- Орел! Орел, как слышишь меня? На нас нападение, есть трупы, Мезенцев и Рябушев ранены. Срочно эвакуируемся. Прием!
По рации немедленно заблажил оперативный дежурный, выясняя обстановку.
-Орел, не тарахти. Нападавших пятеро, все обезврежены. Остановку уточняю. Мезенцев получил палкой по башке, должен быть жив. Рябушева еще не проверял. Поднимай медиков и своих землекопов по тревоге, я думаю эти пидарасы тут не одни. Меня не теряй, я переключаюсь к Крамеру на геодезический канал.
Приклеенная скотчем к радиостанции бумажка с принадлежностью номеров каналов оказалась кстати. Сначала я переключился на транспортный:
-Боцман, это Седых, гони свое корыто к берегу. Эвакуируемся, у нас раненые.
-Андрюха, собирай свое барахло и пулей ко мне, у нас раненые, потащим к катеру.
Мезенцев, когда я вытаскивал из его разгрузки полные магазины, по-прежнему оставался без сознания. А вот мои первые жертвы, было видно, уже начали приходить в себя. Копейщик оказался крепким орешком и, пуская изо рта кровь, шевелился, уже даже пытаясь перевернуться. Это его и погубило, навыки этого дяди мне сильно не понравились. Что же касается языка, для вопросов, что из себя представляют эти кровожадные косплейщики и какого черта они на людей кидаются, одного человека было более чем достаточно. Даже если бы у них обоих было все в порядке с челюстным аппаратом, а мне не нужно было одновременно конвоировать пленных и эвакуировать раненых.
Своей смерти, копейщик так и не увидел. Я походя всадил ему короткую очередь в спину, когда он пытался встать на карачки. Второй, с лицом залитым кровью из смятого моим ударом носа, по-прежнему был в глубоком нокауте. Я убрал от него оружие и перевернул его на живот, чтобы не захлебнулся кровью, после чего стянул руки за спиной и спутал ноги его же собственными ремнями.
Пока, контролируя близкую опушку, ходил проверять Рябушева, пришел послеадреналиновый отходняк. Такой адской стычки с бешеным всплеском адреналина у меня не было никогда.
Хотя нет. Была. Один раз. После того тяжелого момента когда майор милиции Пётр Васильевич Борисевич, в загаженной наркоманами блатхате, бросившись вперёд не принял на себя предназначенный мне заряд картечи...
Семен был мертв, стрела попала ему в грудину, чуть выше подсумков. Вытащить ее я не смог, чтобы снять с тела разгрузку понадобилось стрелу сломать. Крови почти не было, парень умер мгновенно. Это решило судьбу ещё и оказавшегося живым лучника, решившего, что у него хватит сил и времени пока я отвлекся отползти в лес.
Приходивший в себя Мезенцев сидел на земле и ощупывал разбитую голову, упершись взглядом в пробитое пулями тело копейщика. На его поясе шумела радиостанция, оперативный дежурный охраны наводил суету.
-Иван Георгиевич, ты случаем ничего не знаешь, что это за ебанутые косплейщики?
Мезенцев медленно повернул на меня голову:
-Что с Рябушевым?
-Убит.
-Пидарасы...
Я согласно кивнул.
-В самом плохом смысле слова.
Это было нетолерантно и оскорбительно для безобидных представителей преимущественно творческих профессий, однако всё что я думал о нападавших, содержалось в самых что ни на есть плохих красках побочных значений данного определения.
-О нападении доложил?
-Да.
-Кто напал, уточнял?
-Нет еще. Только что ты палкой по башке получил.
-Вот и дальше молчи. Дальше все переговоры с лагерем только через меня.
Ситуация становилась весьма даже интересной. Тем ни менее, тут требовалось доложить и о пленном.
- У нас пленный. - Я кивнул в направлении главмажора напавшей группы, так лежащего ничком, после того как я его перевернул.
-Я вижу, - кивнул Мезенцев. - Что с ним?
-Нокаут, сотрясение, нос в блин. Удар удачно поймал.
На глазах приходивший в себя Иван Георгиевич поднял на меня взгляд, хотел что-то сказать, замялся, но потом все же решился.
-Спасибо. Ты их выходит один и без оружия всех сделал?
