«Она хотела все это прекратить!» -вылез внутренний голос, но я лишь фыркнула -мама дурой не была, и прекрасно осознавала, что соскочить ей не дадут. С самого начала осознавала. Так что за что боролась -на то и напоролась.

Тогда почему мне так плохо? Мы с ней практически не общались -все больше отделывались звонками -как я могу сейчас понимать, что все равно, не смотря ни на что, мне больно от этого мерзкого чувства потери?

Скинув с себя одежду, я залезла под душ и начала выдавливать на ладонь сливочно -апельсиновый гель для тела. Сладкий цитрусовый аромат заставил слегка успокоиться, загоняя слезы внутрь и напоминая себе, что рыданиями делу не поможешь.

«Зато соперницы теперь нет…»

От этой четкой мысли меня бросило в холод, не смотря на то, что я стояла, окутанная горячим паром.

Ладно, сейчас, находясь наедине с самой собой, я могу признаться -Бейбарсов мне небезразличен. Небезразличен настолько, что я наплевала на то, что он -жених моей собственной матери.

Я хотела Глеба.

И это желание было сильнее моей любви к маме.

Быть может, я даже допускала тот факт, что со временем смогу дать понять отчиму, что я -более предпочтительный вариант, чем его невеста.

Но я ни разу не желала маме смерти, хотя и понимала, что выход из этого лабиринта имеется только один -отступить, урвав кусок чужого счастья, и до конца своих дней довольствоваться воспоминаниями о том, как Глеб меня целовал.

Ведь я же ему была не так уж и неинтересна, раз он с такой легкостью сдался под моим напором.

Да, я признаю -он любил маму.

Любил.

Но хотел меня.

Следовательно, смерть мамы нас либо сблизит, либо оттолкнет окончательно.

И, видят боги, я хочу, чтобы осуществился второй вариант -быть вместе с Бейбарсовым мне не дадут.

Папа не допустит.

Костями ляжет, но не позволит.

-Таня, с тобой все в порядке? -донесся из -за неплотно прикрытой двери голос отчима. Хотя, какой он отчим -свадьбы -то не было…

-Да, я в норме, -отозвалась я. -Заходи.

И он зашел. Зашел для того, чтобы окинуть взглядом мое, открытое доступу тело, едва прикрытое стекающей пеной.

С визгом задергивать шторку я не стала -хотя бы потому, что эта самая шторка отсутствовала.

Да и вообще -чего стесняться? Глеб прекрасно изучил мое тело, той ночью на берегу лаская губами каждый сантиметр.

Глупо играть в скромность после того, что я ему позволяла делать.

-Тебе, наверное, больно на меня смотреть, да? -уточнила я, запрокидывая голову, чтобы смыть с лица мусс.

-Ты похожа на Соню. Просто копия.

-Я понимаю. После похорон уеду. Не раньше. Потерпи уж, -стараясь не обращать внимания на его голос, который мурашками прошелся по коже, я выключила воду и протянула руку. -Дай полотенце.

-Похорон? Я думал, ты уедешь утром, -полотенце он мне протянул, старательно отводя глаза.

-Исключено. Ты не имеешь права лишать меня возможности попрощаться с матерью, -отрезала я, вылезая из джакузи и перекидывая мокрые волосы за спину.

-С матерью, лишенной родительских прав? -поддел отчим мрачно.

-Не беси меня, Бейбарсов, -прошипела я, хватая с полочки под зеркалом фен и заматываясь в полотенце. Как назло, оно было крайне коротким и даже до середины бедра не доставало. Впрочем, плевать. Кого мне тут стесняться? Мамин призрак?

Задев Глеба плечом, я выскользнула из ванной и босиком прошла в гостиную. Там все было так же, словно я и не отсутствовала пару недель -даже те вещи, которые не влезли в чемодан, висели в шкафу.

Комплект нижнего белья из красного кружева, голубая рубашка и белые шорты оказались именно тем, что мне требовалось, чтобы привести себя в порядок. Включив фен, я уселась перед зеркалом и принялась сушить волосы, пустым взглядом смотря на свое бледное, не смотря на смуглый цвет кожи, лицо.

Истерика отступила -вместо нее пришло какое -то равнодушное отупение. Я машинально работала феном и расческой, выполняя привычные действия, но совершенно не думала ни о чем -в голове был словно вакуум.

