— Тц, — Тсуна махнул рукой. — Без тебя справлюсь. Но за идею, правда, спасибо. Помог реально.

— Не за что. — хмыкнул Кодзато, закидывая руки за голову.

— Хорошо, — улыбнулся Тсуна.

— Доброе утро, парни, — в класс зашёл Спаннер. — Давайте раньше начнём, и я вас раньше отпущу, о`кей? О`кей.

***

— Напомни мне, Савада, что я тут делаю? — раздражённо спросил Фран, недовольно косясь на брюнета.

— Айроне, ты должен войти в моё положение и постараться понять, — начал задвигать речь Тсуна. — Девочки не могут всё делать одни, им нужна наша мужская сильная рука.

— Я, конечно, всё понимаю, но при чём тут ты? — прыснула Блюбелл.

— Не придирайся, — хмыкнул Савада.

— Так, — Назару оглядел дом сверху донизу. — Нам нужно как-то попасть туда. Можно разбить окно и залезть внутрь.

— Нет! — крикнул Тсунаёши. — Зачем бить окно!? Как мы потом это объясним Гокудере?! Должен быть другой способ!

— Ладно, — задумался розоволосый. — Тогда пошли.

Аоки взял Тсуну за руку и повёл за дом.

— Куда это они пошли? — поинтересовалась Хару, смотря вслед парням.

— Подождите нас у двери! — раздался крик Назару. — Вот, — парень указал на балкон на втором этаже. — Прекрасный, просто чудный, балкон. Каменный. Если мы с него упадём, то ничего страшного не случится. Может, только сломаем что-нибудь, всего-то.

— Не-не-не, я через балкон не полезу! — запротестовал Савада. — У меня клаустрофобия!

— Клаустрофобия — это боязнь замкнутого пространства. Где ты тут видишь замкнутое пространство?

— В гробу! — яростно крикнул Тсуна. — В гробу замкнутое пространство!

— Что же ты так пессимистично настроен? — вздохнул Аоки. — Подожди здесь.

Назару ушёл, но не прошло и минуты, как он вернулся с Рёхеем.

— Такое дело, — кашлянул первый, обращаясь к боксёру. — Нас надо доставить на балкон.

— А, не вопрос, — пожал плечами Сасагава и встал около балкона, выставив вперёд ногу и слегка присев и сцепив руки вместе на колене. — Я вас доставлю.

— Ништяк, — улыбнулся Аоки и с разбегу запрыгнул на руки Рёхея. Тот так же резко подкинул его в воздух.

Ухватившись за край, Назару быстро вскарабкался вверх. — Теперь очередь Савады.

— Не-не-не, я не пойду! — замахал головой брюнет.

— Да ладно тебе, ничего же страшного, — закатил глаза Назару. — Тут лететь ровно десять сантиметров. Представь, что ты вот-вот закинешь мяч во вражескую корзину, или как это там у вас называется?

— Ну… Ладно… — кивнул Савада, сглотнув, и с криком понёсся на Рёхея, а потом с тем же криком чуть ли не взлетел в воздух, но вовремя уцепился за балкон. Назару помог парню забраться внутрь.

— Спасибо, Сасагава! — кивнул Аоки и вошёл в комнату. — Нихрена себе.

— Что? — отдышавшись, спросил Тсуна, заходя в дом следом.

— Посмотри, как чисто. Он, сто процентов, тут не один живёт.

— Один, ещё как один, — Тсуна подошёл к комоду и сочувственно взял с него фотографию, на которой была красивая женщина с серебряными волосами. — После смерти его мамы, Хаято переехал сюда. И с одиннадцати лет живёт один.

Назару не менее сочувственно посмотрел на фотографию.

— Жаль его… — прошептал парень. — Он так одинок.

— Ты, кстати, знал, что Бьянки-сан — его сестра?

— Что!? Та симпатичная студентка, которая у девчонок кулинарию преподаёт!? Она его сестра!?

— Да! — Тсуна засмеялся. — Бьянки Гокудера. Ладно, пошли уже откроем им, что ли.

— Да.

Парни вышли из комнаты. Тсуна последний раз окинул её сочувственным взглядом и закрыл дверь.

***

Ямамото громко рассмеялся.

— Что смешного? — грубо спросил Хаято, кинув испепеляющий взгляд на бейсболиста.

— Да нет, просто ты так забавно рассказываешь, — сквозь слёзы воскликнул Такеши. — Кстати, Савада попросил узнать у тебя, в какой клуб ты вступил?

— В боксёрский.