Я усмехнулся, несколько застеснявшись. Это было так, всех пятерых нападавших положил единственный невооруженный человек в группе, отделавшийся лопнувшей кожей на ударных костяшках и ноющей левой кистью.
-Если твоего автомата не считать.
-Без разницы... Ты ведь мне жизнь спас...
Я пожал плечами, присев рядом с ним на корточки и выкладывая на землю автомат Мезенцева и взятые у него магазины.
-Свою тоже. Автомат заряжен, патрон в патроннике. Магазин неполный, около двадцати патронов.
В нескольких метрах от меня отсвечивал потемневшей серебряной насечкой и неизвестными мне рунами на клинке "бастард" нокаутированного мажора. В голову лезли какие-то совершенно фантастические выводы...
Глава II
До появления "Раптора" которым в этот раз оказался не "Black Pearl", а "Flying Dutchman", нас с "Боцманом" и Андреем Крамером даже не выпустили на берег. Окончательно пришедший в себя Мезенцев был краток:
- Ты старший. Оружие пусть остается у тебя. Сидеть тут. На катер никого не пускать, разрешаю отойти от берега. Пленного никому не показывать. Рацию постоянно держать включенной.
- Канал какой? И у портативок батареи сесть могут.
-Значит выключите, у вас катерная стационарка есть. На ее канале и сидите. Понадобитесь - вызову.
Я пожал плечами, все это дело было очень загадочным. Гораздо больше чем того следовало. Тело Сени мы с Мезенцевым вытащили на берег без всяких проблем, а пленного брюнета значит, никому не показывай. Камеру, с заснятой панорамой стычки и трупами перед омародериванием, Мезенцев тоже забрал себе.
От безделья все внимание мы уделили взятым трофеям, больше нам делать было все равно нечего. Пленный к тому времени давно очнулся и успел еще несколько раз выхватить по голове, что окончательно уничтожило у него всякое сходство с ним же утренним. Какого цвета у него теперь глазки, под налитыми кровью черными желваками с узкими щелочками было решительно не видно.
С места стычки Андрюхой, мной и Мезенцевым было захвачено немало трофеев. С копейщика - кольчуга, меч, кинжал, копье и обнаружившийся под кольчужной юбкой тонкий ремешок с бронзовой пряжкой, продетый сквозь шлевку стянутого шнурком кожаного кисета с монетами. После досмотра примерно такие же кошельки обнаружились под одеждой у всех наших противников. Щиты, с деревянной основой и жестким кожаным покрытием никого не заинтересовали, меч одного из воинов не добежавшей до меня пары взяли больше для сравнения. С второго, менее пострадавшего от пуль мужика сняли использующуюся как доспех жесткую шнурованную кожаную куртку с такими же наплечниками. На "бастард", которым меня едва не зарубили, я наложил руки без малейших колебаний, как впрочем, и на лук с пробитым пулями колчаном. Кроме этого, у лучника обнаружился отличный короткий обоюдоострый кинжал, также как и "бастард" о украшенный потемневшим серебром, хотя и менее обильно.
Главной золотой жилой трофеев в ходе обыска ожидаемо оказался мажорчик - из его имущества мы взяли с собой все. Теперь он лежал в углу, скованный Мезенцевым по рукам и ногам наручниками и подглядывал в свои щёлки, как мы осматриваем снятые с него трофеи. Его куртка с рядами заклепок оказалась доспехом-бригантиной, где железные пластины были подбиты не снаружи но изнутри кожаной основы. Украшенный вышивкой красный шелковый кошель был туго набит прекрасно прощупывающимися монетами, снятый с головы обруч был явно серебряным, а украшающий его камень подозревался рубином. Все снятое с него оружие тоже было густо украшено серебром.
Кое-какие мысли у меня уже бродили, поэтому я начал с монет, как мне казалось, логично рассудив, что они нам предоставят наиболее точную информацию.
Градация авторитетности в расстрелянной группе кошельками определялась прекрасно. Кошель мажора был набит золотом, серебром и очень небольшим количеством меди. Покойный копейщик был поклонником серебра, тем ни менее, имея в кошеле, где-то треть меди и пару золотых монет. Лучник держал в кошельке серебра и меди половина наполовину. Мечники смотрелись откровенным быдлом, держа в куче меди три-пять серебряных монет каждый.