***
Это был теплый, почти жаркий, солнечный день - последний день весны. Они условились встретиться на углу Конногвардейского бульвара, у Манежа. Пошли через Александровский сад к Дворцовой, на каждом шагу натыкаясь на полицейских, рассредоточенных по саду. Полисмены пристально вглядывались в профессора Данилова, к лацкану пиджака которого был приколот знак с цифрами "31" и белая ленточка. На площади собралось несколько сотен человек, и уже началось какое-то движение. Глядя со стороны, создавалось такое впечатление, что люди, размахивающие флагами и транспарантами, пытаются прорваться с площади, но не могут этого сделать, так как все возможные выходы мгновенно блокируются все нарастающими силами ОМОНа. По периметру площади стояли готовые к делу автозаки. Данилов с Евгением остановились на краю тротуара, наблюдая за развитием событий. Люди пытались вырваться с площади сперва на Невский - им жестко преградили путь. Затем толпа двинулась к арке Главного штаба. Этот выход тоже был заблокирован. Наконец, стало очевидно, что толпу не удержать, и омоновцы стали выдавливать ее как пасту из тюбика с площади в аллеи Александровского сада, вдоль которых уже выстроились одетые как космонавты, до зубов вооруженные "спецсредствами" омоновцы.
- Это странно... - как бы размышляя вслух, промолвил Данилов. - Что-то новое.
Толпа тем временем поравнялась с профессором Даниловым и Евгением, и они, увлеченные потоком, пошли по аллеям в сторону Сенатской площади.
Данилов узнавал, приветствовал кого-то, махая рукой. К нему кто-то подошел и, пряча нервное возбуждение за непринужденной улыбкой, сказал:
- Сегодня нам повезло. Пришли представители Еврокомиссии. Одно только их присутствие и спасло от разгона. При них не решаются. Да вот они...
В окружении десятка человек вместе со всеми шли две элегантные женщины, говорившие по-английски. Данилов приблизился к ним и улучил момент, чтобы представиться. Он поблагодарил их за участие, отметил важность их присутствия на митинге, благодаря которому, скорее всего, удалось избежать массовых задержаний. Затем, в двух словах, дабы не быть неуместно назойливым, рассказал о проблеме ярвелевского ландшафта и своих планах спасения, поинтересовался возможностью поддержки со стороны европейских организаций.
Тем временем протестующая толпа вышла на Сенатскую площадь и остановилась вокруг Медного всадника. Какой-то молодой человек со значком партии ОГРФ вскочил на парапет фонтана и развернул самодельный плакат "Долой полицейское государство!". Тут же к нему подскочили два по-праздничному одетых полицейских офицера и, заламывая ему руки хорошо отработанными приемами, потащили бедолагу к припаркованному на набережной автозаку. Толпа мгновенно окружила их и с криками "позор!", мешая им идти, сопровождала их до самой "тюрьмы на колесах". Евгений, повинуясь безотчетному импульсу, выхватил из кармана первый попавшийся под руку документ (чуть ли не читательский билет), протиснулся сквозь толпу и закричал прямо в лицо занятым малопочетным трудом полисменам, что он корреспондент такой-то газеты и хочет взять у них интервью. Полицейские стушевались, один из них буркнул что-то вроде: "мы интервью не даем, обращайтесь в пресс-службу". Однако они как-то пообмякли и отпустили парня, крикнув ему напоследок что-то грубое, в тот момент, когда автозак уже гостеприимно раскрыл дверь, плотоядно облизываясь в предчувствии добычи. На этот раз все обошлось.
***
Два месяца спустя все оказалось хуже. Это было в такой же солнечный день, 31-й день июля. Народу собралось меньше, чем в прошлый раз, а ОМОНа было, пожалуй, больше. Несколько десятков человек жались к ограде вокруг Александрийского столпа, испытывая на себе многочисленные взгляды: суровые - полицейских офицеров, ехидные - ошивающихся рядом с ментами странных людей в штатском, непроницаемые - омоновцев-"космонавтов" и недоуменные - прохожих. Полицейский полковник буравил глазами собравшихся на митинг людей, спрашивал, кто организатор, проверял документы и заставлял подписывать какие-то бумаги.
Данилов и Евгений тем временем ходили вокруг, раздавая наскоро распечатанные листовки и собирали подписи в поддержку сохранения ярвелевского ландшафта. Данилов попутно беседовал с знакомыми оппозиционерами.
Затем началось "действо". Полковник заорал в мегафон, что собрание не санкционировано властями и потребовал, чтобы все немедленно разошлись, угрожая задержанием отказывающимся подчиниться. Объявление вызвало лишь улыбки и язвительные реплики видавших виды протестантов, продолжавших беседовать между собой, время от времени разворачивая и тут же сворачивая при опасном приближении полисменов плакаты и транспаранты. Минут через пять полковник, понявший, что его грозное "китайское" предупреждение (как тут Евгений мог избежать ассоциации с "Чайна-тауном"?) не возымело должного действия, связался с кем-то по рации, сделал знак рукой и ОМОН начал движение. Мгновенно все, происходящее на площади, для Евгения обратилось в некое подобие шахматной партии, футбольного матча или театральной пьесы, разыгрывающейся на его глазах. Люди в черных скафандрах двигались, рассекая толпу на маленькие группки, образовывали с ними кольца, квадраты, иные геометрические фигуры, которые в совокупности формировали на плоской площади сложные фракталы, ветви которых тянулись по направлению стоящих по периметру автозаков. Евгению представилось это как текст на новом для него, непонятном знаковом языке, который он тщетно силился разобрать. СИМЕОТИКА - подумал Евгений как раз в тот момент, когда на его глазах два дюжих омоновца грузили в ближний автозак профессора Данилова.
