- Да не очень, - она говорила тихо, но я видел, какую боль ей причиняют все эти раны.

- Не очень? Кристин видела свою спину? Она усеяна стеклом, вонзившимся в её плоть… Что муж Кристин сделал с ней?

- Много чего… - она не хотела об этом говорить, я это сразу понял. Сжимая кулаки от гнева, я ушел в свою комнату. Там я взял пинцет и теплый халат, которым снабдил меня Надир, и спустился обратно. Я осторожно вытаскивал стекла и кидал их в стакан, а она вздрагивала и всхлипывала при каждом прикосновении. Когда я вытащил один особенно глубоко застрявший осколок, она дернулась, и из ее губ сорвался стон. Я отложил стакан и пинцет в сторону, а затем подошел к ней со стороны лица. Она стояла, сложив руки на груди и сжав кулаки, а по ее щекам текли ручейки слез. Но она терпела. В этот момент я восхитился ее мужеством.

- С Кристин все в порядке? – она открыла глаза и увидела, что я стою перед ней.

- Д-да, про…продолжай…

Мне стало так больно, словно это я был ранен, но только не в спину, а в сердце. Но я был вынужден продолжить, иначе в раны попадет инфекция. Она молчала, все так же иногда всхлипывая. Я сложил пинцет в тот же стакан и протер руки:

- Эрик закончил, - она только кивнула мне в ответ, а я вздохнул, зная, что еще предстоит. – Эрику нужно обеззаразить раны Кристин.

- Будет больно, - я шепнул ей на ухо, а она снова кивнула и еще сильнее сжала кулаки. Собравшись с духом, я прижал ткань, смоченную в спирте, к ее спине. Она вскрикнула, а потом зажала себе рот руками, содрогаясь и еле слышно шипя от боли. Чтоб ты сдох, чертов Рауль! Это ты заставил ее пройти через такое! Этого я тебе никогда не прощу!..

Через несколько минут я убрал ткань с ее спины и осторожно начал перевязывать ее раны бинтами, которые сделал, разорвав одну из своих рубашек. Закончив, я набросил на ее плечи халат. Она слабо выдохнула и покачнулась, чуть не потеряв равновесие. Я же успел подхватить ее. Бедный мой ангел… Сколько боли тебе пришлось вынести.

Она благодарно мне улыбнулась, опять заставив мое сердце затрепетать.

- Кристин сможет сама спуститься?

- Да. Спасибо тебе, Эрик, - слабо выдохнула она и, освободившись из моих рук, медленно подошла к двери.

Мы пошли наверх, чтобы проведать Густава. Он лежал на кровати в том же положении, в котором я его и оставил. Какой умный мальчик. Он сидел и смотрел на огонь, а, услышав шаги, обернулся. Он вопросительно посмотрел на маму, потом на меня, и развернулся обратно.

Я же направился к шкафу и выудил оттуда свою рубашку. Затем подошел к Кристин и протянул рубашку ей. Нужно же ей во что-то одеться.

- Кристин может переодеться в это.

Она кивнула, благодарно улыбнулась и скрылась в темноте. Я же сел на кровать у ног Густава.

- Густаву тепло?

- Да.

- Вот и хорошо.

- Эрик обещал Густаву какао.

- Ах да… Сейчас.

Я подошел к шкафчику, что стоял у окна, где я хранил пищу. Где же он?.. А, вот и горячий шоколад. Теперь нужно нагреть воду.

- Спасибо, Эрик.

Я обернулся и увидел Кристин в моей рубашке, которая была ей немного длинновата. Она стояла, сложив руки на груди, и смотрела на меня. Мне стало немного неловко. Она была так красива… Пусть рубашка была ей великовата, но она потрясающе обрисовывала ее стройную фигуру и открывала длинные ноги. Я сглотнул и кивнул ей, а потом быстро отвернулся. Незачем мне на нее смотреть. Она уже давно мне не принадлежит.

Я пошел на кухню, изо всех сил стараясь выбросить Кристин из головы. Но передо мной все еще стоял ее образ: стройная фигура, прекрасное личико, длинные ноги и рассыпавшиеся по плечам каштановые кудри… Оказавшись на кухне, я попытался вспомнить, для чего я шел сюда, но никак не мог сосредоточиться. Я очнулся от этого наваждения только тогда, когда случайно опрокинул на себя кружку с горячей водой. Чертыхаясь и дуя на обожженные пальцы, я наконец-то вспомнил, что мне нужно сделать.

