— Нет, все будет, как я сказал.

– Ты слишком самонадеян!

— Ничуть. В последний раз я целовал тебя по собственной инициативе. А в следующий раз поцелую, когда ты будешь умолять меня это сделать.

— Не дождешься!

— Ждать осталось недолго. Очень скоро наступит такой день, когда ты будешь сходить с ума от любви и просить меня о поцелуе!

— Смешно! Ты лучше сядь, а то устанешь ждать… Папа? — вздрогнула Жулия, увидев отца. — Когда ты вошел? Я не заметила… У нас тут ранний гость…

— Да, вижу, вижу… Мой старый друг Шику Мота! Здравствуй! Ты принес мне кассеты?

— Да, представь себе, принес! Чемпионат мира по футболу семидесятого года!

– Пеле играл? — сразу же включился Отавиу.

— Конечно! Готовься, дружище, Я покажу тебе лучшее из истории бразильского футбола!

Не обращая внимания на Жулию, Шику включил видеомагнитофон, а Отавиу тем временем позвал Алекса и Онейди.

Вся компания уселась перед экраном, и страсти закипели:

— Пистола отдает мяч Жералду, Тосау выходит вперед, отдает чуть назад, на Пиаццу, тот — Клодоалдо, Клодоалдо пасует… — вещал телекомментатор, а зрители дополняли его:

— В той сборной в полузащите играли одни гении, – говорил Алекс.

Шику восхищался мастерской техникой Клодоалдо:

— Великий футболист!

— Еще бы! — подхватывал Отавиу. — Сколько угодно защитников может пройти!

Будто в подтверждение этих слов Отавиу комментатор произнес:

— Проходит одного, второго, третьего…

И тут Отавиу вдруг закричал, перекрыв мощью своего баритона голос телекомментатора и оглушительный рев трибун:

— Я вспомнил! Четвертый гол забьет Луис Венеру!

Вскочив с места, он запрыгал по комнате, а потом стал обнимать всех присутствующих, как делают это футболисты, забил очень важный гол в ворота Противника.

Потом он снова сел на место и продолжил свой комментарий, все время опережал экранное изображение:

— Он отдаст пас Жаирзиньу, в центре поля, а тот передаст его Пеле. Вон Пеле, в центре! Алмейда и Карлус Алберзу, чего вы медлите, капитан свободен! Ему отдай! Все!.. Бразилия забивает гол! Мы трехкратные чемпионы мира!.. Шику, я вспомнил! Вспомнил! Вспомнил!..

Глава 23

В тот счастливый для Отавиу момент, когда он вспомнил подробности давнего футбольного матча, и его переполняла радость, в гостиную дома Монтана вошел Антониу Сан-Марино.

— Я звонил в дверь, но меня никто не услышал — произнес он достаточно громко, стараясь перекричать всеобщий шум и гвалт, однако опять не был услышан.

— Да что здесь происходит? — спросил он с улыбкой, поддавалась настроению веселья и радости, которое испытывали все, кто был в гостиной. — У вас какой-то праздник?

Его, наконец, заметили, и Отавиу первым подошел к нему.

— Сан, дружище, как хорошо, что ты здесь! Ты знаешь, ко мне вернулась память, я вспомнил!

От такого сообщения Сан-Марино едва устоял на ногах, но это осталось никем не замеченным, потому что Отавиу заключил его в свои объятия, приговаривал:

— Представляешь, я все вспомнил, до мельчайших подробностей!

— Это чудесно, Отавиу, я счастлив, — выдавил из себя Сан-Марино.

— Он вспомнил победный матч Бразилии на чемпионате мира, — пояснил ему Алекс.

– Да, и не только матч! — подхватил счастливый Отавиу. Я помню еще, как игроки сборной ехали по городу в открытой машине, начался карнавал, играла музыка… Тантан-тан-та, тан-тан-тан-та… Я помню это настолько четко, словно передо мной крутят пленку.

«Это конец! — пронеслось в сознании Антониу. — Память вернулась к нему. Скоро он вспомнит все! Алвару был прав: я оплошал!»…

От таких мыслей голова его закружилась, пол поплыл из-под ног, и Шику, оказавшийся поблизости, подхватил Сан-Марино под руку.

