Будет больно, знаю.

И стереть эту боль можно будет только вместе со мной -в небытие.

Но это будет потом.

Сейчас -просто хорошо.

Мама, прости.

Это сильнее меня.

Это дрожью бежит по телу, отзываясь судорогой где -то внутри.

Это в кончиках пальцев, ласкающих его раскаленную кожу, под которой ходят сглаженные контуры напряженных мышц.

Это в моих губах, которые впитывают его дыхание.

Это в моих глазах, распахнутых в темноту.

Это в слезах, которые он собирает своим языком.

Это -мое.

И за это я буду ломать себя до последнего выдоха, который примут его губы.

========== 10. ==========

Я аккуратно повесила чехол с черным траурным платьем в шкаф -похороны мамы вынудили меня срочно проехаться по магазинам, чтобы выбрать подходящий наряд.

И впервые в жизни шоппинг не доставил мне ни малейшего удовольствия.

-Гекка, гулять, -позвала я, стягивая распущенные волосы в высокий хвост и меняя туфли на балетки.

Собака на зов не явилась, что заставило меня отправиться в мамину спальню, зная, что псина большую часть времени проводит, валяясь на хозяйской кровати.

Вообще я старалась не думать о том, что произошло между нами с Глебом этой ночью -боялась.

Нет, стыдно не было, просто мы, словно не сговариваясь, решили делать вид, что не случилось ровным счетом ничего.

Так было легче.

Хотя я отчетливо поняла, что просыпаться в его руках -лучшее, что я когда -либо себе позволяла.

Отчим, вероятно, был противоположного мнения, поэтому ни словом, ни взглядом не дал мне знать, что наши отношения -если таковые и имелись -перешли на какой -то новый уровень.

А мне пришлось принять правила этой игры -так ведь будет лучше для всех.

-Гулять, -повторила я, хлопая себя по бедру, обтянутому черной джинсовой тканью.

Геката с неохотой спрыгнула с кровати и, лениво потягиваясь, выскользнула в коридор. Я, помедлив, последовала за ней -дольше необходимого находиться в маминой спальне я не могла -взгляд упорно цеплялся за ее вещи, какие -либо принадлежащие ей мелочи, и в груди начинала разливаться тупая боль.

Застегнув на Гекате ошейник, я прихватила длинный кожаный поводок, сунула в задний карман джинсов айфон, и вышла из квартиры.

На улице был душный летний вечер, но, не смотря на это, меня все равно колотила какая -то внутренняя дрожь, от которой леденели пальцы -поэтому приходилось кутаться в толстовку, предварительно набросив на голову капюшон, чтобы скрыть мои приметные волосы.

Весть о гибели мамы в прессу все же просочилась, поэтому я была уверена, что ушлые папарацци находятся где -то поблизости, горя желанием вытянуть из меня максимум информации.

А что я могла им сказать?

Я совершенно ничего не знала -Глеб наотрез отказался вдаваться в подробности, просто сухо сообщил, что авария -чистая случайность, машина влетела в бетонное ограждение, а тело мамы пришлось из покореженной иномарки просто вырезать.

По телевизору и впрямь в каждом новостном выпуске демонстрировали куски металла, весьма смутно напоминающие элитную иномарку. Оставалось только удивляться тому, с какой скоростью ехала мама -на шестидесяти километрах в час так машину не сомнешь. Сильно подозреваю, что скорость зашкаливала за сто двадцать, хотя я решительно не могла понять, по какой причине мама разогналась до такой степени -в городе она всегда передвигалась, особо скоростной режим не нарушая.

Глеб с самого утра уехал -сначала к следователю, давать какие -то показания, потом -в похоронное бюро, уточнять детали грядущих похорон. То, что гроб будет закрытым, я догадывалась -судя по скупым сообщениям журналистов, то, что осталось от мамы, телом назвать было сложно.

Перейдя через дорогу, я нырнула под тенистую сень аллеи, спустила Гекату с поводка и уселась на близстоящую скамейку -желания куда -то идти и что -то делать совершенно не наблюдалось. Наблюдать за псиной было необязательно -умная Гекка всегда находилась где -то поблизости.