Набрав воды и подвесив чугунный чайник над огнем, я пошел рыскать по шкафчикам, пытаясь найти хоть что-нибудь к чаю.

Едва отыскав там печенье, я постарался красиво выложить его на поднос, но у меня это никак не получалось. Плюнув, я просто сложил его на тарелку и понес в комнату. Уже дойдя до комнаты, я вдруг остановился, услышав голос мальчика.

- Мама, а почему Эрик ходит с тростью?

- Ты не можешь называть Эрика по имени, это неуважительно, - я усмехнулся, осознав, что Кристин умело отвлекла Густава.

- Тогда как мне его называть, мам?

- Он старше тебя, поэтому называй его «мистер Эрик».

- Мистер Эрик? - с сомнением спросил Густав.

- Да, мистер Эрик.

Я улыбнулся про себя, хотя мне стало не по себе. Я ведь его отец, так почему же она не расскажет мальчику? Тогда он смог бы называть меня так, как ему хочется.

Когда чайник закипел, я налил в стакан горячего шоколада и отнес мальчику.

- Держи!

- Спасибо, мистер Эрик.

Я кивнул и посмотрел на его мать.

- Кристин будет?

- Нет, спасибо, не нужно, - она сидела на кровати возле Густава, скрестив ноги и глядя в огонь. В причудливом свете огня ее глаза сверкали, а кудри светились мягким каштановым цветом… Вдруг Кристин обернулась, поймав мой взгляд.

Осознав, что я уже несколько минут пялюсь на нее, я немного виновато улыбнулся ей и уставился в огонь. Вокруг было тихо, только слышалось потрескивание дров в камине и тихое дыхание Густава, который уже допил шоколад и теперь дремал, опираясь на плечо Кристин. Наверное, нужно уложить его спать. Да и Кристин отдых не помешает. Я поднялся на ноги.

- Кристин и Густав будут спать здесь.

- А ты? - спросила Кристин.

- Эрик не привередлив, ему и на полу будет хорошо.

У неё не было сил спорить, она лишь виновато вздохнула и легла под одеяло, прижав к себе Густава.

Я задул свечи и оглянулся на сына и мать. Они лежали, прижавшись друг к другу, их глаза были закрыты. Мою душу залило теплом. Они здесь. Два человека, которые дороже самой жизни и за которых я бы отдал все на свете…

Мне совсем не хотелось спать, поэтому я, ступая очень осторожно, чтобы никого не разбудить, вышел на улицу.

Дождь уже закончился, было туманно и сыро. Я сел на ступеньки и прижался лбом к прохладной стали перил. Что мне теперь делать? Кристин и ребенку не место на грязном складе, и, тем не менее, она не может вернуться к Раулю. Я не дам ей туда вернуться!

«То есть, - недоверчиво спросил мой внутренний голос, - ты хочешь, чтобы она осталась с тобой? Здесь? В этом заброшенном складе?»

Нет. Я покачал головой - ей нельзя здесь оставаться. Ей нельзя оставаться со мной… Что за замкнутый круг? Неужели нет выхода?..

Но я не мог долго размышлять об этом, так как меня тревожил совсем другой вопрос. Неужели это правда? Неужели она действительно хотела остаться со мной тогда? Столько лет я страдал и терзал себя мыслями о ней, столько мечтал, и она сама пришла ко мне, она рядом…

- Эрик?

Я вздрогнул и поднялся на ноги. Она стояла прямо передо мной, и я снова оказался так близко к ней, что у меня перехватило дыхание. Мои руки непроизвольно сжались в кулаки, когда я, пытаясь успокоиться, спросил ее:

- Кристин что-то не устраивает?

- Нет, там очень удобно! Спасибо, Эрик.

- Тогда почему Кристин здесь?

- После всего того, что случилось, я не могу уснуть. Что мне теперь делать? Я никогда не вернусь к Раулю после того, что он со мной сделал, и тем более после того, как я узнала правду, - я услышал в ее голосе неприкрытую горечь, и на миг меня захлестнула волна жгучей ревности. Неужели она жалеет о том, что не сможет вернуться к Раулю?! Но почти сразу же голос разума объяснил мне, что жалеет она вовсе не о Рауле…

- Эрик завтра поговорит с Надиром, в его доме есть свободная комната. Это бывшая комната Эрика. Тогда за Густавом будут приглядывать, пока Кристин на работе.

Кстати о работе: доктор Гангл был зол сегодня, и он может уволить Кристин… Нужно с ним поговорить.