- Я понимаю, что ты мерзкий предатель, – презрительно бросила Алиса, плюнув на правила приличия. – И то, что для тебя нет ничего святого...

- Значит, ничего ты не понимаешь, – протянул Светлый и осмотрел подвал. – В общем, так: тебе двадцать пять лет строгого режима выставила Россия, если узнать, что на тебя повесят еще и в Украине, то не выйти тебе из мест столь отдаленных еще очень и очень долго...

- Спасибо за заботу!

- Рот закрой! – перебил ее Дмитрий. – Через два часа тебя ждет операционный стол, поэтому рекомендую сказать “спасибо” за быструю смерть.

- Спасибо, козел!

- Не за что, дорогая! – самодовольно усмехнулся Светлов. – Ладно, надеюсь ты осмыслишь и мои предположения, – он встал и подошел к двери. – У тебя еще есть пару часиков на философствование. Думаю ты сделаешь правильные выводы. Буддисты говорят, чтобы достичь нирваны, нужно постигнуть смысл смерти, как неизбежного и очистить разум от скверны...

- Пошел ты, сволочь! – огрызнулась Алиса.

- Я предупредил, – хмыкнул Светлый. – Удачного очищения!

Дверь захлопнулась, противно скрежеща ржавым металлом, но свет не погас.

Тут и думать нечего. Придется смириться со своей смертью, которая придет через несколько часов.

Девушка пыталась развязать руки, развязать путы на ногах – все тщетно. Крепко все завязано.

Сон все-таки взял свое и, перестав ему сопротивляться, Алиса закрыла усталые веки.

Сны были тревожные и смутные. Стук железной двери от резкого открытия разбудил девушку: кто-то быстро вошел внутрь и рывком, удерживая за ремни на руках, поднял ее с пола. Кожаные ремни полоснули от рывка кожу и та, неприятно защипала. Получился ожог. Обычно такого рода травмы долго проходят. Эх, сейчас бы подорожник и как в детстве приложить его к ране.

Какой-то наемник вытащил ее из камеры и поволок наверх по ступеням. От полузакрытых окон стало видно, что уже стало светать. Было непривычно светло для раннего утра поздней осени. Тени от досок, которыми были забиты окна прачечной, создавали причудливые узоры на бетонном полу. Несколько метров неизвестный наемник тащил волоком девушку. Она отчаянно перебирала ногами по полу, стараясь не получить больше увечий. Через несколько минут наемник толкнул рукой дверь в неизвестной Алисе комнаты и, резко дернув за ремни на руках, он заставил ее сесть на старый и грязный деревянный стул. Затем наемник развернулся и вышел за дверь. Алиса огляделась: подсобное помещение прачечной с синей облезлой краской, желтыми потеками от дождя на потолке, огромными стеллажами на которых раньше хранились вещи, еще пара железных сейфов. Посередине стояла большая больничная кушетка советской эпохи, накрытая клеенкой и белой тканью пропитанной антибактериальным раствором. В комнате светила синяя лампа, которая подсвечивала все ультрафиолетовым цветом. В импровизированной операционной суетились несколько мужчин в белых халатах,чьи лица закрывали медицинские маски. Они раскладывали какие-то приборы, бутыли и шприцы. Вот и все за что мог зацепиться взгляд. Алиса глубоко вздохнула. Воздух в комнате был тяжелый и влажный.

- Вперед иди! – толкнул ее один из медиков, направляя к одному из углов комнаты, где стояла ширма. – Переодевайся.

- Вы совсем охамели? – вырвалась из крепкой хватки мужчины Романова и рванула к выходу, но тут же получила крепкую пощечину.

В дверях стоял наемник по имени Тесак, который, видимо, и вытащил ее из подвала. Он схватил беглянку за шиворот и швырнул к ширме, где ее уже ждали те самые двое сталкеров-медиков.

- Быстрее!

Четыре руки дотащили ее к заранее приготовленному синему операционному халату и стали снимать с нее комбинезон “Сева”.

- Сама справлюсь! – рявкнула Алиса и нехотя рассталась с защитным костюмом, скоро накидывая на себя голубоватый халатик из легкой ткани. Думать вообще не хотелось. Ни о чем. Даже о том, как все это будет: будет ли это быстро, как обещал Светлый или же будет мучительно больно и долго.