— Вам плохо, сеньор Сан-Марино? Выпейте воды!

Онейди не мешкая, подала ему стакан с водой, Сан-Марино сделал глоток, глубоко вздохнул и попытался объяснить свое состояние:

— Это от избытка чувств. Я так счастлив, Отавиу! Даже не знаю, как выразить свою радость.

– Я тоже, — сказал Отавиу. А сегодня мы еще и переезжаем в наш старый дом. Помнишь его, Антониу? Там прошло наше детство… Я очень надеюсь на этот переезд. Мне кажется, там я перестану чувствовать себя дурачком и снова буду здоровый.

– Я также на это надеюсь. А ЧТО ЕЩЕ ТЫ ВСПОМНИЛ? – отойдя с Отавиу в сторонку, спросил Сан-Марино. Мне хочется знать все новости о тебе.

Отавиу задумался, а потом призвал на помощь Алекса:

— Я что-нибудь еще вспомнил, Алекс?

— Нет, пока только про футбол. Но и это уже неплохо, не все же сразу.

У Сан-Марино отлегло от сердца. Но тут выступил со своими идеями Шику:

— Я еще на днях понял, что видеозаписи лучше всего стимулируют твою память, Отавиу. Ты многое сразу же забываешь, но вот запись про полет на Луну запомнил прочно. А сегодня, с футболом, вообще все получилось замечательно! Я принесу тебе еще кое-что. У меня дома много старых записей. Может быть, ты посмотришь их, и к тебе окончательно вернется память. Как ты думаешь, Жулия?

— Я согласна на все, что может хоть как-то помочь отцу.

Лицо Шику просияло такой заговорщески-задиристой улыбкой, что Сан-Марино не смог сдержать своего раздражения.

— Разве ты не должен быть сейчас в редакции? — спросил он Шику гораздо строже, чем того требовала непринужденная обстановка, царившая в доме Монтана.

— Я заехал только на минутку, чтобы проведать моего приятеля Отавиу, — пояснил Шику. — А теперь уже мчусь на работу.

— Я тоже заехал к вам ненадолго, — сказал Сан-Марино. — Хотел узнать, не нужна ли вам какая-то помощь при переезде…

Говоря это, он так внимательно и проникновенно смотрел на Жулию, что ответ за всю семью она взяла на себя:

— Спасибо, вы и так нам очень помогли. У нас все готово к переезду. Мы ждем только Сели.

— Моя младшая дочь едет домой на каникулы! — поделился еще одной своей радостью Отавиу. — Ее зовут Сели.

— Что ж, это хорошая новость, — согласился Сан-Марино. — Теперь вся семья будет в сборе, и я вас всех приглашаю на наше семейное торжество — серебряную свадьбу!

— Спасибо, мы обязательно придем, — пообещал Отавиу. – Только моя семья еще не полностью собралась. Ты забыл о Еве, Сан. Боюсь, она не успеет приехать на твою серебряную свадьбу…

Созывая гостей на семейное торжество, Сан-Марино отнюдь не был уверен в том, что оно пройдет гладко. Его беспокоило дурное настроение Гонсалы, которая опять стала затворничать у себя в комнате и прикладываться к бутылке.

Причине для такого настроения у Гонсалы, конечно, была, Сан-Марино это понимал и казнил себя за то, что сам все испортил. Можно сказать, он попросту перестарался в налаживании контактов с женой и детьми.

Поначалу все шло вроде бы правильно, в нужном направлении. Даже самые неординарные шаги, на которые отваживался Антониу, приводили его только к желанному результату. Например, по совету Патрисии он попросил прощения у Тьягу — в присутствии всех членов семьи. Это обезоружило Тьягу и Гонсалу, что было особенно важно для Сан-Марино. Именно этого он, собственно, и добивался. Там же, на большом семейном сборе, удостоился отцовской похвалы и Арналду за то, что предложил несколько новых рубрик, с интересом воспринятых читателями.