Атила был щедр на ласки и не скрывал, что хотел бы провести с Жанетой всю свою жизнь. С такой же откровенностью она отвечала ему, что и сама об этом мечтает. Ее счастье было безмерно, и омрачало его лишь воинственное поведение Жуаны, почему-то сразу же люто невзлюбившей Атилу. Как она его только не называла — проходимец, прохвост, дешевый ловелас!.. Жанету просто оторопь брала от всех этих ни на чем не основанных определений, но она старалась быть деликатной с Жуаной, понимая, что в девочке говорит всего лишь обыкновенная дочерняя ревность. А Жуана между тем настроила против Аттилы и свою любимую бабушку Жудити, которая заявила дочери:

– Я должна посмотреть на этого сеньора. Может, не зря его Жуана забраковала!

– Да она забраковала бы любого, неужели не понятно? Хорошо, я познакомлю тебя с Атилой, и ты убедишься, насколько он обаятелен, элегантен, воспитан, – пообещала Жанета, надеясь обрести в лице матери союзницу. – Кстати, и Лусии Элене будет полезно увидеть, какие мужчины живут на свете кроме Шику! А вдруг мой пример ее вдохновит?

Перспектива знакомства с будущей тещей не вызвала у Аттилы энтузиазма, но и отказываться от приглашения он не стал: когда-нибудь это все равно должно произойти!

И вот такой день наступил. Пообещав брату навестить Лусию Элену, Жанета решила заодно представить матери Атилу.

Надо признать, это был отважный шаг с ее стороны – совместить две такие сложные задачи. И не мудрено, что Жанете далеко не все удалось.

Как и следовало ожидать, свою посредническую миссию она провалила: Лусия Элена пребывала в абсолютной уверенности, что Шику не устоит перед ее обновленным бюстом, и никакие доводы Жанеты ее попросту не интересовали.

Смотрины же прошли более или менее успешно.

Пока Жанета проводила воспитательную беседу с Лусией Эленой, Жудити устроила допрос Атиле.

– Я слышала от дочери, что вы – бизнесмен. А какого рода бизнесом вы занимаетесь? – спросила она строго и получила весьма пространный ответ:

– В современном мире, дона Жудити, стерты все границы. Например, заявление какого-нибудь провинциального политика может привести к тому, что рухнет лондонская биржа или придет в упадок экономика Китая. Поэтому деловой человек должен вкладывать свой капитал сразу в несколько отраслей.

— В какие же отрасли вкладываете свой капитал вы?

– Фондовая биржа, акции, недвижимость. Лошади, наконец! Почему бы и нет!

— Ставить на лошадей? На скачках? – изумленно вскинула брови Жудити.

— Нет-нет! Я имел в виду коневодство! У меня породистые лошади. Это моя гордость. Если хотите, на днях могу показать вам свои конюшни.

Жудити не привлекло это предложение. Она перешла к следующему пункту допроса:

— А где вы живете, сеньор Атила?

— Большую часть времени я провожу за границей. Недавно приехал из Канады, нужно было самому посмотреть, как там идут дела. А здесь я ‚приобрел чудесный дом. К сожалению, в нем сейчас идет ремонт. Знаете ли, дона Жудити, я очень требователен к отделке, очень требователен!

— А где находится этот дом?

— В престижном районе, вблизи моря! Жанета там была, ей очень понравилось! Как только закончится ремонт, буду счастлив увидеть и вас в моем доме!..

Его многословие и восторженные интонации утомили Жудити. Она поняла, что расспрашивать его дальше бессмысленно: у этого сеньора найдется ответ на любой ее вопрос.

По окончании смотрин Жудити не смогла сказать дочери что-либо определенное об Атиле.

— Говорит он складно, и улыбка у него приятная, А что за человек — с первого раза не поймешь. Поживем — увидим.

Жанета расценила эти слова матери как своеобразное благословение на дальнейшие отношения с Атилой.

В отличие от Жанеты, Атила трезво оценивал происходящее и понимал, что был не слишком убедителен в разговоре с Жудити. Сегодня она проявила благодушие, не стала копать глубже. А завтра? Стоит ей подробнее расспросить дочь и узнать хотя бы то, что Атила ни разу не дарил Жанете подарков не водил ее в ресторан, и этого будет достаточно. Не только дона Жудити, но любой нормальный человек, за исключением фантастически наивной Жанеты, сразу же поймет, что Атила либо редчайший жмот, либо нищий мошенник.

Такие опасения и привели Атилу на ипподром, где у него был знакомый маклер по прозвищу Крокодил.

— Помоги, дружище, — обратился к нему Атила, — подскажи верную лошадку!

— Что я слышу? — удивился тот. — Раньше ты ориентировался в лошадках не хуже меня. А потом куда-то пропал. Где сейчас обретаешься, кого потрошишь? Богатую вдову?

— Нет, увы! Если бы все было так, я бы не обратился к тебе с просьбой. Есть одна женщина, она меня зацепила, понимаешь? По-настоящему, всерьез. А я гуляю с ней по городу и не могу купить даже поганый хот-дог. Это же никуда не годится!

— Ладно, выручу тебя, подскажу верняк. Ставь на Чокнутого Красавца. Этот чудак вечно приходил в хвосте, а сегодня придет первым! Не сомневайся! Куш будет огромным.

Крокодил не обманулся в своем прогнозе, и Атила вышел с ипподрома если не богачом, то вполне состоятельным сеньором.

Глава 17

Желание начать новую жизнь постепенно возвращалось к Гонсале, и однажды она решила, что продолжит учебу в университете, прерванную много лет назад из-за рождения Арналду. Конечно, учиться в таком возрасте — нелепо и смешно, Антониу первым посмеется над Гонсалой. Но это можно делать и втайне от него, а также от всех домашних и прислуги. Зачем становиться объектом для насмешек, если можно этого избежать!

Собравшись поехать в университет, Гонсала отказалась от услуг шофера, села за руль сама. Она давно уже не водила машину и это было для нее тоже новое, приятное ощущение. Гонсала вдруг почувствовала себя абсолютно свободной и самодостаточной.

В университете, правда, это ощущение развеялось, сменившись растерянностью, неуверенностью. Обилие факультетов и курсов с мудреными названиями ошеломило Гонсалу. Поэтому она ограничилась тем, что набрала кучу проспектов, надеясь внимательно прочитать их дома и уже, потом определиться с выбором.

Возвращаться так скоро домой Гонсале не хотелось, она свернула на набережную и поехала вдоль водной глади, простиравшейся до самого горизонта и таявшей в призрачно-туманной дымке.

Набережная в это время суток выглядела почти пустынно. Всего лишь несколько одиноких прохожих медленно прогуливались у самой воды, находясь на большом расстоянии друг от друга.

В одном из этих прохожих Гонсала узнала Отавиу Монтана и, выйдя из машины, окликнула его. Отавиу в ответ улыбнулся, но вид у него был смущенный, потерянный.

— Ты не узнаешь меня? — догадалась Гонсала.

— Узнаю улыбку и доброту. Но, если честно, не припомню, откуда я тебя знаю.

Я Гонсала, жена Сан-Марино.

— Гонсала! Ну, конечно же! — радостно воскликнул Отавиу. — Я чувствовал, что мы знакомы. Ты была очень добра ко мне.

– Ты прекрасно выглядишь, у тебя здоровый вид! — заметила она.