И мы понимали, что все подозрения лягут на него: он дал точную дату выхода лодки в море, и он мог проболтаться Ольге о сделке адмиралов с турецкой стороной. Значит…

– Богдан, – говорила ему Ольга, – тебе нужно скрыться. Они тебе этого не простят…

– Заботься о себе, Ольга. Я понял, что ты была в среде тех, кто помешал этой затее. Но как ты вычислила, что я участник в этом трижды проклятом деле?

– Лучше сейчас думай о себе… Но почему ты не пошел на этот шаг и не взял деньги для жизни за рубежом?

– А как бы я жил с этими грязными деньгами и замаранной совестью? Ты-то меня знаешь – я националист, но… но не предатель Святой Родины… В ее едином лице: Украины и России… Жаль только, что я поздно понял это единение…

Он страдал, и Ольга видела это, особенно когда он стремился понять ее место в этом «деле».

– Все же, Ольга, почему ты пошла против меня?

– Спасайся, Богдан. Я буду действительно рада тебя видеть. А об этом – после, это долгий разговор…

«Долгий разговор» не получился: через день Богдан был «случайно» сбит машиной. И в тот же день она сама чуть было «случайно» не попала под машину. Ольга о гибели Богдана не узнала – к этому времени она уже была в Судаке. Впрочем, о судьбе Богдана я ей рассказал, но в совершенно не обычной для нее обстановке – далеко в море и далеко от нашей родины…

…Грохот бури становился все сильнее, и все сильнее зрело желание воспользоваться отвратительной погодой, чтобы ускользнуть от следящих за нами дюжих молодцев Рыжебородого. Они открыто уже не один день преследовали меня.

К власти обращаться было безнадежное дело – русский для них был человеком второго сорта, и они палец о палец не ударили бы ради его защиты. Более того, они просто не поверили бы мне. Да и моих друзей, Влада и Ольгу, я бросить не мог. Им также грозила опасность. А Ольге даже дважды – от украинской безпеки и Рыжебородого.

Рыжебородый был в чести у местной власти. Он был не только вхож в кабинеты местной администрации, но его нередко можно было видеть в их компании на берегу в фешенебельном кафе, которое он контролировал. Все бы ничего, но однажды, в апреле, я поднялся на гору Алчак, скалу, выдававшуюся в море. Как обычно, бродил по пустынным ее склонам, ибо в это время на Алчак мог забраться только такой чудак как я, а не местные и даже отдыхающие. А меня тянуло сюда из-за ветра – любимого мной сильного упругого ветра, как тот, что гулял в этот день на покатых склонах горы.

Гора имела своеобразную форму: она как бы окаймляла судакскую бухту слева и нависала над ней массой высотой в сотню метров. Со стороны бухты склоны ее были пологими, а с другой, невидимой, – резко и вертикально обрывались земным разломом.

И как обычно, заглянул я с ее вершины на берег, который лежал под горой. То, что я увидел на полоске берега из нагромождения камней и гальки, и послужило впоследствии причиной возможной моей ликвидации. На берегу – с расстояния метров сто внизу – я увидел Рыжебородого, ведущего по камням человека со связанными руками. Сомнений не было: в этом глухом углу готовилось преступление. Мысль лихорадочно искала разрешение проблемы спасения человека. И я решился, громко окликнув Рыжебородого.

Нервы у Рыжебородого были отменными – он даже не обернулся, но сделал какой-то знак рукой, высоко подняв ее над головой и указав в мою сторону. Видеть он меня не мог, но по звуку определил место точно. Рыжебородый и пленник скрылись за выступом скалы, преграждающей дорогу в маленький заливчик.

Смеркалось, и я быстро стал спускаться по каменистой тропе в сторону города. Когда я вышел на набережную, меня догнали два парня, которых я ранее видел в окружении Рыжебородого. Они внимательно осмотрели меня, видимо, составляя описание для своего мафиозного шефа. Вычислить, что именно я мог быть на Алчаке, им не представляло особого труда – в это время редко кто бродил вблизи него.