В голове был просто вакуум. Я ни разу не верила в то, что авария -это случайность. Вероятно, смерть модели на маму произвела не то впечатление, на которое рассчитывали ее таинственные «покровители», и она решила либо сбежать, либо пойти в полицию, но затея успехом не увенчалась.

Глупая. Мамочка, какая же ты глупая.

Зачем тебе все это было нужно?

Ради денег? Или ради адреналина?

Неужели, папа знал, когда решил ограничить наше с тобой общение, что ты закончишь именно так -изломанная, в разбитой машине, неживая?

И он понимал, что чем меньше мы общаемся -тем легче мне будет когда -нибудь принять сухое сообщение о том, что тебя больше нет?

-Татьяна Леопольдовна.

Я вздрогнула, выныривая из вязкого омута отчаяния, и с почти испугом вглядываясь в лица трех мужчин, буквально нависших надо мной.

Из губ вырвался облегченный вздох -я их знала.

Папины бойцовые псы, пущенные по следу, все -таки нашли беглянку.

Что ж, этого стоило ожидать.

-Юрий, какого черта? -начальника службы безопасности и его прихвостней я не то чтобы терпеть не могла -скорее просто не замечала. Где я -и где прислуга?

-Нам велено доставить вас домой, -вежливость была скорее для того, чтобы придать весомость его словам, не более.

-Сама завтра вернусь, -я передернула плечами.

-Татьяна Леопольдовна, не создавайте проблем себе и окружающим, -Юрий смотрел на меня так, словно перед ним не дочь его непосредственного хозяина, а нечто до невозможности надоедливое, но крайне ценное. И рад бы избавиться, да данная гадость занесена в «Красную книгу» и уничтожать ее категорически нельзя.

Любопытно, и с чего он так ко мне не проникся? Считает избалованной девчонкой, которая только и способна, что по салонам красоты шляться, тратя папины денежки?

-Я неясно выразилась? -пришлось чуть сощуриться, придавая голосу нотки злости. -Завтра приеду. Сама. У меня мать умерла, если кто не в курсе -поэтому я намерена остаться на похороны.

-Исключено.

Меня больно схватили за плечо, вынуждая подняться на ноги и зашипеть от злости.

Пытаться вырваться из хватки мужчины, который весит килограмм этак на дцать больше тебя -задача нереальная. Будь на мне туфли на шпильках, еще можно было бы попытаться, но что я могла предпринять в балетках?

Царапаться? Маникюр жалко.

Внезапно меня отпустили -попробуй не отпусти, когда в твою руку впиваются собачьи клыки.

Геката! Совсем про нее забыла!

Сердце радостно трепыхнулось -шансы отвязаться от папиных секьюрити стремительно возрастали.

Доберман, повисший на руке Юрия всем своим немаленьким весом, злобно рычал, совершенно не реагируя на попытки матерящегося охранника отцепить от себя озверевшего пса.

-Да пристрелите же кто -нибудь эту тварь!

Данный приказ заставил меня встряхнуться и буквально прыгнуть вперед, вставая между парнями, потянувшимися за оружием, и их непосредственным начальником, руку которого сейчас раздирала Геката.

-Кто тронет собаку -станет для меня врагом номер один, -с холодной яростью предупредила я. -Подумайте о том дне, мальчики, когда я стану полноправной наследницей, и прикиньте, стоит ли сейчас меня злить…

На счастье, у этих двоих мозгов оказалось побольше, чем у Юрия -пистолеты они убрали. Оно и правильно.

-Гекка, ко мне, -негромко велела я, обернувшись и хлопнув себя по бедру. Вышколенная псина тут же к своей жертве потеряла интерес и разжала челюсти, оставив на обнаженной руке начальника службы безопасности глубокие рваные раны, обильно кровоточащие.

Представляю, как взбесится папуля -мало того, что я отказалась вернуться домой на сутки раньше, так еще и в процессе моих уговоров постардал один из его людей.

Впрочем, с папой разговор будет отдельный.

-Свободны, -буркнула я, беря Гекку на поводок. -А папе скажите, что я вернусь завтра вечером. И плевать мне на его мнение.

До квартиры добралась в кратчайшие сроки и успокоенно выдохнула только после того, как заперла массивную бронированную дверь на все замки.