Через минуту или меньше активность ОМОНа схлынула. Два автозака, почти заполненные, стояли на месте. Через открытые форточки задержанные махали руками и что-то кричали. Оставшиеся на свободе махали и кричали им в ответ и клеймили позором власть. Евгений через тонированные окна автозака пытался разглядеть Данилова. Данилова видно не было. Тем временем ОМОН схватил еще двух-трех человек. Ожидание развязки казалось долгим, и растущее общее нервное напряжение невольно передавалось и Евгению.
Вдруг в форточке появилось лицо Данилова, он что-то кричал Евгению и махал руками, в одной из которых был листок бумаги, делая знаки, чтобы Евгений постарался подойти как можно ближе. Когда Евгений протиснулся и встал в нескольких метрах от автозака, Данилов скомкал листок и бросил его, стараясь попасть прямо в Евгения. Листок упал рядом, Евгений тут же подобрал его и быстрым движением сунул в карман. В это мгновение чьи-то сильные руки подхватили Евгения с двух сторон и поволокли через площадь, где уже был приготовлен свежий автозак для новой партии задержанных.
Сидя в автозаке, Евгений развернул листок и прочитал второпях написанные строки:
"Наверно, любое общество можно кормить дерьмом, но только до того момента, когда его начнет от этого дерьма тошнить. Это естественный процесс, и такой момент рано или поздно наступит и в нашем обществе. Нужно только его дождаться. Я в это верю... Патриотизм, понятый как преданность какому-либо ограниченному куску земной поверхности или конкретному этносу, государству, сегодня представляется абсолютным анахронизмом. Единственный, уместный в 21 веке вид патриотизма - это патриотизм планетарного масштаба. Сегодня возможно быть лишь патриотом Земного Шара. Это означает любить всю Землю целиком и все и каждую ее часть в отдельности, заботиться о ее устойчивом развитии, охранять ее от всех возможных интрапланетарных и экстрапланетарных угроз. На вопрос о моей национальной принадлежности я бы ответил "землянин", так как считаю себя частью единого всеземного этноса, окруженного Космосом... Построение идеологического государства в 21 веке - идея абсурдная. Эпоха экспериментов по созданию такого типа государств началась и закончилась в прошлом веке. Единственная приемлемая "идеология", могущая лежать в основе построения современного цивилизованного государства, должна использовать в качестве исходного принципа концепцию ноосферности или, если угодно, "sustainable development". В сегодняшнем глобализованном мире успешным может быть лишь социально-ориентированное государство с сильной, всецело интегрированной в мировую экономикой, основанной на создании, внедрении и экспорте новейших технологий. Цель и смысл такого государства - Человек, его права, свободы, здоровье, благосостояние, здоровая окружающая среда... Увы, я вынужден закончить эту записку горькими рефлексиями о российской оппозиции. К сожалению, случилось так, что она (оппозиция) заразилась от власти бациллой ненависти и от бессилия что-либо изменить начала изливать эту ненависть на власть в ответ на ненависть власти в свой адрес. К чему сведены сейчас цели оппозиции? Элементарно: к борьбе (совершенно очевидно становящейся в настоящее время бесполезной) с Путиным и его режимом. При этом очень немногие - единицы - думают собственно о России, о путях ее развития, о людях в конце концов! Для меня толпа, в угаре вопящая "Крым наш!", по сути мало отличается от толпы, кричащей "Путин - лыжи - Магадан!" или "Жулики и воры - пять минут на сборы!" или что-либо еще в таком роде, что обычно кричат на протестных акциях. Я не берусь утверждать, что мне все до конца ясно в нашей турбулентной эпохе. Но понятно, что не все сводится к личности Путина и его холуям. Путины приходят и уходят, а Россия остается. Это - самое важное. Нам нужна концепция, понимание того, какой мы хотим видеть Россию после Путина. Процессы, происходящие сейчас в России и мире гораздо сложнее и многоплановее того, что лежит на поверхности. Но я знаю совершенно определенно, что современное цивилизованное общество построить на ненависти (не имеет значения, со знаком "+" или со знаком "-") невозможно. Если эта ненависть укоренится в обществе, она чревата новым 1917 годом. Особенно прискорбно, когда ненависть к Путину и созданной им системе экстраполируется на ВСЮ Россию и ВЕСЬ российский народ. Отождествлять Путина с Россией просто убого!... Нет, нам нужна качественно новая оппозиция, состоящая из людей активно-эволюционного (ноосферного) миропонимания. Для которых позитивные принципы "sustainable development" важнее, чем бессильные злобные плевки в адрес Путина. Люди, которые начнут материализацию этих принципов со своей территории - района, города, ландшафта - и поднимут со временем до масштабов всей страны, всей планеты, всей... Береги себя. До встречи!".