-Ты когда ела последний раз? -отчим возник за спиной, глядя на мое отражение с явной усталостью.

Я безразлично пожала плечами.

-Таня, я задал вопрос, -уходить и оставлять меня в покое Бейбарсов явно не собирался.

-Я не хочу есть, отстань, -была вынуждена огрызнуться я, выключая фен и откладывая его в сторону. Аппетита и вправду не наблюдалось.

А вот пить мне хотелось. Точнее -выпить.

Папа всегда утверждал, что пара глотков алкоголя, конечно, проблему не решат, но позволят воспринимать случившееся менее болезненно. И эти слова вспомнились мне как нельзя кстати.

На кухню я прошествовала в молчании, зная, что Глеб тенью следует за мной.

Плевать.

Так, где тут бар?

После недолгих поисков я обнаружила непочатую бутылку мартини.

Что ж, мартини так мартини. Все лучше, чем банальная водка.

В холодильнике нашелся пакет вишневого сока, что заставило меня заняться приготовлением коктейля.

Отчим ни во что не вмешивался -просто стоял, облокотившись на поверхность барной стойки, и наблюдал за моими действиями, здорово действуя на нервы.

Умный мальчик -понимает, что сейчас меня лучше не трогать.

Когда темно -красная жидкость обожгла язык, затрудняя дыхание, и горячей волной рухнула в пищевод, я медленно выдохнула и присела на край подоконника. Руки сами собой потянулись к пачке «Парламента» -при мне мама не курила, но я прекрасно знала, что никотином она балуется, поэтому пачка сигарет всегда находилась за вазой с герберами, стоящей поблизости.

Откровенно говоря, мои отношения с сигаретами не складывались -в десятом классе я некоторое время входила в ряды курильщиков, но потом была вынуждена экстренно с этой привычкой распрощаться -папа, застав меня с сигаретой в зимнем саду, посадил под домашний арест, заблокировал все кредитки и ясно дал понять, что если я еще раз посмею потянуть в рот эту гадость, то он за себя не отвечает.

Как ни странно, угроза на меня подействовала -я прекрасно знала крутой папулин нрав, поэтому с вредной привычкой пришлось навсегда попрощаться -отправиться в какой -нибудь лондонский закрытый пансион мне не улыбалось.

-Зажигалка есть? -не обнаружив того, чем можно прикурить, я посмотрела на Глеба.

Отвечать отчим не стал -просто приблизился, вытащил из моих пальцев сигарету, за руку сдернул меня с подоконника и потащил в комнату, где бесцеремонно швырнул на кровать.

-Хватит вести себя как маленькая истеричная девочка! -рыкнул он. -Не тебе одной плохо, Таня! Думаешь, мне легко на тебя смотреть?! Ты ее точная копия, поэтому не трави мне душу, ладно?

Я нервно сглотнула -кажется, я что -то сделала не так, вследствие чего у Бейбарсова просто сдали нервы.

-Ладно, -процедила я сквозь зубы, смотря на него со злостью. Он что, думает, мне легче, что ли?

Спорить я, впрочем, не стала. Просто вздохнула, притянула к себе подушку и свернулась калачиком, натянув сверху плед.

-Из квартиры, если меня не будет, ни на шаг, -предупредил парень после недолгого молчания, но я уже его не слушала, начиная проваливаться в сон.

Проснулась среди ночи -как всегда, от того, что захотела пить.

Геката мирно лежала у меня в ногах.

-Прости, девочка, совсем я на тебя внимания не обращаю, -повинилась я, выпутываясь из пледа и погладив собаку, которая тут же принялась лизать мне руки. -Тебе ведь тоже нелегко, да?

Посидев в обнимку с доберманом некоторое время, я прислушалась к происходящему в квартире, но ничего не услышала. Интересно, Глеб спит или куда -то уехал?

Ответ на свой вопрос я нашла пять минут спустя, по пути на кухню заглянув в мамину спальню.

Отчим спал -прямо поверх покрывала, и выглядел таким усталым, что во мне шевельнулась какая -то странная щемящая нежность.

Господи, откуда во мне это чувство?

Выключив ночную лампу, стоящую на подоконнике, я двинулась было обратно в коридор, но не удержалась -присела на край кровати и потянулась рукой к его волосам.