже с тобой обсуждали, — напомнил ему Сиру. — И не пришли к соглашению.

— А теперь, я надеюсь, придем, — ехидно усмехнулся Новаэс, протягивая Сиру стопку фотоснимков. — Это Доминик Вертье, не так ли? Парижанка, имеющая банк в Люксембурге. Скажи, какие у тебя могут быть с ней дела? Ведь ты не настолько богат, чтобы птица такого высокого полета могла тобой заинтересоваться.

Сиру заметно напрягся, слушая его, однако попытался все свести к шутке.

— Боюсь, тебе этого не понять, потому что ты никогда не имел успеха у женщин.

— Хочешь сказать, что француженка клюнула на тебя как на мужчину? Не выйдет! — засмеялся Новаэс. — Судя по этим снимкам, у вас отношения иного свойства. Я думаю, речь идет о капиталах «Индустриас Медейрус», которыми ты распоряжаешься слишком вольно, иначе бы тебе не надо было держать встречу с банкиршей в тайне от наследников.

— Распоряжаться капиталами компании меня уполномочил Эдуарду Медейрус!

— Это была его самая большая ошибка. Он не знал, что доверился картежнику и мошеннику.

— С картами я давно покончил, а обвинение в мошенничестве воспринимаю просто как оскорбление! — понемногу стал выходить из себя Сиру.

Новаэс только и ждал этого момента, чтобы ударить побольнее:

— А вот я отдам эти фотокарточки Родригу и Тадеу, тогда и посмотрим, сумеешь ли ты выкрутиться.

— Отдай, и останешься в дураках! — вновь обрел равновесие Сиру.

Новаэс это почувствовал.

— Хм, ты ведешь себя так уверенно, как будто за тобой стоит кто-то очень мощный. Может, ты связался с мафией?

— Попал пальцем в небо! — заметно повеселел Сиру, сообразив, что Новаэс только строит догадки, но не располагает фактами.

— Значит, не продашь мне свои акции?