Дня через два я сопоставил слухи об исчезновении коммерсанта-перекупщика, которые поползли по городку, с событием, свидетелем которого я был на Алчаке. А еще через несколько дней ко мне обратились мои молодые друзья, один из которых достался мне в наследство от ушедшего из жизни друга. Это был знакомый Ольги Влад. И вот Влад открыто рассказал мне, что им дано задание устроить мое исчезновение из города.

– Максим Алексеевич, Рыжебородый требует вашего отъезда из Судака, более того, он угрожает…

– А что конкретно он имеет против меня? – спросил я, надеясь понять тактику Рыжебородого.

– Он не объясняет, а лишь говорит, что есть «высокие люди», заинтересованные причинить вам большой вред… Как я понял, эти люди командуют Рыжебородым из Севастополя… Почему-то эти люди интересуются и Ольгой.

И вот этим вечером, перед самой бурей на море, Влад рассказал мне, что под угрозой покалечить его и Ольгу Рыжебородый приказал ему убрать меня. Но Влад уже второй раз не выполнил его приказ. Теперь мы были в ловушке – люди Рыжебородого стерегли нас на улице. Правда, была еще надежда – это воспользоваться штормом и из-под носа улизнуть от них. Вопрос заключался только в двух моментах: как и куда?

– Ребята, шторм разгулялся не на шутку, – опять стал шепотом рассуждать я, – нужно что-то предпринять и выбраться из этой западни еще до рассвета… Иначе нам крышка… Давайте искать этот шанс…

– А что, если попробовать укрыться в клубе «Дельфин»? – высказал предположение Влад. – Там яхта… Дождемся утра, когда шторм утихнет, и уйдем из Судака…

– Уйти? А куда? – спросила молчавшая пока Ольга.

– Главное – выбраться из Судака, и по возможности незаметно, – согласился я с Владом, – но лучше сделать это именно в шторм, когда нас будет трудно перехватить… Даже если это произойдет на глазах людей Рыжебородого…

Мы еще помолчали, и я спросил Влада:

– Где документы на яхту?

– У меня, с собой… Я их ношу при себе с того момента, как Рыжебородый поручил мне…

Влад замялся, деликатно намекая на мое убийство.

– А паспорта – твой и Ольги?

– Мой – со мной, а у Ольги, видимо, нет… Не так ли, Ольга? Я не надеюсь на чудо…

– И напрасно, Влад, он – при мне. Я сегодня им воспользовалась, когда получала заказное письмо для отца… Вы ведь знаете, что сам он на почту не может ходить… И свои рукописные дела доверяет мне… Эти воспоминания на бумаге держат его, как он говорит, на плоаву…

– Тогда все отлично, – весело воскликнул я и добавил, – есть кое-какая идея, как исчезнуть из города…

Влад и Ольга, внимательно слушая, прильнули ко мне:

– Во-первых, нужно скрытно исчезнуть из дома, затем пробраться на причал клуба «Дельфин» и попытаться незаметно для сторожа увести яхту в море…

– В шторм? – угрюмо спросил Влад.

– Именно в шторм… Это шанс спастись и навести Рыжебородого на неверный след… Выйди мы просто из города, Рыжебородый с большой легкостью нас найдет…

– А на яхте мы сможем уйти на восток или запад… Причем морем, где, как известно, следов нет, – радостно возразила Владу Ольга.

– Конечно, едва ли Рыжебородый станет искать нас в море, – повеселел Влад.

Мы еще помолчали.

– Но как отойти в такую погоду, точнее, волну, от причала? – сам себя спросил Влад.

– Ну, это уже твоя забота, – молвил я, – ты у нас штурман…

Именно это нравилось моему умершему другу во Владе, а еще – отличный его характер и то, что он был мастер на все руки.

– Влад не всемогущ, – несколько грустно заметил Влад.

– Но пока у нас сплошные чудеса – со штормом, с моим паспортом, с яхтой на причале, – оптимистично заметила Ольга, – если уже повезет, то надолго…

– Ну что, согласны бежать? – подвел я итог дискуссии.

И получил молчаливую поддержку моей идеи. А чтобы усилить настрой на хороший результат, напомнил о мнении великого воина:

– Наполеон говорил, что главное – втянуться в сражение, а там посмотрим… Так что, моряки, действуем?

Даже по сверкнувшим глазам было видно, что ребята оживились, увидев, казалось, свет в конце туннеля.