Анестезия? Или просто по голове ударят? Может на живую? С каждым шагом ей становилось понятнее, как чувствуют себя животные попавшие на скотобойню. Или как чувствовали себя еретики, перед виселицей или гильотиной. Абсолютная безысходность. Абсолютное равнодушие.

-Вперед! – послышался грубый голос одного из медиков и Алиса послушно шагнула к операционному столу, глядя на приборы, который светились синеватыми лампочками.

Девушка послушно села на край холодной и твердой пленки, покрывающую поверхность жесткой кушетки. Руки другого медика взяли ее за плечи и заставили принять лежачее положение. В глаза начала светить яркая лампа, нависающая над Алисиной головой. Медики стали пристегивать руки и ноги жесткими ремнями. Пошевелиться уже не было возможности. Шум воды, а значит руки моют.

- Раствор аспекарда внутривенно!

Алиса вздрогнула от неожиданно вошедшей в вену на локтевом сгибе иглу. Какой-то холодный раствор. Неприятное ощущение. Стало слышно как холодеют кончики пальцев на руках.

- Подготовиться к забору крови.

Романова сглотнула и один из медиков ввел иглы в вены на шее, на кисти правой руки и на локтевом сгибе. К иглам в венах быстро подвели прозрачные трубочки прикрепленные к какому-то аппарату с синей лампочкой. Алиса закрыла глаза: абсолютное равнодушие, даже появилось желание разделаться со всем этим поскорее.

- Включайте аппарат!

Девушка услышала как зажжужала эта небольшая соковыжималка. Черт! А ведь смерть оказалась грязной и мерзкой, не такой как она себе ее представляла. Похолодели ноги, а значит Алисина любимая кровь стала покидать ее, вместе с жизненными силами, оставляя после себя иссушенный труп. Просто труп. А ведь раньше, в детстве, сколько раз разбивала коленки и даже не задумывалась, что можно погибнуть если в организме крови не станет. Вспомнилась соседская собака, серая большая дворняга, по кличке Бим, которая тяпнула Алису за ногу, когда девочке едва исполнилось семь лет. Как сильно бежала кровь из места укуса, как друзья помогли ей дойти до своей квартиры и как сильно ругалась мама с соседкой Клавой. А потом бесконечные уколы против бешенства и перевязки раны. Лампа светящая в глаза убаюкивала. Глаза начали слипаться. Может это конец?

- Что это?

- Не знаю…

- Перезапусти!

- Не выходит.

- Что стряслось?

- Мы… Мы не знаем.

- Черт! Вы идиоты?

- Оно само.

- Само-само! Вырубайте, живо! Светлову ни слова, идиоты!

- Так он ведь…

- Я сказал ни слова! Я сам скажу, все как надо!

Алиса слышала все эти слова будто бы издалека, поскольку очень и очень хотелось закрыть глаза и спать. Удар по щеке, затем по другой.

- Она живая?

Рука в перчатке прижала сонную артерию на шее Алисы.

- Живая. Давай нашатырь.

Спустя несколько секунд журналистка почувствовала резкий запах нашатырного спирта от которого можно было задохнуться. Девушка закашлялась и открыла глаза. Перед ней метались те самые двое медиков, которые несколько минут назад едва не выкачали из нее всю кровь. Люди в белых халатах быстро выдернули иглы из вен и туго заклеили пластырями.

- Перенесите ее обратно в карцер, – приказал наемник Тесак.

- А Светлову что сказать? – уточнил один из медиков.

- Сам разберусь!

Дверь захлопнулась, а Алиса все-таки уступила желанию погрузиться в глубокий сон.

– Товарищ майор! – Тесак без стука зашел в кабинет Светлого и быстро откозыряв старшему по званию продолжил говорить. – У нас проблемы… Светловолосый наемник поднял голубые глаза от экрана ноутбука и спросил:

- У нас или у тебя, Терехов?

То, что командир группы назвал его по фамилии не сулило ничего хорошего. Тесак это прекрасно знал и сжав кулаки ответил:

- Кровь с препаратом «Антидот» не была взята.

- Почему же? – искренне удивился Светлый, закрывая экран компьютера и отодвигая его в сторону.

- Гидровакуумный аппарат был выведен из строя электрическим разрядом.