— Ты вступил в боксёрский клуб!? — округлил глаза Ямамото. — Моя жизнь теперь никогда не станет прежней.

— Не понимаю, почему ты так отреагировал, — Гокудера пожал плечами и пошёл дальше. — Бейсбол — это точно не моё. Шахматы — это слишком скучно. В группу поддержки я точно не пойду. В волейбольном клубе только более или менее спокойные. Для баскетбола у меня слишком ужасный характер.

— Довольно самокритично.

— К тому же, Рёхей был очень рад, когда я сказал ему о своём решении. Пусть я не его лучший друг, но мы всё же друзья и мне будет чуть спокойнее там.

— Я рад, что ты поделился со мной своими мыслями, — Такеши улыбнулся. — Это в первый раз.

Брюнет рассмеялся, держась за живот, после чего повисла неловкая пауза.

— Ты слишком много смеёшься. Это несерьёзно, — нахмурился Гокудера, уходя вперёд.

— Ты слишком серьёзный. Это не смешно, — улыбнулся Ямамото, догоняя альбиноса.

***

— Эх, жаль тебя не было тогда с нами, Юни-тян! — воскликнула Блюбелл, замешивая крем в тарелке.

— Что такого я пропустила? — улыбнулась Джиглионеро, подходя к подруге и ставя рядом противень с печеньем.

— Этот извращенец предложил игру с поцелуями, и, благодаря Киоко-тян, меня целовал Назару-кун! — чуть ли не визжа от радости сказала Хатори, радостно подпрыгивая.

— Серьёзно!? — не поверила своим ушам Юни. — Как это замечательно! А куда он тебя целовал?

— В ногу, — с какой-то странной интонацией сообщила голубоволосая. — Но это было так здорово, так классно, я прямо чуть не умерла там! Я так и не поблагодарила Киоко-тян.

— Что ещё там было?

— Ну, в основном, ничего интересного, но, — Блю перешла на шёпот и дёрнула Юни за ухо к себе. — Савада целовал Киоко-тян в бедро аж десять раз!

— О Боже, и что, она была не против? — изумилась Джиглионеро. — Совсем не против? Наша Киоко?

— Да, да, — кивнула подруга. — Ей даже понравилось, как мне показалось.

— Куда катится мир!? — всплеснула руками Юни. — Но я не очень-то и жалею, что меня там не было. Как-то рано мне целоваться, не находишь?

— Ты что, — перекрестилась Блюбелл. — Мы уже в одиннадцатом классе. Что бы ты знала, по статистике, первый поцелуй у подростков должен быть в тринадцать или четырнадцать лет. А нам уже по семнадцать. Как-то мы уже опоздали с этим.

— Нет, ничего мы не опоздали, Блю-тян. Не смотри на статистику, это ерунда всё.

— Ну, как знаешь.

— Девочки, — к парочке подошёл Назару. — Как дела с печеньем?

Блюбелл в секунду покраснела и принялась с пущей силой месить крем в тарелке.

— Сейчас остынут, и можно украшать, — улыбнулась Юни и вырвала из рук подруги миску. — Да, Блю-тян?

— Д-да, — смущённо или обиженно проговорила Хатори, смотря в пол.

Юни резко толкнула подругу плечом, оказываясь на её месте, а сама девушка улетела прямо в объятия своего принца.

— А-Аоки-кун! — взвизгнула девушка, когда его руки оказались на её талии. — Юни!

— Осторожнее, — заботливо сказал парень.

— У-угу… — кивнула девушка, завороженно глядя в золотые глаза Назару. Он отпустил её и отошёл.

— Джиглионеро! — крикнула на подругу голубоволосая, сжав руки в кулаки.

Юни улыбнулась, вскинув брови, в то же время интенсивно размешивая густую массу в тарелке.

— Эй, — на кухню зашёл Савада. — Может мне кто-нибудь помочь?

— Да! — раздался радостный крик со стороны холодильника, и Хару молниеносно подбежала к Саваде. — Я могу!

Все девчонки тут же закатили глаза, повздыхали и устало отвернулись. Да, для Хару это было вполне типичным явлением. Хотя сама девушка совершала такие поступки необдуманно и опрометчиво. Она давно уже хотела начать сторониться этого парня, чтобы он понял, что она действительно его любит, но и осознание того, что Миура не должна проиграть Киоко в борьбе за Тсуну давало ей новые силы на новые подвиги.

А в голове всё крутилась та сцена, когда в ту субботу Тсунаёши целовал Киоко. Один раз, второй, третий. С каждым разом она представляла себе всё больше, и от этого хотелось кричать и рыдать. Было очень больно.